Выборы в Верховный Совет СССР 1937 г.: формирование окружных и участковых избирательных комиссий

Печатный аналог: Дорожкина Я.Б. Выборы в Верховный Совет СССР 1937 г.: Формирование окружных и участковых избирательных комиссий
// Сибирь в XVII–XX веках: Проблемы политической и социальной истории: Бахрушинские чтения 1999–2000 гг.; Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. В. И. Шишкина. Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2002. C. 132–141.

Выборы в Верховный Совет СССР 1937 г. интересны как первая избирательная кампания, проводившаяся на основе Конституции СССР 1936 г. Как известно, данная конституция ввела всеобщие равные прямые выборы при тайном голосовании во все органы власти, что означало новый этап в развитии советского избирательного права. «Положение о выборах в Верховный Совет СССР 1937 г.» формально содержало предпосылки демократического избирательного процесса, касающиеся выдвижения кандидатов, формирования и деятельности избирательных комиссий.

Выборы 1937 г. отработали механизм сочетания внешне демократической кампании с жестким контролем со стороны партийного аппарата.

Предметом данной статьи являются вопросы формирования окружных и участковых комиссий, происходившего на местном уровне.

Советские исследователи 40-х — 50-х гг. подчеркивали широкое представительство в комиссиях от различных общественных организаций, обществ трудящихся и трудовых коллективов, участие беспартийных, женщин, молодежи, передовых рабочих и колхозников [1]. В последующие годы советские исследователи не посвящали выборам 1937 г. крупных работ. Зарубежные авторы отмечали псевдодемократизм советской избирательной системы, отсутствие выбора в бюллетене, контроль партии за выдвижением кандидатов [2]. Современные российские историки разделяют эти оценки. Вместе с тем, анализируя сталинскую эпоху, они также не рассматривали выборы 1937 г. как целостную систему. Не стал предметом специального изучения и действительный механизм формирования избирательных комиссий.

В соответствии с «Положением о выборах…», окружные избирательные комиссии регистрировали выдвинутых кандидатов в депутаты и подводили итоги выборов по округу, передавая документацию в Центризбирком. Участковые комиссии организовывали процесс голосования и проводили подсчет голосов. Таким образом, работа избирательных комиссий должна была обеспечивать законность итогов выборов. Порядок работы избирательных комиссий был разработан с учетом участия в баллотировке нескольких кандидатов.

Согласно «Положению о выборах…», в комиссии включались представители общественных организаций и обществ трудящихся. Состав окружных избирательных комиссий утверждался исполнительными комитетами областных и краевых Советов и подлежал опубликованию за 55 дней до выборов. Окружные комиссии по выборам в Совет Национальностей Верховного Совета СССР образовывались ЦИКами союзных, автономных республик, исполнительными комитетами автономных областей и национальных округов. Участковые комиссии утверждались РИКами и горсоветами, в городах с районным делением — райсоветами, и подлежали опубликованию за 40 дней до выборов [3].

В 1937 г. день выборов был назначен на 12 декабря. В соответствии с «Положением о выборах…», избирательная кампания начиналась 12 октября, 17 октября подлежали утверждению окружные избирательные комиссии по выборам в Совет Союза, 22 октября — окружные по выборам в Совет Национальностей, 2 ноября — участковые комиссии.

Формирование избирательных комиссий определялось целями организаторов кампании и реальными возможностями для осуществления этих целей.

Во-первых, необходимо было обеспечить законность и максимальный внешний демократизм процесса формирования и состава комиссий. Эта цель достигалась посредством:

1. тщательного соблюдения сроков и порядка образования комиссий, указанных в законе;
2. оформления выдвижения через собрания трудовых коллективов и общественных организаций;
3. предъявления особых требований к половозрастному, профессиональному и партийному составу комиссий.

Во-вторых, необходимо было обеспечить гарантированное избрание утвержденных партией кандидатов, а также грамотное и четкое проведение процедуры голосования. Способами достижения этой цели были подбор состава комиссий, его проверка и предварительное утверждение партийными органами.

Поскольку была развернута повсеместная проверка состава комиссий на политическую благонадежность, вероятно, можно выделить и третью цель: использовать избирательную кампанию в процессе чисток и репрессий.

