Красноярские анархисты в 1917-1918 гг. 

За хлеб и за волю, за люд трудовой
За братьев голодных забитых,
С гнетущею властью мы начали бой
Восстали на сильных и сытых!
Подняли грозное знамя борьбы
Мы черное знамя подняли,
И счастье отымем свое у судьбы
О нем мы веками мечтали!
Под знаменем черным мы ринемся в бой
Нам ненависть знамя вручила,
Хотим ненавидеть мы злобой святой
Гнетущие темные силы
За братьев голодных мы в битву пойдем
Разрушим и власть и законы
И всех кто несчастлив к себе мы зовем
Под черные бунта знамена.
Так смело же братья, уж подан сигнал
За счастье, за хлеб и за волю
Долой государство, долой капитал
В ряды кто судьбой недоволен.
В.К. Каминский (Красноярск, 1917)

История анархистского движения в городе Красноярске в период его наивысшего расцвета (1917-1918 гг.) долгое время оставалась за рамками исследований. Встав в оппозицию по отношению к большевикам после захвата ими власти в октябре 1917 г., анархисты вычеркнули себя из истории «Сибирского Кронштадта». И только по прошествии нескольких десятилетий в 1996 году историк А.А. Штырбул опубликовал монографию, посвященную анархистскому движению в Сибири, начиная с момента его возникновения и заканчивая уходом с политической арены [1]. В работе также затрагивались и некоторые аспекты деятельности красноярских анархистов в период революции 1917 г., в частности, их идейные позиции, особенности пропагандистской работы, взаимоотношения с большевиками. Общесибирский характер этого научного труда не позволил автору глубоко и тщательно исследовать детали, характеризующие деятельность красноярских анархистов, некоторые вопросы остались неизученными или получили фрагментарное освещение. Однако введение в научный оборот ранее не использованных архивных документов и материалов периодической печати дает возможность более полно изучить все перипетии борьбы анархистов за идеалы безгосударственного общества в городе Красноярске в период от момента легализации их деятельности в марте 1917 г. до ухода в подполье летом 1918 г.

Встретив свержение самодержавия в состоянии глубокого организационного и идейно-политического кризиса красноярские анархисты, так же как и остальные политические силы, сразу развернули активную деятельность. Ключевую роль в создании анархистской организации города сыграл Владимир Константинович Каминский [2]. Уже 28 марта состоялось первое организационное собрание красноярских анархистов, назвавших себя по предложению В.К. Каминского Инициативной группой анархистов-коммунистов. Бюро группы обосновалось в здании ИК Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов. В период своей легальной деятельности численность красноярских анархистов колебалась в пределах нескольких десятков человек. Качественное описание организации дали кадеты в конце 1917 г.: «Сравнительно маленькая организация была бедна интеллигентными работниками, к числу которых относятся Каминский, старуха Коротнева и еще 3-4 человека» [3].

Анархисты выступили за дальнейшее углубление революции. В резолюции первого общего собрания и манифесте Инициативной группы анархистов-коммунистов они отмечали, что Февральский переворот еще не революция, а лишь изменение формы правления, «подготовка почвы к революции». Они призывали массы довести революцию до конца, то есть «до полного обобществления орудий и продуктов производства» и создания «добровольной ассоциации лиц и групп» [4]. Полагая, что Временное правительство весьма неустойчиво и не обладает силой, способной «удерживать революционный народ в законных рамках покорности», анархисты-коммунисты предлагали воспользоваться слабостью власти и приступить к захвату земли, фабрик и заводов [5].

Считая, что земля принадлежит только тем, кто ее обрабатывает, анархисты требовали «всю землю обратить в достояние всего народа» [6]. 8 апреля 1917 г. на крестьянском съезде Красноярского уезда анархистка Коротнева выдвинула резолюцию, призывающую крестьян к захвату земли [7].

