Пенсионное обеспечение отставных военных и горных чинов Колывано-Воскресенского (Алтайского) горного округа до второй половины XIX в. 

Ко второй половине XIX века в России сложилась система пенсионного обеспечения как социальная гарантия, но предоставлялась она, прежде всего, отставным военным и гражданским чиновникам. Исходило это положение еще от Петра I, который, создавая боеспособную армию, в первую очередь озаботился привилегиями военных. Причиной этому явилось то, что в русской армии совершенно не было специалистов ни в сухопутных, ни в морских военных делах. Найти их можно было за границей, прельстив хорошим денежным довольствием, как во время, так и после воинской службы. Рост количества кораблей в России опережал наличие специалистов по морскому делу. В 1698 г. в Азовском флоте было всего 26 матросов, имеющих хоть какой-то морской опыт [1]. И иностранцы на это отреагировали положительно, но потребовали гарантий в обеспечении их будущего.

Первыми актами правительства, направленными на заботу о военных, явилось то, что 23 июня 1712 г. указом царя во всех губерниях были учреждены «богадельни-госпитали» для «призрения увечных престарелых воинов». Затем офицеры, «неспособные к службе в полевых войсках», переводились в гарнизоны или определялись по губерниям на постоянное место жительства. Совершенно недееспособным назначалась пожизненная пенсия. Эту категорию отставных от военной службы поселяли при монастырях, которые обязаны были следить за увечными и выплачивать им пенсию из собственной казны [2].

Историография темы не имеет цельного материала. Она встречается эпизодически у алтайского краеведа Гришаева В. Ф., когда он пишет о судьбе отставных горных инженеров и у других авторов. Примерно в таких выражениях: «В 18… году вышел на пенсию …», «… за труды его ему была положена n-рублевая пенсия», «… и теперь, живя на свою скромную пенсию …» и т. д. и т.п. Есть также упоминание у Никитиной в ее автореферате, где она описывает быт и уклад семей горных чиновников.

Изучение темы сориентировало автора на анализ общих положений в пенсионной системе военных того времени и сегодня. Годовая пенсия военного в XIX в. давала возможность ощутить в себе гордость за собственное достоинство и уважение к государству. Высший чиновничий слой в те далекие времена жил безбедно, получая пенсию в 600, 400, 300 рублей, а русские генералы до 4 тыс. руб. Одной икры по цене 2 рубля 40 копеек за пуд, можно было купить более 190 пудов или более 3 тонн [3]. Это в день больше 10 килограмм. Сегодня не могут себе этого позволить десятки военных пенсионеров даже вскладчину. Гражданские пенсии в России стали выше, чем военные. Этого не допустил ни один царь, этого не допускает ни одно правительство современного мира.

И тем не менее, государство и тогда, и сегодня пытается найти цивилизованную форму выстраивания социальной справедливости в обществе. В настоящее время ни одна страна мира не может предложить механизм этой справедливости. В том числе и по пенсиям.

Первое «основное законодательство» «Об обезпечении служилых людей и их семейств» было издано 13 января 1720 г., но оно касалось лишь морских чинов. Помещено это положение было в Морском уставе. Согласно этому закону «неспособных ни к какой службе следовало помещать до смерти в госпиталь, при нежелании же — награждать годовым жалованьем». Вдове моложе 40 лет выдавалось годовое жалованье мужа, вдове старше 40 лет полагалась 1/8 часть жалованья мужа пожизненно или до замужества. Двенадцатая часть оклада выдавалась сыновьям до достижения ими 10-летнего возраста и дочерям до 15 лет [4].

Екатерина II заметно расширила пенсионные права военнослужащих. Но в основном это коснулось высших военных должностных лиц. Императрица распорядилась отпускать 50 000 рублей в год «на жалованье отставному генералитету» [5]. Вскоре она ввела пенсионный устав для сухопутных войск, где начисление пенсий зависело от выслуги лет, и кроме того был установлен размер пенсий для гражданских по их чинам. К концу царствования Екатерины пенсиями были охвачены почти все отставные военнослужащие, прослужившие не менее 20 лет. Ежегодные расходы государства на эти цели составляли до 300 000 рублей [6].

После смерти Екатерины II на престол вступил Павел I . Естественно, что молодому императору каким-то образом надо было выразить себя и показать обществу, что его правление будет лучше, чем правление так сильно ненавистной ему матушки. И он увеличивает общий государственный расход на пенсии еще на 190 000 рублей. Он же установил правило, по которому военному пенсионеру при поступлении на гражданскую службу надлежали государственные надбавки в таком размере, чтобы «содержание не было меньше пенсии» [7] (отмененное с советское время и введенное в 90-е гг.).