Процесс формирования избирательных комиссий начинался с подбора и утверждения состава окружных избирательных комиссий. Первоначально кандидатуры в состав окружных избирательных комиссий подбирались райкомами и горкомами ВКП(б). При этом, как сообщалось, например, в письме и. о. председателя Барнаульского городского совета в крайком о процедуре выдвижения О. С. Зелениной в Новосибирско-Алтайскую окружную комиссию по выборам в Совет Национальностей, с кандидатами окружных комиссий беседовали секретари райкомов и горкомов партии, руководители райисполкомов и горсоветов. В беседе особое внимание обращалось на общественную работу, профессиональную деятельность, на наличие родственников, лишавшихся когда-либо права голоса, имевших судимость, служивших в «белой» армии, арестовывавшихся органами НКВД, на наличие связей с заграницей [4].

По решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 7 октября обкомы и крайкомы ВКП(б) обязаны были к 10 октября утвердить состав окризбиркомов [5].

Бюро Запсибкрайкома ВКП(б) сначала утвердило председателей окружных комиссий по выборам в Совет Союза (22 и 26 сентября, с изменениями 10 октября и 28 ноября) и в Совет Национальностей (26 сентября, 10 и 17 октября). Состав членов комиссий был утвержден 10 и 17 октября (заменили 7 секретарей). Омский обком ВКП(б) утвердил полный состав окружных комиссий 10 октября [6]. После разделения Западно-Сибирского края оргбюро ЦК ВКП(б) по Алтайскому краю дополнительно утвердило состав окружной избирательной комиссии по выборам в Совет Национальностей от Ойротской автономной области [7].

Затем происходило «оформление» утвержденных кандидатур через делегирование от различных общественных организаций и обществ трудящихся. В Омской обл., например, по решению бюро обкома от 21 октября от коммунистических организаций были выдвинуты 4 члена окружных комиссий (3 партийных и 1 советский работник) [8]. Последним шагом было утверждение кандидатур крайоблисполкомами и опубликование состава комиссий.

Члены ВКП(б) составляли абсолютное большинство членов окружных избирательных комиссий (60,3 % по РСФСР [9] и 57 % по Новосибирской обл. [10]). Председатели являлись в большинстве своем номенклатурными работниками [11].

Изменения в составе окружных комиссий происходили и после партийного утверждения списков. В Анжеро-Судженском избирательном округе член окризбиркома выбыл в связи с выдвижением его кандидатом в депутаты [12]. Кроме того, постановлением президиума Омского облисполкома 10 ноября из 4 окружных комиссий — Кагановичской, Называевской, Тюменской и Тобольской — было отведено по одному человеку «по политическим соображениям», а 10 декабря из Называевской комиссии — еще один член «как не заслуживающий политического доверия» [13].

Если окружных избирательных комиссий на территории Западно-Сибирского региона было образовано 39, то участковых комиссий предстояло создать 7 996 [14]. По решению пленума ЦК ВКП(б) 12 октября, райкомы, горкомы и окружкомы ВКП(б) осуществляли подбор членов и утверждение участковых комиссий до их утверждения советами. В соответствии с решением Политбюро, обкомам и крайкомам, ЦК компартий союзных республик до 17 октября следовало утвердить списки председателей и секретарей окружных и участковых комиссий и представить их в ЦК ВКП(б) [15].

Бюро Запсибкрайкома ВКП(б) утвердило списки председателей и секретарей 17 октября [16]. До этого списки изучались аппаратом Запсибкрайкома на основании характеристик, подписанных секретарями горкомов и райкомов ВКП(б), председателями райисполкомов и начальниками РО НКВД. 112 райкомов и горкомов представили материалы по 4 562 участкам на 9 124 чел. В результате проверки 262 председателя и 299 секретарей были отведены. В качестве причин указывались: «чуждый и враждебный элемент — 2, связь с врагами народа — 10, служба в «белой» армии — 77, не внушающие политического доверия — 27, в связи с судимостью — 37, слабость политической и деловой подготовки — 26, председатели и секретари сельсоветов (по должностным мотивам) и некоторая часть учителей — 383». Наибольшее число отводов касалось кандидатур из Черепановского района Новосибирской обл. (19) и Залесовского (22), Змеиногорского (19) районов Алтайского края. «Залесовский и Чулымский райкомы подобрали весь состав председателей и секретарей по преимуществу из учителей, без привлечения районного и сельского актива». В некоторых районах считали, что председателем участковой комиссии должен быть руководитель агитпункта.

Не представили списки к назначенному сроку Новичихинский и Сорокинский райкомы и Ойротский окружком ВКП(б). В эти районы для проверки и инструктажа Новосибирский обком направил 371 чел. В Сорокинский и Исетский районы в помощь по подбору членов участковых комиссий 26 октября были командированы также работники окризбиркомов [17].