Красноярские анархисты-коммунисты рассматривали советы рабочих и солдатских депутатов, как единственно революционные органы бедноты, противопоставляя их Учредительному собранию и органам местного самоуправления. По их мнению, только «Союз Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов» мог совершить социальную революцию: передать всю землю крестьянам, фабрики и заводы — рабочим, все блага — бедным [8]. 10 апреля, в соответствии с данной позицией, В.К. Каминский как делегат от группы анархистов вступил в состав ИК Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов — авторитетной и влиятельной общественно-политической организации [9]. Позднее состав ИК пополнился анархистами Корабельниковым и Коротневой. Однако анархистам не было свойственно идеализировать Советы. Так, 15 мая 1917 г. В.К. Каминский на заседании ИК Красноярского Совета заявил, что анархисты поддерживают Совет «постольку, поскольку он идет революционным путем», но, если они найдут, что Совет сошел с этой линии, то немедленно выйдут из его состава [10].

Растяжка красноярских анархистов «Хлеб и воля! Да здравствует коммунистическая анархия!» 18 апреля 1917 г. (1 мая по новому стилю)

Несмотря на свою малочисленность, анархисты-коммунисты стали заметным фактором в политической жизни Красноярска. Наравне с остальными общественно-политическими организациями и группами города они приняли участие в праздновании 1 мая. Как пишет газета «Наш Голос», группа анархистов имела два черных знамени и растяжку с надписью: «Хлеб и воля! Да здравствует коммунистическая анархия!» [11]. Первые месяцы после революции анархисты особое внимание в своей пропагандисткой работе уделяли люмпенско-уголовным элементам как наиболее восприимчивым к идеям ликвидации государства, полиции и частной собственности. Так, 22 мая 1917 г. через «Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов» они приглашали бывших уголовных на митинг [12]. Однако вскоре они отошли от данного контингента, сосредоточив свою работу на солдатах и рабочих: в конце 1917 г. для работы среди военных ими был создан «Союз беспартийных солдат», в декабре того же года с участием анархистов была создана непартийная культурно-просветительская группа железнодорожников [13].

Несмотря на то, что анархист В.К. Каминский не занимал ответственных постов в Красноярском Совете, он играл видную роль в деятельности этого представительного органа. Каминский неоднократно назначался комиссаром Совета по особым поручениям и сбору информации, был наделен мандатом ИК на обыски и аресты самогонщиков, состоял в ряде комиссий. Основывая свою деятельность на принципах революционной целесообразности, Каминский стремился использовать свое положение в Совете для борьбы с политическими противниками. Например, в конце июня 1917 г. в период работы в комиссии по проверке отсрочек от армии он по собственной инициативе предпринял попытку отправить на фронт члена ИК Красноярского Совета эсера И.В. Казанцева. Будучи освобожденным от воинской повинности как член ИК, эсер недоумевал, почему комиссия под руководством большевика В.С. Маерчака позволила анархисту такое самоуправство:

«Каминский конечно анархист как анархист — ему что называется закон не писан, но какую роль во всем этом играет Исполнительный комитет, его комиссия, которая пишет под диктовку Каминского?» [14].

Обострение политической борьбы летом 1917 г. в Красноярске сблизило анархистов с большевиками — крупнейшей политической силой в городе (в июле их численность составляла порядка 2500 чел.). Толчком к сближению стала информационная война, развязанная против лево-радикалов эсерами. В середине июня эсер Е.Е. Колосов в редактируемой им газете «Наш голос» обвинил одного из лидеров красноярских большевиков Б.З. Шумяцкого в недостойном для революционера поведении в 1914 г. на судебном процессе по делу о красноярском восстании в железнодорожных мастерских 1905 года. Согласно имеющимся у Е.Е. Колосова материалам, Б.З. Шумяцкий, который проходил по этому делу в качестве обвиняемого, пытался добиться снисхождения судей настаивая на том, что участвовал в обороне мастерских не из революционных побуждений, а под угрозой расправы со стороны железнодорожников [15].

В начале июля на страницах эсеровской газеты были опубликованы материалы, также направленные против красноярских анархистов. В статье «Кто такой товарищ Каминский?», Е.Е. Колосов обвинил лидера красноярских анархистов в том, что он с целью сведения личных счетов организовывал избиения политических заключенных уголовниками в Рижской тюрьме в 1913 г., где отбывал наказание до ссылки в Сибирь. Сравнивая Б.З. Шумяцкого и В.К. Каминского, эсер констатировал, что, поскольку «Шумяцкий амнистированный клеветник и предатель», а Каминский «амнистированный погромщик», то моральный облик обоих не позволяет им занимать ответственные посты в местном Совете [16].