Вступивший на престол Александр I был полон откровенными идеями либерализма. Его юношеский пыл, энергия и чувства были направлены к народу, что могло только проявиться в улучшении благосостояния подданных. В 1803 г. он издал распоряжение, в соответствии с которым право на пенсию предоставлялось за 20, 30 и 40 лет службы. Наивысший размер пенсий при этом был установлен в «полный оклад годового жалованья». Инвалидам и раненым пенсии назначались в размере половинного оклада «за службу и менее 20 лет» [8]. Более того, ему была предоставлена уникальная возможность отблагодарить свой народ за победу над Наполеоном, явив этим самым любовь к подданным в виде улучшения их жизни. В 1814 г. он учредил Комитет о раненых, в который поступали пожертвования для добавки к пенсиям раненым. Эти добавки составляли от 120 до 1716 рублей в год. Император впервые узаконил положение об автоматическом увеличении пенсии отставным военным на величину увеличения жалованья действующим генералам, офицерам и низшим чинам. Это положение действовало в СССР, а затем в России до 1998 г. [9].

С 1809 г. государство стало выплачивать вдовам погибших и умершим от ран пенсии в размере месячного оклада мужа пожизненно, даже «при вторичном выходе в замужество», а по смерти матери эта пенсия переходила к сыновьям до 18 лет, а дочерям — до замужества. В это же время впервые были изданы «особые льготы по назначению пенсии для служащих в отдаленных местностях Империи» [10]. Однако, система пенсионного обеспечения, как государственная программа, в России разработана не была и поэтому на местах всячески искажалась.

Николай I в именном указе от 6 декабря 1827 года отметил:

«Правила, по коим сии вознаграждения были доселе производимы, не имели ни надлежащей определенности, ни соразмерности. Сверх сего, не было поставлено постоянных правил на призрение вдов и сирот после смерти лиц, продолжительно и беспорочно служивших» [11].

Этим указом в России вводился новый Устав по пенсиям. Согласно Уставу, пенсии увеличивались, а сроки службы сокращались. Полная пенсия назначалась при выслуге в 35 лет. Прослужившим от 30 до 35 лет определялось 2/3 полного оклада, от 20 до 30 лет — 1/3 полного оклада [12]. В 1838 году оклад полного генерала составлял 4000 рублей, полковника — от 1200 до 2000 рублей, капитана — от 650 до 1100 рублей, прапорщика — от 450 до 750 рублей [13]. Одновременно к окладам устанавливались оклады столовых денег: командир корпуса — до 10 000, командир бригады — 4000, командир батальона — 1000 рублей в год [14]. Пенсия выплачивалась с суммы двух окладов. Помимо этого Император распорядился назначать пенсии «по особым положениям». В этот список попали преподаватели и воспитатели военно-учебных заведений, военно-медицинский персонал, военное духовенство, военные художники. Полная пенсия назначалась: преподавателям за 25 лет службы, медикам — за 30, духовенству — за 35, художникам — за 20 лет. Лицам, прослужившим в отдаленных местностях не менее 10 лет, пенсия увеличивалась на 10–25%. Срок службы им засчитывался три дня за четыре и четыре дня за пять. Срок пребывания в плену на размер пенсии не влиял [15].

Некоторые изменения в пенсии внес Александр II. По его словам, сделал он это «в виду обнаружившейся недостаточности пенсионного обеспечения из казны»[16]. В 1858 году он подписал указ о ежегодных пособиях в размере от 60 до 115 рублей раненым генералам и офицерам, награжденным орденами Св. Георгия, Св. Владимира, Св. Анны, Св. Станислава и Золотым Оружием. В 1859 году «в целях обеспечения безбедного существования престарелых генералов, офицеров и чиновников военного ведомства, выходящих в отставку», и, с другой стороны, чтобы не задерживать на военной службе лиц, которые не могут нести военную службу и лишь числятся на ней до предельной «дряхлости» (возрастного ценза не существовало) император подписал указ об эмеритальной (накопительной) кассе военно-сухопутного ведомства. Сутью этого нововведения являлось то, что все генералы, офицеры и гражданские чины, находящиеся на службе в регулярных и казачьих войсках, а также в управлениях, заведениях и учреждениях военно-сухопутного ведомства, состояли обязательными участниками эмеритальной кассы и вносили в нее 6% денежного содержания. Это позволяло получать вторую пенсию при увольнении из военного ведомства если выполнялись два требования: выслуга не менее 25 лет; выплата в кассу — не менее 5 лет. При соблюдении этих правил, например, отставной генерал дополнительно получал 4290 рублей, капитан — 946 в год. Много это или мало? Для сравнения: пуд пшеницы в Санкт-Петербурге в конце XIX века стоил 97 копеек, пуд сахара — 6 рублей 15 коп., ведро спирта (12,3 литра) — 3–4 рубля, ведро водки — 10–12 рублей, пуд керосина — 1 рубль 08 коп. [17]. Дойную корову можно было купить за капитанскую пенсию (сейчас пенсия капитана — 7 тыс. рублей, а коза тоже стоит 7 тыс. рублей), генерал мог на свою месячную пенсию купить тройку лошадей, что по престижу того времени приравнивается к нынешнему «Мерседесу» (сегодня генеральская пенсия составляет 15–17 тыс. рублей). Съем квартиры равнялся стоимости ведра водки, а цена дома под Москвой не превышала 500 рублей. Пенсию российских офицеров и генералов того времени можно сравнить с аналогичными чинами европейских армий. При этом цены на товары и услуги в западных странах были на порядок выше [18].