В Омской обл. утверждение председателей и секретарей участковых комиссий происходило непосредственно на бюро обкома с 23 по 29 октября, то есть позже сроков, установленных Политбюро. На рассмотрение поступили списки из 45 районов и 2 административных округов (из входящих в них районов). По 19 районам и 1 округу списки были утверждены. По 6 районам списки были полностью отклонены. В Исетском районе кандидатуры были подобраны только из партийного актива, а требовалось включить «непартийных большевиков». Другими причинами были «несерьезный подход», «недостаточная проверка кандидатур», отсутствие обсуждения на собраниях (Исилькульский район). По остальным районам списки были утверждены, за исключением отдельных кандидатур. В 3 районах отклонили от 6 до 12 чел.

Нижне-Тавдинский, Крутинский, Ялуторовский райкомы представили в качестве председателей участковых комиссий 20 работающих председателей сельсоветов, в Армизонском районе — зав. райФО, в Кагановическом районе г. Омска — члена окружной избирательной комиссии. При утверждении списков на бюро Омского обкома ВКП(б) их было предложено заменить, так как по должности они не могли входить в комиссии.

Всего не утверждены были 74 чел., из них с указанием причин — 29, в том числе по должностным мотивам — 22, по политическим — 7 (недостаточно проверенные — 3 чел., как исключенные из партии — 3, имеющий арестованных родственников — 1).

Из-за неготовности райкомов и окружкомов ВКП(б) представить кандидатуры по 29 участкам Тобольского округа и Усть-Ишимского района Тарского округа их проверка и утверждение были поручены соответствующим окружкомам ВКП(б) [18].

В некоторых районах Алтайского края исполкомы организовали выдвижение кандидатур в состав участковых комиссий без участия райкомов. Эти факты обнаружились при проверке правильности образования комиссий районными прокурорами и заместителем краевого прокурора. В докладной записке последнего от 21 октября отмечалось, что «по Косихинскому району без утверждения райкома ВКП(б) кандидатуры в состав председателей и секретарей участковых комиссий почти во всех участках уже выделены общественными организациями. Состав членов избиркомов райкомом также не утвержден, но в общественных организациях они уже официально выделены». Состав участковых комиссий не был утвержден райкомами по Краюшкинскому, Сорокинскому и Залесовскому районам. Зам. крайпрокурора докладывал: «Мною было предложено практику эту прекратить» [19].

Утверждение состава самих участковых комиссий, как уже говорилось, было делом райкомов и горкомов. Однако бюро Новосибирского обкома решило проверить и членов комиссий, в том числе по районам, отошедшим к Алтайскому краю. Соответствующие материалы были переданы затем оргбюро ЦК ВКП(б) по Алтайскому краю. Для проверки около 25 тыс. чел. накануне пленума обкома, 23 октября, были вызваны все секретари райкомов и горкомов, областные работники и из них образованы 20 бригад по проверке списков членов участковых комиссий. Как сообщил председатель Новосибирского облисполкома С. А. Шварц на пленуме обкома 25–26 октября, по 25 районам вновь отклонили 37 председателей, 20 секретарей и 163 члена участковых комиссий. Причины: чуждый элемент — 14, за связь с врагами народа — 19, служба в «белой» армии — 19, имевших судимость в прошлом — 18, по должностным мотивам (председателей и секретарей сельсоветов) — 45, не внушающие по тем или иным причинам политического доверия — 110 [20]. Согласно сводке инструкторско-информационной группы Новосибирского облисполкома от 11 ноября 1937 г., комиссиями обкома и облисполкома были отведены 393 чел., в том числе за связь с врагами народа — 29, службу в «белой» армии — 38, ранее судимых — 43 [21].

Подбор кандидатур в участковые комиссии призван был, с одной стороны, показать единение партии с народом, что заключалось в участии беспартийных, с другой — сохранить контроль над комиссиями, обеспечив партийно-комсомольскую прослойку. Особое внимание уделялось включению в комиссии женщин. Новосибирский обком указал, что не следует включать в комиссии вновь прибывших, ранее не занесенных в списки избирателей. Тревогу Новосибирского обкома вызвало положение в Чистоозерном, Татарском, Доволенском, Убинском, Кыштовском районах, где в половине комиссий отсутствовали коммунисты и комсомольцы, а в ряде комиссий — женщины. Сходная картина к концу октября сложилась в большинстве районов. В связи с отсутствием коммунистов в отдаленных районах требовалось командировать их из райцентров [22].