Неизвестно насколько предоставленная Е.Е. Колосовым информация соответствовала действительности. Сам же В.К. Каминский, называя эсера лжецом, утверждал в «Известиях Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов», что в период его пребывания в Рижской тюрьме там не было драк между политическими заключенными и уголовниками [17].

В ответ на критику эсеровской газеты Инициативная группа анархистов-коммунистов присоединилась к организованному Красноярским отделом РСДРП (б) «революционно-общественному» бойкоту Е.К. Колосова. Эсера обвинили в том, что он в редактируемой им газете «Наш голос» «вел гнуснейшую травлю против всех местных рабочих организаций: политических, революционных и профессиональных» [18].

Таким образом, между большевиками и анархистами образовался неформальный политический союз, в дальнейшем осуществлявшийся явочным порядком в совместной борьбе с политическими оппонентами и за достижение провозглашенных целей. С одной стороны, большевики шли на сотрудничество по конъюнктурно-политическим соображениям, стремясь использовать анархистов «в качестве разрушительной силы против буржуазии» [19]. С другой стороны, блок с большевиками позволял анархистам участвовать «на равных» в политической борьбе и деятельности Советов и тем самым придавал им политический вес в глазах трудящихся. Союз большевиков и анархистов стал частью так называемого левого блока, в который кроме них входили также левые эсеры.

Вместе с тем идейные различия большевиков и анархистов неизбежно приводили к разногласиям между ними как по стратегическим, так и по тактическим вопросам. Анархисты, отрицая государство, признавали советы только в качестве органов местного самоуправления независимых ассоциаций тружеников и выступали против большевистской интерпретации советов как органов государственной власти диктатуры пролетариата. Считая для себя недопустимым участие в деятельности государственных учреждений, анархисты полностью проигнорировали выборы в органы местного самоуправления (городские думы, губернское и уездные земства), проходившие летом-осенью 1917 года. Большевики напротив — приняли в них активное участие с целью пропаганды своих взглядов.

В ряде тактических вопросов анархисты занимали более радикальные позиции, чем большевики. Как пишет «Наш голос», 7 июля на митинге, который проходил в сборочном цехе Красноярских железнодорожных мастерских и был посвящен июльским событиям в Петрограде, анархист В.К. Каминский не только «развивал основные положения большевизма», но и требовал более решительных действий: взять власть на местах, захватить землю [20]. Он же 27 сентября на пленуме Красноярского Совета в вопросе о стачке на Красноярском участке Томской железной дороги предлагал продолжать стачку даже в случае прекращения ее на остальных участках дороги, аргументируя это необходимостью поднять революционную активность масс, в то время как большевики высказывались против, опасаясь раскола в железнодорожном союзе [21].

С осени 1917 г. активность красноярских анархистов-коммунистов резко возросла. В немалой степени этому способствовало прибытие в Красноярск анархистов, бежавших из Петрограда после июльских событий. Так, газета кадетов «Свободная Сибирь» писала, что на одном из митингов «анархисты-гастролеры» призывали всех к «захвату власти, предприятий; а к солдатам обращались с противозаконным призывом не воевать» [22]. Получив «подкрепление», анархисты начали бороться с большевиками за лидерство в красноярских железнодорожных мастерских, где последние традиционно пользовались значительным влиянием. Активную работу здесь вели анархисты Плоткин и И. Соколов [23]. При этом их пропаганда имела определенный успех. Газета энесов «Голос Народа» в октябре 1917 г. отмечала, что среди мастеровых и рабочих красноярских железнодорожных мастерских наблюдается течение против большевиков. «Некоторые из мастеровых и рабочих уже разочаровались в своих кумирах и бросаются в объятия анархистов. Бросаются потому, что анархисты больше обещают» [24].

Усиление влияния анархистов в Красноярске вызывало закономерную обеспокоенность большевиков, опасавшихся потерять поддержку масс, которые, как писал В.И. Ленин еще в мае 1917 г., были в «раз 100 левее» большевиков [25] и поэтому могли легко пойти за анархистами. Так, лидеры красноярских большевиков были вынуждены спешно вернуться в город с проходившего 16-23 октября 1917 г. в Иркутске I Общесибирского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов из-за того, что, воспользовавшись их отсутствием, анархист В.К. Каминский организовал серию митингов, на которых «в массы» бросались анархические лозунги [26]. Тем не менее, боясь ослабить левый блок в условиях напряженной общественно-политической борьбы, большевики были вынуждены мириться со своими своенравными союзниками.