Сегодня в России только одна категория жителей может позволить себе хорошую пенсию — депутаты Государственной Думы и им равные — 75% от их думского содержания. А содержание у них на каждого — в миллионы рублей.

В архивных документах ГААК фонда 1 в огромном количестве находятся материалы пенсионного обеспечения военных и горных чинов Колывано-Воскресенского округа. Пенсии отставных нижних военных чинов до 1828 года рассматривались наравне с гражданскими чинами. Выплаты пенсий отставным солдатам и чиновникам производились по одной ведомости, и состояли они на учете в горнозаводских конторах [19].

Низшие воинские чины в отставке не получали каких-либо особых привилегий перед гражданскими отставными служителями. Однако они имели некоторые гарантии — личная свобода, выделение земли, пенсия от 8 до 20 рублей в год [20]. При увольнении из полка солдату выдавался паспорт с указанием места жительства, где была запись о причитаемой ему пенсии и выделении земли [21]. В паспорте указывалось, как служил солдат, номер паспорта, фамилия командира полка. Так, например, в 1822 году со службы был уволен Никита Елухин, служивший в Минском пехотном полку в звании рядового. Поселен он был в д. Белоярской ведомства Барнаульского управителя. Был цирюльником, чем «помимо пенсиона он имел пропитание» [22] . Такие же сведения записаны об отставных военных чинах Федоре Гоншеве из д. Ересной [23], унтер-офицере Андрее Ильине [24] и других.

Не все военные — отставные низшие чины — пользовались земельным наделом, что обеспечило бы их устойчивым проживанием, имея пенсию. Документы содержат множество примеров, когда бывшие солдаты не имели земли, а занимались либо ремеслом, либо промыслами. По этому случаю горные конторы, к которым были приписаны военные, ежегодно доносили в канцелярию Колывано-Воскресенского ведомства о «способах прокормления».

Так по ведомству Малышевского земского управления в 1821 году из 7 отставных военных 4 были заняты сельским хозяйством. Рядовой Беликов Василий разводил скот, Онохин Гаврил имел пасеку, унтер-офицер Карпов Фрол, имея медаль за войну 1812 года и ранение, получая пенсию в 40 рублей, «ею и кормился» [25]. В 1819 году в селениях Барнаульской, Чарышской и Шадринской волостей проживало 12 человек из отставных солдат: из них 3 занимались земледелием, 6 — ремеслом, 3 — охотой и рыбной ловлей [26].

В 1824 году ведомство Барнаульского земельного управителя докладывало в Канцелярию, что 73 отставных военных не имеют казенного надела земли, но все «преуспешно имеют пропитание».

Так 49 человек занимаются промыслами, охотой, ремеслом, 11 — пчеловодством. 9 — скотоводством, а 4 — «беспричинно не заняты» [27].

Анализируя эти данные можно предположить, что отставные военные из числа низших чинов особой охоты работать на земле не имели, а больше промышляли и занимались ремеслом. И это нельзя объяснить, например, низким плодородием или недостатком земли.

Солнцев Ф.Г. Крестьянское семейство перед обедом. 1824.

Пенсия от 8 до 20 рублей в год да занятие ремеслом позволяли солдату прокормить семью. Будучи на пенсии, отставные военные нижних чинов, кто имел пенсию меньше 20 рублей, не платили подушной подати. Эта льгота распространялась и на детей [30]. В 1820 году решением Томского губернатора дети отставных военных, которым исполнилось 18 лет, лишались этой льготы [31]. Сироты и вдовы также лишались этой льготы по достижению первыми совершеннолетия. Решение губернатора предписывало: «отставным военным нижним чинам в обязательности выделять землю, а если они умирали, то землю выделить их детям. Если же детям умерших исполняется совершеннолетие, то с них снимаются льгота по неуплате подушной подати, и они исключаются из списка солдатских детей» [32]. Конторы представили в Канцелярию списки детей, которые освобождались от льгот. Таковых оказалось 211 человек [33].

Однако не во всех волостях отставные военные пренебрегали землей. В 1818 году по Кузнецкому уезду было 39 отставных солдат, из них 20 занимались сельским хозяйством на земле, 8 — скотоводством, 8 — ремеслом и 3 — охотой. Унтер-офицер Матвей Толмачев из деревни Фихово десятин, рядовой Гаврила Казанков — 30 [34].