В участковых избирательных комиссиях партийное влияние обеспечивалось через председателей (из них приблизительно 68 % коммунистов в Новосибирской области и Алтайском крае) и секретарей (из них около 12–16 % коммунистов и 52–54 % комсомольцев) [23].

Было еще одно внутреннее противоречие. Необходимо было обеспечить надежность и грамотность работников комиссий, что могло быть легко достигнуто посредством включения, прежде всего, интеллигенции (учителей, врачей, ИТР, культпросветработников). Так, собственно, и поступили в ряде районов Новосибирской обл. Однако в выступлении на III пленуме Новосибирского обкома председатель Новосибирского облисполкома С. А. Шварц считал неверным преимущественное участие в комиссиях интеллигенции, рекомендуя привлекать колхозников, орденоносцев, стахановцев [24].

Указанные требования дополнялись критерием политической благонадежности. 27 октября 1937 г. газета «Правда» выдвинула лозунг: «Ни одного сомнительного человека в участковой избирательной комиссии», а 28 октября указала на подбор членов комиссий как важнейшее дело райкомов партии, так как «к сожалению, на глазах некоторых райкомов в участковые избирательные комиссии попадают чужаки, враждебные к нам люди».Необходимость бдительности при формировании комиссий подчеркивалась в постановлениях Президиума Новосибирского облисполкома № 159 и № 160 от 4 и 14 ноября 1937 г. [25]

Проверка состава участковых комиссий шла параллельно с его подбором. Помимо райкомов и райисполкомов, ее вели информаторы райкомов и обкома партии, инструкторы и информаторы облисполкома, члены окружных избирательных комиссий.

Информацию о порочащих фактах получали, как правило: 1) в результате проверки материалов РО НКВД; 2) по письмам информаторов и «сообщениям трудящихся». Так, 4 ноября 1937 г. в Томский городской окризбирком № 187 была направлена информация, автор которой считала необходимым проверить двух членов участковых комиссий [26]. В Кормиловском районе член Омской-сельской окружной избирательной комиссии выявил 11 человек, «классово чуждых и не внушающих политического доверия» [27].

Сигналы, поступавшие в партийные органы даже из РО НКВД, дополнительно проверялись. Секретарь Ключевского райкома ВКП(б) Алтайского края 9 ноября 1937 г. сообщил в Алтайский крайком о своей проверке заявления начальника РО НКВД, в котором утверждалось наличие у члена Славгородской городской окружной избирательной комиссии брата, «служившего в Чорной банде», «связей с кулаками». В результате проверки в данном случае секретарь райкома счел, что оснований для отвода нет [28].

Даже после утверждения обкомом Искитимский и Татарский райкомы, Кемеровский горком Новосибирской области сообщали о вскрытых фактах и просили отвести утвержденные кандидатуры [29].

Секретарь одного из райкомов ВКП(б) Волков так сказал на III пленуме Новосибирского обкома (25-26 октября 1937 г.) о процессе подбора в избирательные комиссии в своем районе: «40 дней примерно подбираются члены избирательных комиссий, 80 были отведены и из них многие сидят в НКВД. Тот, кто выдвигает — враг, сейчас он привлечен к ответственности» [30].

Изменения продолжались и после опубликования состава комиссий, когда в проверку включились избиратели. Как сообщил на заседании президиума Новосибирского облисполкома председатель Коченевского райисполкома, в этом районе Новосибирской обл. «по опубликованным комиссиям имели отвод на 50 %» [31].

Председатель Чановского райисполкома сообщил на IX пленуме Новосибирского облисполкома, что в районе «была чехарда выдвижения кандидатур», «бывшее руководство районом запустило все дело и поэтому приходилось исправлять и работать вплоть до момента выборов 12 декабря. В некоторых участках не находили ни одного человека для введения в состав комиссии — якобы в этих населенных пунктах не находилось ни одного честного человека, якобы все бандиты…  А явка в этих „контрреволюционных“ селах — 100 %» [32].

В результате, как было указано на III пленуме Новосибирского обкома ВКП(б), реальное формирование комиссий характеризовалось «ежеминутными изменениями в списках избирательных комиссий», необходимостью постоянно искать новые кандидатуры, невозможностью утвердить их все на пленумах райкома ВКП(б) [33]. На X пленуме Омского облисполкома отмечалось, что «на выборах в Верховный Совет СССР имели неблагоприятных людей в участковых комиссиях. Мы имели в силу этого…  целый ряд случаев поджога, попыток диверсий, отдельных угроз и нетактичного поведения» [34].