В октябрьские дни 1917 г. анархисты-коммунисты всецело поддержали большевиков в их действиях по захвату власти в г. Красноярске Советом рабочих и солдатских депутатов. В декабре вместе с большевиками и левыми эсерами они оказали военную поддержку советской власти в Иркутске, где произошло антисоветское восстание юнкеров. Красноярский Совет отправил в Иркутск отряд численностью в 176 человек, в который входили рабочие железнодорожники, солдаты и группа анархистов [27]. Одним из красногвардейских отрядов руководил анархист В.К. Каминский.

Однако после прихода большевиков к власти их отношения с анархистами существенно осложнились. Заняв позицию правящей партии, большевики были вынуждены скорректировать свою тактику. Если в марте-октябре 1917 г. они охотно потворствовали радикальным устремлениям масс «бросая в толпу» лозунги, способствующие слому «старой государственной машины», то после прихода к власти они направили силы на создание ее аппарата и обуздание анархической стихии. Подобная деятельность неизбежно обостряла их отношения с анархистами, выступившими после октября 1917 г. сторонниками теории «третьей революции» цель которой заключалась в окончательном уничтожении государства и переходе власти и управления производством к федерации органов революционного, территориального и производственного самоуправления.

Уже в начале ноября 1917 г. анархисты выступили за радикальные меры в борьбе с правыми политическими противниками. Как пишет газета «Голос народа», 6 ноября анархист В.К. Каминский на заседании ИК Красноярского Совета предлагал повесить зачинщиков забастовки служащих [28]. Большевики на эти меры не пошли. В конце ноября 1917 г. меньшевистская газета «Дело рабочего» отмечала, что «анархисты во главе со знаменитым Каминским недовольны нерешительной политикой большевиков и намерены порвать с ними» [29]. Их также не устраивало, что большевистская фракция Красноярского Совета, пользуясь своим превосходством, «узурпировала» права Совета по решению важных вопросов. В знак протеста анархисты перестали принимать участие в деятельности Совета. Противоречия между ними и большевиками стали приобретать непреодолимый характер.

В этот же период помимо Инициативной группы анархистов-коммунистов в Красноярске образовалась вторая группа — Союз анархо-синдикалистской пропаганды, который с 8 декабря 1917 г. начал издание еженедельной газеты «Сибирский анархист». Ее редакторами стали А. Ларин, Я. Без и К. Каликис. По замыслу создателей, газета должна была «служить тем связующим звеном, которое объединит не только существующие группы анархистов, но и отдельных личностей, которые разбросаны одиночками среди тайно или явно — враждебно настроенных элементов… знакомить массу с анархической работой, с выступлениями анархистов» [30].

Обе группы анархистов активно сотрудничали друг с другом. К примеру, в первом номере «Сибирского анархиста» были напечатаны неоконченные статьи В.К. Каминского «Новая власть» и «Не обвиняй». В первой, рассуждая о смене власти в России, он критиковал большевиков за созыв Учредительного собрания; во второй старался раскрыть причины связей многих анархистов с уголовным миром. По его мнению, наплыв большого числа людей в анархические организации в период революции 1905 г. сделал невозможным предъявление жестких требований к новым участникам, как это было до революции. Среда опытных революционеров уже не могла выжигать «все мещанские побуждения, рожденные государственностью и собственностью» [31].

На страницах «Сибирского анархиста» в начале декабря 1917 г. анархисты стали призывать массы к тому, чтобы они начали сами создавать первичные беспартийные классовые организации, брали в свои руки распределение продуктов и организацию производства. Советы, по мнению анархистов, должны были стать органами «не властвующими, не повелевающими, но исполняющими волю» этих организаций, а их основная задача — служить «регулятором общественной и экономической жизни страны» [32]. Анархисты считали уступкой и соглашательством с буржуазией созыв большевиками «реакционного» Учредительного собрания, их участие в работе городских дум и земств, «где буржуазия организует свое господство и закабаляет посредством законов рабочий класс». По убеждению В.К. Каминского этим большевики «убивали советы» [33].