Начисление пенсий отставным военным нижних чинов зависело от ряда причин: выслуга, инвалидность и военные награды, количество детей в семье. Так полная выслуга в 25 лет при наличии положительной аттестации и военных наград давала максимальную пенсию в 100 рублей. Это положение сохранялось весь изучаемый период. Так, например, Андрей Рублев, имеющий военный орден Святой Анны, в 1824 году в возрасте 80 лет, продолжал получать пенсию в размере 60 рублей в год [35]. Рядовой Семен Наумов, учтенный по Мунгайской волости в 1825 году, получал 90 рублей. Он был награжден военным орденом Святой Анны №59638, золотой петлицей и алой медалью в честь 1812 года. Этой же волости отставной солдат Яков Корчуганов имел военный орден Святой Анны за 1812 год, получал 50 рублей годовой пенсии [36].

Прослеживается тенденция, что после войны 1812 года пенсия назначалась даже на тех отставных солдат, которые не имели перечня условий выхода на нее. Отставной солдат Лев Петинов служил в Колыванской горной команде, а по увольнению был помощником при писаре Замиранове. Земли не имел. На войне не был. Выслуга составляла 11 лет, наград не имел. Однако получал пенсию 18 рублей [37]. Федор Гуждев уволен с военной службы в 1819 году в звании унтер-офицера Минского пехотного полка. Занимался чеботарным ремеслом. Пенсию получал в 20 рублей [38]. Рядовой Евстафей Зарубин уволен из первого егерского полка 30 сентября 1816 года и занимался портным делом. Пенсия 25 рублей. Здесь еще можно привести 5–10 фамилий отставных военных чинов, которые не соответствовали требованием по начислению пенсии, но получали ее в размере 20–30 рублей [39].

Царское правительство после 1812 года предоставило право детям отставных солдат обучаться в школе бесплатно. Но это правило распространялось на тех, кто получал пенсию меньше 20 рублей в год. Для этого в каждой волости ежегодно составлялись списки [40].

Надо отметить тот факт, что в вопросе пенсионного обеспечения было много недостатков: невыплаты, воровство, занижение пенсий. Так в 1822 году в честь 10-летия победы в войне 1812 года отставным военным чинам царской милостью было пожаловано по 3 рубля [41]. Однако Канцелярия выдала эти деньги чиновникам горного ведомства. Разбирательство длилось 2 года и, в конце концов, правда восторжествовала: деньги старым солдатам вернули [42]. Много мошенничества было в отношении вдов и детей умерших солдат. В январе 1808 года умер отставной солдат Семен Синицын. Осталась вдова 48 лет и две дочери — 20 и 5 лет. Через 2 года вдова обратилась в Канцелярию по поводу невыплаты пенсии. Расследование установило факт халатности, и семье была назначена пенсия в 58 рублей ¼ коп. [43] 6 июня 1808 года житель деревни Безбожной Боровлянской волости Осип Поскотнов подал жалобу в Канцелярию Колывано-Воскресенских заводов в которой сообщает что он, отставной солдат, не получает пенсию «по непонятности». Он просил о выдачи пенсии, и донести просьбу «на благорассмотрение». Выяснилось: пенсия выдавалась его сыну, который жил в Барнауле и работал в чертежной. Поскотнову был дан подробный ответ с соблюдением всех правил [44].
В ходе исследования порядка исчисления и выплаты пенсий отставным военным нижним чинам, автор обратил внимание на географию их поселения. Выяснилось, что подавляющее большинство отставных военных были размещены по граничному краю от Усть-Каменогорска через Чарыш-Бийск до Кузедеево. По этой линии на 1825 год проживало 223 отставных военных чиновника из 304 [45].

Можно сделать некоторые предположения, что такое расселение было очень разумным в военно-стратегическом плане. Размещение бывших военных на граничном краю объясняется, видимо тем, что, имея военный опыт, они могли его применить в случае военной опасности на границе. Можно также предположить, что именно они поддерживали по образу и подобию военного обустройства охранно-сторожевую организацию на Бийской линии. В пользу этого говорят названия поселений, появившихся в XVIII в. c приходом регулярных войск на Колывано-Кузнецкой линии и сохранившихся после их ухода в 19-м. Это такие военные термины как «редут», «форпост», «защита». Так что царское правительство мудро поступало, выплачивая отставным военным нижним чинам пенсию, совсем не обременительную для государства, еще и обязывало их охранять территории.

В этом и обнаруживается особенность пенсионного обеспечения в Колыванском ведомстве: по закону нижние чины не имели права на пенсию, но в отношении отставных нижних воинских чинов Колывано-Воскресенского округа действовало особое правило.

Порядок назначения и выплаты пенсий различным чинам горного ведомства определялся специальным Указом Императора от 12 июля 1797 г. [46], который в дальнейшем будет неоднократно меняться.

Согласно Указу Его Императорского Величества для начисления пенсий было необходимо строго соблюдать формуляр делопроизводства.