Следующим этапом после подбора членов избирательных комиссий было их выдвижение. Постановление пленума ЦК ВКП(б) от 12 октября требовало от партийных и советских органов, чтобы утвержденные члены комиссий «были надлежащим образом обсуждены и уполномочены решениями собраний трудящихся или общественными организациями» [35].

Президиум ЦИК СССР 16 октября также направил письмо ЦИКам союзных и автономных республик, краевым и областным исполкомам. В нем, в частности, предлагалось «при рассмотрении и утверждении состава участковых комиссий проследить за тем, чтобы…  кандидаты в состав комиссий, представленные на утверждение Советов, обсуждались соответствующими органами общественных организаций или на собраниях и чтобы решения их надлежащим образом оформлялись» [36].

Выдвижение на собраниях проходило по месту работы выдвигаемого или в общественных организациях. Обычным явлением была поддержка предложенных кандидатур. Однако, по информационному сообщению секретаря Тюменцевского райкома Алтайского края, беспартийные колхозники и рабочие совхозов «правильно браковали кандидатов, выдвигаемых первичными парторганизациями и политотделами, отводили родственников кулаков, лиц с недостойным поведением». В результате обнаружилось много беспартийных, «преданных партии и политически зрелых», кампания «дала выход выросшему сельскому активу» [37].

Стремление создать впечатление широкого народного представительства проявлялось в тактике максимального разнообразия типов организаций, от которых выдвигались кандидаты в участковые комиссии. Это особое требование, например, прозвучало на пленуме Новосибирского обкома ВКП(б). Здесь критиковалось положение в Усть-Тарском районе, где коммунисты выдвигались от райкома ВКП(б), комсомольцы — от райкома комсомола. В Чистоозерном районе имелись представители от первичных организаций, от колхозных и совхозных собраний, но не было представителей от профсоюзов, от учителей [38].

На совещании с работниками профсоюзов при Омском обкоме ВКП(б) 23 декабря 1937 г. было подчеркнуто, что Калачинский райком в период кампании «неправильно поступил, оформляя в качестве председателей и секретарей участковых комиссий учителей только через общие собрания колхозников», и ему было предложено «часть учителей выдвинуть через профсоюзные собрания и другие организации» [39].

Последним этапом формирования участковых комиссий было их утверждение райисполкомами и горсоветами. Для этого этапа типичными являлись такие нарушения, как несоблюдение сроков, неполное укомплектование, утверждение комиссий сельсоветами, имелись искажения при опубликовании их состава [40].

На основании приведенного материала можно сделать следующие выводы.

Формирование избирательных комиссий в период избирательной кампании 1937 г., как и вся кампания, отражало сложившиеся в обществе политические отношения: неограниченную власть ВКП(б) над советами, опору в обеспечении этой власти на силовые структуры государства — НКВД, прокуратуру. Выборы, проходившие в обстановке повсеместных политических репрессий, стали поводом для поиска новых врагов. Проверка членов избирательных комиссий сопровождалась прямым подталкиванием населения к «разоблачительству».

В то же время, формирование избирательных комиссий призвано было создать иллюзию демократического формирования власти, участия населения в этом процессе в форме обсуждений на собраниях и представительства в комиссиях. На деле любая возможность выдвижения в комиссии неугодных власти людей была исключена. Лишь в отдаленных сельских районах контроль ВКП(б) был слабее. Но практически номенклатурный состав окружных комиссий гарантировал от любых неожиданностей при подведении итогов выборов по округу в целом.