«Если вы хотите всецело стоять на стороне советов, то вы должны немедленно собраться с духом и уничтожить сразу и навсегда всякие Учредительный собрания, городские думы и земства», — обращался к большевикам «Сибирский анархист» 26 января 1918 г. [34].

Серьезные расхождения между политическими союзниками возникли по вопросу о формах социалистических преобразований в экономике. Выступая за немедленную социализацию — передачу предприятий под управление трудовых коллективов, анархисты считали «половинчатой» большевистскую политику рабочего контроля. Они отрицательно отнеслись к созданию в декабре 1917 г. Высшего Совета Народного Хозяйства, рассматривая этот шаг как попытку централизации управления производством. Для решения экономических проблем помимо социализации производства они призывали «перейти от бумажных декретов и полумер к живому и яркому социальному действию» — изъятию всех продуктов из торгового оборота и организации прямого товарообмена между городом и деревней [35].

Активная критика организационных форм и первых мероприятий советской власти с радикально-левых позиций заставила большевиков отмежеваться от бывших союзников и искать пути и средства к их нейтрализации. На руку большевикам сыграли публикации в кадетской газете «Свободная Сибирь», где кадет В. Храмцов в ряде статей «Арест грабителя-анархиста», «Анархисты-хамелеоны» и др. обвинил анархистов в вымогательствах, грабежах и связях с уголовным миром [36]. Например, одному из анархистов газета приписывала следующие слова:

«Не могу жить скучно, как все … тянет испытать новые, острые ощущения, чего-нибудь возбуждающего. Ухлопать что ли кого?…Живу на какие? Что я, дурак что ли, работать … да позволять над собою командовать! Нет-с! Взял «друга» — и средства есть!» [37].

В другой газетной статье описывался арест анархиста Ильи Шапиро, якобы участвовавшего в вооруженном нападении на квартиру подрядчика Ачинско-Минусинской железной дороги. Сами анархисты поспешили официально через газету «Сибирский анархист» заявить о своей непричастности к грабежам и вымогательствам, происходившим в городе [38].

Несомненно, среди анархистов могли находиться лица, склонные к преступной деятельности, однако установить правдоподобность приводимых кадетами фактов в настоящее время не представляется возможным. Здесь важнее отметить тот факт, что большевики не обращали никакого внимания на слухи о связях анархистов с уголовным миром до момента их перехода из разряда союзников в ряды открытой оппозиции, но после этого ситуация в корне изменилась. 27 декабря по постановлению ИК Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов В.К. Каминский был арестован по обвинению в мародерстве во время своего участия в подавлении антисоветского юнкерского восстания в Иркутске. Постановление ИК гласило: «заключить под стражу в одиночную камеру под строжайший надзор — запретить всяческие сношения с остальными заключенными» [39].

Таким образом, как очень точно отмечалось в газете «Дело рабочего», «когда большевики увидели, что аппетиты анархистов грозят уже и их собственному благополучию, они со свойственной им решительностью приняли меры обуздания» [40].

В ответ на репрессии анархисты ужесточили критику большевиков. В мартовских номерах «Сибирского анархиста» они отмечали, что взяв власть в свои руки «большевики, как нечто характерное, перестали существовать». А созданный ими новый государственный аппарат не только начал функционировать, но что «гораздо характернее и важнее», начал «исподволь признаваться населением… находить и примиряющихся, и почитающих, и фанатически, — не за страх, а за совесть — служащих» [41].

Анархисты считали, что новая большевистская власть «роковым образом пойдет к бездне», так как «с одной стороны, она никоим образом не сумеет привести к победе социальной революции, — к свободе, равенству, социализму. С другой же стороны, — дальновидно предрекали анархисты, она неизбежно сделается со временем самой жестокой, беспощадной и деспотической властью, какую когда-либо знали века… Ибо нет ничего ужаснее власти, которая, будучи по существу бессильной считает себя признанной — оправданной, обязательной и ответственной, а такова будет неизбежно всякая «социалистическая власть» [42]. Анархисты заявили, что будут «бороться против захвата власти в советах какой бы то ни было политической партией, пока в них будет находиться революционный пролетариат» и одновременно с этим будут «подбрасывать уголь в печку, дабы ускорить испарение власти вообще и вместо власти советов образовать советы как организационные ячейки экономической жизни рабочего класса» [43].