1. Вначале составлялись списки в заводских конторах с подробным описанием заслуг каждого чиновника. Сюда входила выслуга лет в различных должностях, разряд по службе и должностной оклад по последней должности.
2. Затем рапорт начальника конторы с приложением к нему списков доставлялся в Колывано-Воскресенского горное казначейство. Здесь списки тщательно изучались: выверялась каждая строка, каждая формулировка. Об этом свидетельствуют множественные поправки в списках, исправления, новые записи.
3. После уточнения, выверки и утверждения, списки с рапортом начальника Колывано-Воскресенских заводов отправлялись в Канцелярию Его Императрического Величества.
4. Примерно через год приходил царский Указ о назначении пенсий.

Но таков порядок распространения чиновников 1 и 2 категории, что соответствовали 1, 2, 3, 4 классу «Табели о рангах», а чиновники и служащие 3 и 4 категории на пенсию оформлялись на месте — начальником Колывано-Воскресенского ведомства [47].

Списки составлялись один раз в год [48]. Пенсии делились на четыре разряда:

• пенсии, повторяющие оклад: от 300 руб. и выше;
• пенсии от 100 руб. до 300 руб.;
• пенсии от 20 руб. до 100 руб.;
• пенсии от 3 руб. до 20 руб. (49).

По первой категории пенсия составляла всю заработанную плату, которую чиновник получал на работе. К такой категории относились высшие должностные лица 1, 2, 3, 4 класса «Табели о рангах».

По первой категории пенсия менялась в зависимости от выслуги, квалификации (разряда), титула. Сюда же относились дети и жены высших должностных лиц, после смерти последних. Так в 1808 г. берггаутманша Хавронья Фролова получала пенсию 600 рублей годовых. А ее муж, умерший в 1800 г., получал зарплату в 1000 рублей. Мужем у Хавроньи был знаменитый гидротехник К. Д. Фролов, имеющий чин берггауптмана, что приравнивалось к генералу [50].

По второй категории пенсия зависела от должности и чина. Она включала в себя 5, 6, 7, 8 класс «Табели о рангах». Так начальник горной команды капитан Инетусс получал пенсию в 175 рублей, а обергмейстер — 150 рублей [51].

К третьей категории относились пенсионеры, работавшие ранее мастеровыми, подлекарями, писарями [52].

Четвертая категория — это вдовы, дети, умерших нижних чинов, конюхи, кузнецы и т.д. То есть нижние служители, не входившие в «Табель о рангах».

Жена умершего отставного мастерового Пустыргина Марья получала пенсию 25 рублей, а ее дочь — 15 рублей. Пенсия же Пустыргина Василия составляла 45 рублей. А у конюха Барнаульской горной конторы Егора Бойкова пенсия составляла всего 3 рубля в год [53].

22 марта 1801 г. Начальник Колывано-Воскресенских заводов В. Е. Чулков издал распоряжение, в котором установил порядок выплаты пенсий, где определил выплату пенсий производить один раз в четыре месяца — в январе, мае и сентябре — 25 числа [54]. Здесь же определялось в каждую выдачу производить оплату живым отставным чиновникам по 33 1/4 от общей пенсии, а вдовам и детям «пенсию выдавать отдельно и в том же размере» [55].

Количество пенсионеров менялось в течении года в основном в сторону уменьшения, в связи со смертью. Например, по ведомостям за 1808 г. Было 549 человек, а в январе 1809 г. — 490 [56].

Ежегодно горные конторы составляли списки пенсионеров. Это делалось для уточнения их количества [57]. На вдов и детей умерших, такие списки составлялись отдельно [58].

Автору удалось провести сравнительный анализ размеров пенсий различными категориями чиновников и служителей:

• обербергмейстер — 420 рублей;
• обергмейстер — 300 рублей;
• бергмейстер — 150 рублей;
• гитенфальватер — 30 рублей;
• солдат — от 8 до 20 рублей (за особые заслуги до 100 рублей);
• плотник — 3 рубля;
• конюх — 3 рубля;
• кузнец — 3 рубля;
• бергер — 3 рубля.

Однако в виде исключения за особые, выдающиеся заслуги, Высочайшим Указом назначалась пожизненная пенсия. Так в 1802 году за успешную экспедицию в Ташкент и Бухару горные офицеры Т. С. Бурнашев и М. С. Поспелов награждены пожизненной пенсией в размере 249 рублей в год [59].

После каждой выдачи пенсии, начальники горных контор обязаны были сообщать об этом рапортом в Канцелярию Колывано-Воскресенских заводов. Форма рапорта не носила какой-то строгой формы, но, тем не менее, была лаконична и понятна. Например, в ноябре 1808 году бергмейстер Павловской заводской конторы докладывал:

«На основании указов сей канцелярии от 30 марта 1801, от 10 ноября 1806 года по 29 августа сего года состоящим во введении здешней конторы пенсионерам в течение сего года за майскую треть выдано в определенной им пенсионной надлежащего, записано в расход денег двести пять рублей девяносто две с четвертью копейки, что по количеству значится в приложенной к сему ведомости.

Ноября 18 дня
бергмейстер Голанов».