Сложившаяся в 1937 г. система формирования комиссий закрепилась на выборах как в Верховный Совет РСФСР 1938 г., так и в местные Советы депутатов трудящихся 1939 г., став традиционным элементом последующих кампаний.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Чередова В. А. Сталинский блок коммунистов и беспартийных на первых выборах в Верховный Совет СССР: Дис. … канд. ист. наук. М., 1948; Дубровина З. Ф. Блок коммунистов и беспартийных на выборах в Верховный Совет СССР (декабрь 1937 г. – февраль 1946 г.): Дис. … канд. ист. наук. М., 1954; и др.
2. См., напр.: Leng H.-O. Die allgemeine Wahl imbolschewistischenStaat. Theorie. Praxis. Genesis. Meisenheim am Glan, 1973; Borcke A. V . PartizipationsproblemeundParteiregimein derSowjetunion. Grenzen derbürokratischenAutoritarismus. Köln, 1983; Hammer, Darrel P. USSR: The politics of oligarchy. Hinsdale, 1974; Kulski W. W . The soviet regime: communism in practice. Syracuse, 1954; и др.
3. Положение о выборах в Верховный Совет СССР 1937 г. // Правда. 1937. 10 июля.
4. ГААК. Ф. 1, оп. 1, д. 41, л. 115, 116.
5. РГАСПИ. Ф. 17, оп. 3, д. 992, л. 47.
6. ГАНО. Ф. П-3, оп. 1, д. 868, л. 1об, 8, 9; д. 870, л. 27; д. 873, л. 1, 2, 5, 9, 12-78, 94, 95; ф. П-4, оп. 33, д. 5, л. 5, 48об; ООЦДНИ. Ф. 17, оп. 3, д. 225, л. 1, 2.
7. ГААК. Ф. 1, оп. 1, д. 23, л. 2.
8. ООЦДНИ. Ф. 17, оп. 3, д. 229, л. 3.
9. Мандельштам Л. И., Ребров Н. С. Итоги выборов в Верховные Советы (1937–1938 гг.). М., 1939. С. 32, 33; ГАРФ. Ф. 385, оп. 1, д. 61.
10. ГАНО. Ф. П-4, оп. 33, д. 3, л. 52, 71.
11. ГАНО. Ф. П-3, оп. 1, д. 868, л. 89; д. 870, л. 27; ф. П-4, оп. 33, д. 5, л. 5, 48об; ООЦДНИ. Ф. 17, оп. 3, д. 225, л. 1, 2.
12. ГАНО. Ф. 1020, оп. 2, д. 2, л. 130.
13. ГАОО. Ф. 437, оп. 1, д. 104, л. 223; д. 106, л. 93.
14. ЦХСД. Ф. 1, оп. 1, д. 1, л. 2, 4, 5.
15. РГАСПИ. Ф. 17, оп. 2, д. 624, л. 3; оп. 3, д. 992, л. 47.
16. ГАНО. Ф. П-4, оп. 33, д. 5, л. 1; д. 3, л. 15, 16.
17. ГАНО. Ф. П-4, оп. 33, д. 7, л. 10, 115 и др.
18. ООЦДНИ. Ф. 17, оп. 3, д. 231, л. 3-6; д. 233, л. 4-7; д. 235, л. 5-10; д. 237, л. 5-10; д. 240, л. 1, 2.
19. ГААК. Ф. 1, оп. 1, д. 41, л. 121, 122.
20. ГАНО. Ф. П-4, оп. 33, д. 5, л. 1; д. 3, л. 110.
21. ГАНО. Ф. Р-1049, оп. 1, д. 239, л. 8.
22. ГАНО. Ф. П-4, оп. 33, д. 3, л. 71, 108-110, 111, 112.
23. См. сноски 10 и 11.
24. ГАНО. Ф. П-4, оп. 33, д. 3, л. 110.
25. ГАНО. Ф. Р-1020, оп. 2, д. 2, л. 5, 7, 135.
26. ГАНО. Ф. Р-1049, оп. 1, д. 246, л. 9.
27. ГАОО. Ф. 1226, оп. 1, д. 148а, л. 50, 51; д. 13, л. 26.
28. ГААК. Ф. 1, оп. 1, д. 41, л. 114.
29. ГАНО. Ф. П-4, оп. 33, д. 3, л. 107, 108, 111.
30. Там же, л. 114.
31. ГАНО. Ф. Р-1020, оп. 2, д. 20, л. 43.
32. Там же, д. 33, л. 151, 152.
33. ГАНО. Ф. П-4, оп. 33, д. 3, л. 94, 95.
34. ГАОО. Ф. 437, оп. 3, д. 159, л. 33.
35. РГАСПИ. Ф. 17, оп. 2, д. 624, л. 3.
36. ГАНО. Ф. Р-1049, оп. 1, д. 3, л. 15, 16.
37. ГААК. Ф. 1, оп. 1, д. 41, л. 148, 149.
38. ГАНО. Ф. П-4, оп. 33, д. 3, л. 110.
39. ООЦДНИ. Ф. 17, оп. 3, д. 231, л. 3-7.
40. ГАНО. Ф. Р-1049, оп. 1, д. 239, л. 8; ф. П-4, оп. 33, д. 3, л. 68, 108.