Весной 1918 г. большевики продолжили разгром анархистских организаций Красноярска. В марте по постановлению губернского ИК Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов была закрыта газета «Сибирский анархист». В конце марта революционный трибунал Красноярска начал разбирательства по делу В.К. Каминского. 28 марта, на первом заседании трибунала все свидетели отвергали обвинение анархиста в мародерстве и говорили о недоразумении. По их словам, анархист отнял вещи у мародера-красногвардейца и собирался сдать их в штаб. В итоге трибунал не принял никакого решения за недостаточностью доказательств. Дело было отправлено на доследование [44]. Вскоре после заседания трибунала В.К. Каминский был освобожден, однако в мае вновь арестован большевиками [45]. Дальнейшая судьба лидера красноярских анархистов неизвестна.

Несмотря на репрессии со стороны большевиков, анархисты по-прежнему сохраняли определенное влияние среди рабочих железнодорожных мастерских. 31 мая на митинге в сборочном цехе наряду с большевиками выступал и рабочий-анархист, который в своей речи указал, что революция уже раздавлена партийной борьбой, так как «каждая партия, выставляя на своем знамени свои лозунги, старается наобещать как можно более по сравнению с другой». Анархист предлагал установить контроль над Красноярским Советом и внедрить практику ежемесячных отчетов перед избирателями [46].

Насильственное свержение советской власти в губернии в июне 1918 г. и начавшиеся репрессии заставили анархистов вновь уйти в подполье. Следует отметить, что, как отмечала газета «Воля Сибири», бегство руководителей советской власти из Красноярска привело к значительному падению влияния большевиков в железнодорожных мастерских и «к широкому успеху чисто анархической пропаганды» [47]. Меньшевики в свою очередь констатировали, что пропаганда анархистов имела «самый погромный» характер.

«За каждую каплю крови рабочего анархисты требовали бочку крови буржуазии» [48].

Собрание красноярских железнодорожников 1 июля 1918 г. проходило полностью под идейным влиянием анархистов. По мнению рабочих, Временное Сибирское правительство, являясь «неправомочным органом власти», не имело права «вмешиваться во внутренние порядки железнодорожных рабочих и при помощи насилия отнимать у них завоевания революции». Угрожая забастовкой, рабочие требовали предоставить им право самим управлять железной дорогой, освободить всех политических арестованных, разрешить свободу слова, печати и собраний [49].

Тем не менее, в условиях своей малочисленности и отсутствия ярких лидеров анархисты не смогли возглавить революционное подполье после июня 1918 г. Инициативу организации подпольной работы взяли на себя большевики, а роль анархистов свелась к оказанию различной помощи большевицким подпольным комитетам и ячейкам. Так, во второй половине 1918 г. в Красноярске под названием «черные коммунисты» возникла и действовала группа анархистов, главной формой работы которой стали экспроприации для нужд подполья. Но активная агентурная работа белой контрразведки среди анархистов привела к провалу первого городского большевистского комитета [50].

Таким образом, в период революционных событий 1917-1918 гг. красноярские анархисты приняли активное участие в общественно-политической борьбе, развернувшейся в городе. Несмотря на малочисленность, они укрепляли своей деятельностью блок радикально-левых сил, действовавший под руководством большевиков как самой массовой и влиятельной политической силы в городе; способствовали радикализации масс и, в конечном счете, приходу Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов к власти.