На документе имеется резолюция, наложенная бухгалтером 12-го класса Сетковым: «выдано за майскую сего года треть уволенным со службы».

Интерес вызывает вопрос: хватало ли пенсии? И на это можно ответить, проанализировав цены на продукты (за пуд) [60].

Конечно, такие цены были не по карману отставным низшим чинам, а потому они и заводили огороды, держали скотину, занимались промыслами и ремеслом. Как и в случае с военными пенсионерами, отставные горные служители, проживающие в деревнях, в списках отставных служителей, помимо прочего имели приписку занятия либо сапожным, либо портняжным ремеслом, а многие продолжали служить писарями или их помощниками [61].

Более высокоразрядные пенсионеры могли себе позволить жить роскошно и даже покупать крестьян и калмыков [62].

Для них даже голод 1812 года, когда пуд муки стоил от 2 до 3 рублей, особых опасений не вызвал.

В ходе исследования темы хотелось сравнить пенсии высших чиновников округа с Российскими чиновниками таких же рангов. Но в архивах таковых не оказалось. Всему причиной явилось то, что высшим должностным лицам Колывано-Воскресенского, а затем и Алтайского горного округа, пенсия назначалась по месту их проживания после окончания службы в горном ведомстве. А службу свою они, как правило, заканчивали в Европейской части России.

Исследованные архивные документы очень хорошо показывают, насколько огромным было социальное расслоение в Российской Империи. И неважно было, кто и сколько работал. Важно было другое: какой чин был у человека. Ни в одном документе по данной теме автору не удалось найти жалоб на пенсию со стороны чиновников 1 и 2-ой категорий. Нет их и у третьей. А вот 4-ая категория представлена очень многими жалобами, прошениями. Что делает этих людей еще более униженными и оскорбленными. И можно понять боль шихмейстера Груббера, когда он просит Канцелярию увеличить ему пенсию с 15 рублей «по возможности до 20 рублей» [63]. Но ему последовал отказ. А жена умершего служителя Архипова, Мария, не добившись справедливости у местных чиновников, написала жалобу царю. Царь именным указом распорядился назначить ей пенсию от суммы годового оклада ее мужа-макшрейдера в 280 рублей годовых, 8-ю долю ей и по 12-ой доле двум ее детям. Пенсия составила 81 рубль 2/3 копейки [64].

В силу своей неграмотности люди не знали своих прав, которые государство, пусть и в малой доле, гарантировало им. Бюрократический барьер, выстроенный между обществом и высшей властью, не давал возможности низшему сословию избавиться от ощущения страха и унижения перед всесилием местных чиновников. Имеется масса примеров, когда награжденные военными наградами за войну 1812 года не пользовались льготами, которые прилагались к этой награде.

Так обладатель ордена Святой Анны имел право:

• иметь 10 десятин земли на орденоносца и 3 десятины на каждого члена семьи;
• дети освобождались от подушной подати;
• дрова выделялись бесплатно.
• пенсия независимо от выслуги и других обязательных, по этому случаю равнялись 30 рублей.

В 1817 году командир 17-ой артиллерийской бригады полковник Талызин в отношении начальнику Колывано-Воскресенских заводов П. К. Фролову о препровождении знака отличия Святой Анны для вручения отставному бомбардиру Петру Болтовскому пишет: «…сей кавалер достоин торжественного вручения ордена и упоминания его имени в благонамеренных пожеланиях… с выдачей земельного надела на него и детей, пенсиона и лесу в соответствии с приложенным аттестатом» [65]. Петр Козьмич Фролов наложил резолюцию: «сего кавалера достойными почестями отметить» [66]. Но по ведомости от 1820 года Салаирской горной конторы он числится в отставных солдатах, не имеющих надела казенной земли c 18 рублевой пенсией в год. [67]

Надо отметить и особые случаи, когда пенсионные вопросы решались очень оперативно. 13 февраля 1808 г. отставной солдат Василий Смирнов обращается с просьбой полной лести и заискиваний: «Карл Крестьянович! Достопочтимый Ваше Превосходительство с нижайшей просьбой помня о Ваших великих трудах к Вам солдат Василий Смирнов покорно просит, чтобы пенсион из Барнаульской конторы перевести в Локтевскую…» [68].

В ходе исследования не удалось ответить на некоторые вопросы. Например, почему за одинаковую должность получали разную пенсию? Так в 1808 г. Указом императора был уволен по выслуги лет титулярный советник Кранов. Пенсия ему назначалась из расчета ½ годовой оплаты в 60 рублей. Но годовая оплата титулярного советника в то время составляла 100 рублей. Возможно на пенсию повлиял класс. Ведь класс титулярного советника по «Табели о рангах» включал 6 разрядов (с 9 по 14). А разряд как раз и давал прибавку к зарплате, а значит и к пенсии [69].