Однако, если с июля по конец ноября 1917 г. анархисты в целом поддерживали большевиков, то с конца ноября — начала декабря 1917 г., перешли к открытой критике правящей партии. Переход от сотрудничества к конфронтации был обусловлен неприятием анархистами политических и социально-экономических мероприятий большевиков. Радикализм анархистов в вопросах организации власти и производства стал проявляться все более отчетливо и перерос в открытую критику большевистских мероприятий, что и послужило причиной разрыва неформального союза между ними. Весной 1918 г. начались репрессии советской власти: арест лидера анархистов В.К. Каминского, закрытие газеты «Сибирский анархист», которые подорвали работу анархистских организаций города, но не смогли искоренить их влияние среди рабочих. Только свержение советской власти в июне 1918 г., заставившее анархистов уйти в подполье, вернуло их в положение маргинальной группы, не оказывающей никакого влияние на ход политической борьбы.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Штырбул А.А. Анархистское движение в Сибири в I-й четверти XX века: Антигосударственный бунт и негосударственная самоорганизация трудящихся: теория и практика. Ч.1. (1900-1918 гг.). Омск, 1996.
2. Владимир Константинович Каминский (1889 — ?). В 1910 г. в Киеве осужден за участие в Инициативной группе анархистов Юга. До 1915 г. находился в Рижской тюрьме. В 1915 г. сослан в Пинчугскую волость Енисейского уезда Енисейской губернии. В 1916 г. предпринял неудачную попытку организовать в городе Енисейске группу «анархистов-федералистов». Непосредственно перед Февральской революцией находился в Красноярске.
3. Свободная Сибирь (Красноярск). 1917. 20 декабря. С.3.
4. Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов (Красноярск). 1917. 12 апреля. С. 2-3.
5. Штырбул А.А. Указ. соч. С. 140-141, 189.
6. Там же.
7. Наш голос (Красноярск). 1917. 12 апреля. С.3.
8. Штырбул А.А. Указ. соч. С.161.
9. Наш голос. 1917.13 апреля. С.3.
10. Государственный архив Красноярского края (ГАКК). Ф. Р-258. Оп. 1. Д. 13. Л. 63.
11. Наш голос. 1917. 20 апреля. С. 3.
12. Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов. 1917. 21 мая. С. 4.
13. Сибирский анархист (Красноярск). 1917. 22 декабря. С. 3-4.
14. Наш голос. 1917. 29 июня. С. 2.
15. Там же. 13 июня. С. 2-3.
16. Там же. 2 июля. С. 1-2.
17. Известия Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов. 1917. 7 июля. С. 3.
18. Наш голос. 1917. 19 июля. Приложение.
19. Политические партии России: история и современность. С. 226.
20. Наш голос. 1917. 9 июля. С. 2-3.
21. Красноярский рабочий (Красноярск). 1917. 30 сентября. С. 3.
22. Свободная Сибирь. 1917. 1 августа. С. 4.
23. Штырбул А.А. Указ. соч. С. 189.
24. Голос народа (Красноярск). 1917. 6 октября. С. 3; 12 октября. С. 4.
25. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Изд. 5-е. Т. 32. М., 1969. С.35.
26. Сибирь (Иркутск). 1917. 25 октября. С. 2.
27. Незабываемое: воспоминания участников революционных событий в Красноярском крае (1917-1920 гг.). Красноярск, 1957. С. 63.
28. Голос народа. 1917. 11 ноября. С.4.
29. Дело рабочего (Красноярск). 1917. 6 декабря. С.3.
30. Сибирский анархист. 1917. 8 декабря. С. 1.
31. Там же. С. 2.
32. Там же. С.1.
33. Там же. С. 3.
34. Там же. 26 января. С.2.
35. Там же. 5 января. С.2.
36. Свободная Сибирь. 1917. 19 декабря. С.3; 20 декабря. С.3.
37. Свободная Cибирь. 1917. 17 декабря. С. 2.
38. Сибирский анархист. 1918. 5 января. С. 1.
39. ГАКК. Ф. Р-258. Оп. 1. Д. 15. Л. 113.
40. Дело рабочего. 1918. 30 июня. С.2.
41. Сибирский анархист. 1918. 8 марта. С. 1.
42. Штырбул А.А. Указ. соч. С. 179.
43. Сибирский анархист. 1918. 15 марта. С.2.
44. Рабоче-крестьянская газета (Красноярск). 1917. 31 марта. С. 4.
45. ГАКК. Ф. Р-1763. Оп. 1. Д. 62. Л. 138.
46. Рабоче-крестьянская газета. 1918. 2 июня. С.3.
47. Воля Сибири (Красноярск). 1918. 4 июля. С.2.
48. Дело рабочего. 30 июня. 1918. С.2.
49. Воля Сибири. 1918. 4 июля. С. 1.
50. Стишов М.И. Большевистское подполье и партизанское движение в Сибири в годы гражданской войны (1918-1920 гг.). М., 1962. С. 148; Штырбул А.А. Анархистское движение в Сибири в I-й четверти XX века. Ч. 2. Омск, 1996. С. 43.