Для чиновников рост по службе был необходим, но вместе с радостью приходило и некое огорчение. Так, указом Сената от 10 ноября 1797 г. было введено положение, что за повышение в чине нужно было выплачивать ежегодно с каждых 10 рублей 1 рубль, включая и пенсионеров [70].

Приравнивание горных чиновников к войсковым офицерам не давало им права получать такую же пенсию как военные. И это вызывало у них неподдельное возмущение. Войсковые офицеры не принимали горных чиновников как офицеров, что провоцировало тех и других на конфликты. Доходило до того, что даже солдаты Колывано-Воскресенского батальона не отдавали честь горным офицерам. Мало кто из выпускников горного кадетского корпуса хотел служить по своему ведомству. Правительство пыталось как-то сгладить эти противоречия и даже повысило классы горных чинов, назначив им жалование как у сухопутных офицеров (кроме кормовых). Более того, горным инженерам жаловалось дворянство при присвоении ранга по службе. В конце концов их приравняют к самой престижной офицерской касте — к артиллерийским и инженерным офицерам, имевшим преимущество над армейскими офицерами в один чин, но и это не поможет. Тогда правительство пойдет на беспрецедентный шаг: горным офицерам, чиновникам горного ведомства, будут присваиваться титулы потомственных дворян. Но и эта мера не помогла. Причина крылась в том, что в округе не было чиновников выше VII класса, что не давало возможности выйти в статские. А это, в свою очередь, в корне меняло материальное и социальное положение горного чиновника. С рангом чина не выше VII класса выход на пенсию был крайне затруднен как в сумме пенсии, так и в возможности ее получения. Если чиновник классом выше VII уходя со службы автоматически получал пенсию, то остальным надо было лично доказывать свое право на ее получение. Таким образом, если войсковые офицеры, выслужившие свой полный срок, могли не переживать за обеспечение своей старости и получать достойную пенсию, то горные офицеры, приравненные к ним по рангу, такого права были лишены [70].

Таблица сравнения рангов горных чинов Колывано-Воскресенского (Алтайского) горного округа [71]

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Из воспоминаний генерал-адъютанта адмирала Д. С. Арсеньева.1876–1878. // Русский архив. 1911. №12. С. 561.
2. Керсновский А.А. История русской армии. Т.2. 1696–1725. М.: Голос, 1994. С. 39.
3. Зайончковский П.А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий. 1881–1903. М.: Мысль. 1973. С. 52; ЦХАФ АК. Ф.1. Оп.2. Д.1920. Л.55.
4. Бобровский П.О. Военные законы Петра Первого в рукописях. СПб., 1887. С. 71.
5. Николаев Н.Г. Исторический очерк об отличиях в русской армии. СПб., 1898. Т.2. С. 8.
6. Из наставления господам пехотным офицерам о доблести и мужестве // Военный сборник. №7. 1907. С. 238.
7. Леонов О. Г., Ульянов И.Э. Регулярная пехота: 1698–1801. // История Российских войн. М., 1995. С. 42.
8. История лейб-гвардейского Преображенского полка. СПб., 1907. С. 16–19.
9. Положение о пенсионном обеспечении военнослужащих советских Вооруженных Сил. Приказ МО СССР №0144 от 1983 г. Отменен в 1998 г. в связи принятием нового положения «О прохождении военной службы в Российской Федерации».
10. Дневник Павла Пущина. 1812–1814. Л., 1987. С. 123.
11. Отечественные архивы. 1995. №5. С. 59.
12. Режепо П. Офицерский корпус в русской армии. М., 2000. С. 100.
13. Там же. С.108.
14. Трефилов В.Н. Материальное обеспечение русских офицеров при Николае Первом // Военно-исторический журнал. №12. М., 1993. С. 21.
15. Там же. С. 23.
16. Александр III. Воспоминания, дневники, письма .СПб.: Изд. «Пушкинский фонд», 2001. С. 102.
17. Васильев Н.С. Пенсионная система России до революции. Экскурс в историю. М., 2004. С. 44.
18. См. подробнее: Волков С.В. Русский офицерский корпус. М.: Воениздат, 1993.
19. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.343 — Копии царских указов в Канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства о назначении пенсий горным служителям. Распоряжение Его Императорского Величества о размере сумм пенсий.
20. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.1037. Л.314–318 об. Выдача пенсий отставным чиновникам, служителям, вдовам и сиротам. 23.07.1809 г.
21. ГААК. Ф.1. Оп.1. Д.697. Л.94. Рапорт Локтевской конторы о поселении отставного солдата.
22. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.3262. Л.1145. Список отставных военных нижних чинов, не имеющих казенного участка земли, ведомства Барнаульского управителя.
23. Там же. Л.1147.
24. Там же. Л.1150.
25. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.2081 Л.275об-276. Из списка отставных воинских чинов по ведомству Малышевского земельного управителя.1821год.
26. ГААК. Ф.1. Оп.2. Л.48–51об. Ведомость об отставных низших чинах, уволенных на собственное пропитание.
27. ГААК. Ф.1. Оп.2.9. 3262. Л.1162–1179. Список отставных воинских нижних чинов, не имеющих казенного участка земли по Барнаульскому уезду.
28. Там же. Л.1201–1220.
29. ГААК. Ф.1 Оп.2. Д.1920. Рапорта в Канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства о продаже и покупке хлеба.
30. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.1037. Выдача пенсий отставным чиновникам, служителям, вдовам и сиротам. 23.09.1809 г.
31. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.1171. Списки детей, отцы которых получают пенсию меньше 20 рублей в год.
32. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.3262. Л.1197–1198. Решение губернского заседания по распределению участков земли. 1820 г.
33. Там же, подсчитано автором.
34. ГААК. Ф.1. Оп.1. Д.1920. Л.130–136. указ. соч.
35. Там же.. Л.140–140 об.
36. ГААК Ф.1. Оп.2. Д.343 Л.1–64. Копии царских указов в Канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства о назначении пенсий горным служителям, отставным военным чинам. 1798–1824 гг.
37. Там же. Л.67–70. Распоряжение Кабинета о порядке назначения и размера суммы пенсии.
38. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.3262. Л.1113. Список отставных воинских чинов ведомства Барнаульского управителя. 1824
39. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.3262. Л.22–23. Список отставных воинских чинов, не имеющих казенного участка земли по Мунгайской волости.
40. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.1920. Л.194–196 об. Ведомость разного рода отставных, проживающих в Пачинской волости. 1823.
41. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.1920. Список детей, отцы которых получают меньше 20 рублей пенсии в год.
42. ГААК. Ф.1. Оп. Д.3586. Л.186–214. Описание по расследованию Указа Его Императорского Величества о незаконной трате денег отставных военных чинов.
43. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.1037. Рапорт Канцелярии о восстановлении пенсии вдове умершего отставного унтер-офицера Синицына и его детям. 1810 год.
44. Там же. Рассмотрение жалобы Осипа Поскотного на неоплату пенсии. 1808 год.
45. ГААК. Ф.1 Оп.2. Д.3527; Д.3262; Д.1920; Д.897; Д.2071. Списки отставных военных нижних чинов жительствующих в селениях Бийского, Кузнецкого и Барнаульского уездов.
46. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.343. Указ. соч.
47. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.345. Рапорта Начальника Колывано-Воскресенских заводов в Канцелярию Его Императорского Величества о назначении пенсий отставным горным служителям.
48. Там же. Выверено автором.
49. Выборка и подсчет произведены автором с 1798 по 1825 г. по разным категориям чиновников, которые повторялись из года в год.
50. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.1037
51. Там же. Л.154
52. Там же. Л.156
53. Там же . Л. 159
54. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.345. Л.1–3. Распоряжение Его Превосходительства господина Начальника Колывано-Воскресенских горных заводов о порядке выдачи пенсий отставным горным служителям. 1801
55. Там же. Л.4.
56. Подсчитано автором по ведомостям по Д.1037. Выдача пенсий отставным чиновникам и служителям, вдовам и сиротам за 1808 год.
57. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.172. Списки отставных чиновников коим происходят выплаты пенсий.
58. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.171. Списки вдов и детей отставных чиновников и служителей.
59. ГААК. Ф.1. Оп.1. Д.602. Л.347. Именной Указ Его Императорского Величества.
60. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.1920. Л.55. Рапорта начальников горных контор о ценах на продукты.
61. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.172, 743, 744, 1054, 1691, 2611.
62. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.94. Купчие крепости на куплю и продажу крепостных крестьян, принадлежащих офицерам Канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства и личные письма горных офицеров и купцов о приобретенных калмыках.
63. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.157. Прошение шихмейстера Груббера об увеличении пенсий.1801 год.
64. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.80. Документальные материалы Кабинета и начальника Канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства об учреждении пенсий штаб и обер-офицерам, низшим чинам, вдовам и детям Колывано-Воскресенских заводов. 4 августа 1797 г. — 2 марта 1800 г.
65. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.2201. Л.61–61об. Отношение командира 17-ой артиллерийской бригады полковника Талызина 3-го начальнику Колывано-Воскресенских заводов П. К. Фролову о препровождении знака отличия Святой Анны для вручения отставному бригадиру Петру Болтовскому.1817год.
66. Там же.
67. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.2611. Списки Салаирской горной конторы на отставных чиновников и служителей, получающих и не получающих пенсию. 1 января 1820 года.
68. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.602. Л.135. О назначении и выдаче пенсии по выслуге лет. Прошение Василия Смирнова о переводе пенсии с Барнаульской в Локтевскую горную контору.
69. Там же. Л.31.
70. ГААК. Ф.1. Оп.2. Д.157. Указ Сената, рапорта заводских контор в Канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства о взыскании денег с чиновников за повышение в чине.3.03.1798год.
71. ГААК. Ф.1. Оп.1. Д.426. Л.360–360 об.