Сибирь и сибиряки на страницах губернских ведомостей

Печатный аналог: Шевцов В.В. Сибирь и сибиряки на страницах губернских ведомостей // Человек в меняющемся мире. Проблемы идентичности и социальной адаптации в истории и современности: Сб. науч. ст. Томск: Изд-во Том. ун-та, 215. С. 128-139.  PDF, 213 Кб.

Выполнено в рамках работ по проекту «Человек в меняющемся мире. Проблемы идентичности и социальной адаптации в истории и современности» (грант Правительства РФ П 220 № 14.B25.31.0009).

Постановка проблемы

Губернские ведомости, просуществовавшие восемьдесят лет в Европейской России и шесть десятилетий в Сибири, длительное время являлись единственными провинциальными печатными органами по месту своего выхода — в Тобольске, Иркутске, Красноярске и Томске. Общая ситуация оживления общественной жизни в стране, правительственная политика «управляемой гласности», участие в организации и развитии газеты сибирского «культурного меньшинства» способствовали появлению в неофициальных частях ведомостей Сибири второй половины 1850-х — середины 1860-х гг. оригинальных авторских текстов публицистического, исторического, этнографического и литературного характера, в качестве способа самоидентификации и проявления самосознания сибирского образованного общества.

Актуализация представлений об особом положении Сибири

Представления об «особости» Сибири и ее жителей можно обнаружить при обращении ко всему массиву разнообразных текстов неофициальных частей ведомостей. Они могли иметь вид фрагментарных суждений, вводимых автором в связи с основной темой изложения. Например, чиновник Г.А. Варлаков в своих исторических очерках в «Тобольских губернских ведомостях» делал такие замечания, которые возможно было проецировать на современную автору окружающую действительность:

«… эти выходцы [русские в Сибири] селились вдали от взоров правительственных лиц, и жили себе, долго не зная никаких податей и повинностей, никакой десятины, пока правительство уследило за ними» (Варлаков 1858);

«Трудно было жить сибирскому крестьянину [в конце XVIII века]. Беспрестанные разъезды разных чинов по разным дорогам и поставка лошадей измучили их и изнурили» (Варлаков 1861).

Некто, писавший из Омска под псевдонимом «Говорун», поставил перед тобольскими читателями вопрос (однако, оставшийся без ответа): «Тождествен ли совершенно сибирский крестьянин великорусскому или между ними есть разница?» (Говорун 1858). Вступались местные уроженцы за свой край и при появлении в центральной печати статей «панегиристов» или, напротив, «порицателей» Сибири. Так, тобольский чиновник В.И. Ильин, упрекал своего земляка Г.В. Колмогорова в недобросовестности и введении в заблуждение «нездешнего читателя», который якобы в Сибири не увидит «ни обмана, ни лжи, ни воровства, ни грабежа, ни насилия, ни тунеядства» и должен подражать «жизни, нравам и добродетелям сибиряков» (Колмогоров 1859). Мещане в сибирских городах ходят в сюртуках и во фраках, а кедровый орех по своим вкусовым качествам превосходит миндаль и прованское масло (В.И. 1859). Против сочинения Колмогорова, «изобретающего» собственные сведения о Сибири, в «Современнике» выступил и другой тоболяк — Г.З. Елисеев (Грыцько 1858). «Описание Западной Сибири» читинского поселенца И.И. Завалишина, Н.М. Ядринцев определил как яркий и вредный пример деятельности «панегиристов», которые «своими медовыми писаньями не столько исследуют страну, сколько романтизируют». В этой связи актуальной становилась задача создания сибирской журналистики, которая «будет исследовать страну нашу, разрабатывать ее вопросы, предъявлять ее интересы…» (Ядринцев 1865). Публикация в «Тобольских губернских ведомостях» «Путевых заметок» И.И. Завалишина предварялась предупреждением редактора И.Н. Юшкова, что автор «утопист и все хотел бы видеть в стройном виде, в розовом свете» (Юшков 1863). Тюменский купец Н.М. Чукмалдин, со свойственной его публицистическим выступлениям прямотой, заявил, что «ворочают огромными цифрами не тюменские купцы, а сам г. Завалишин» (Чукмалдин 1864).

Сибирские вопросы

Профессор иркутской духовной семинарии М.В. Загоскин, бывший в 1859–1860 гг. редактором неофициальной части «Иркутских губернских ведомостей», связывал дальнейшее развитие Сибири с открытием университета:

«Нам хотелось бы самим сделаться людьми образованными, зажить своею разумною жизнью, иметь своих судей, исполнителей, знатоков дела и т.д. Словом, нам необходимо средоточие умственной жизни, необходима светлая точка, куда бы взоры наши всегда обращались с любовью и надеждой; нам необходим свой университет» (Загоскин 1863).

Основное содержание статьи было воспроизведено в центральных газетах — «Санкт-Петербургских ведомостях» (Разные известия… 1863), «Голосе» (Обозрение газет… 1863) и «Журнале Министерства народного просвещения» (Необходимость высшего учебного заведения 1863: 159–163). Профессор Пермской семинарии А.И. Иконников, сосланный в Березов за распространение антиправительственной прокламации, в «Тобольских губернских ведомостях» выступил с аналогичным призывом: «Нет, господа, если мы дорожим нашей Сибирью, которую зовут золотым дном России, если мы не хотим, чтобы ее сокровища и богатства лежали втуне или доставались в чуждые, а тем паче недостойные руки, мы должны умножить наши низшие и средние учебные заведения, училища и гимназии, но еще более должны позаботиться о том, чтобы основать свой сибирский университет или, еще лучше, для двух частей Сибири два университета — восточный и западный» (Иконников 1863). В дальнейшем, идеологами областничества Г.Н. Потаниным и Н.М. Ядринцевым в «Томских губернских ведомостях» были высказаны схожие мысли в отношении необходимости высшего образования в Сибири и введения для этой цели особого налога (Ядринцев 1864, 1865; Потанин 1865). Одновременно с томской газетой университетский вопрос был поднят и в «Енисейских губернских ведомостях»: «А не может быть, чтобы не достало средств в Сибири на открытие его; средства есть и огромные, только мы не умеем пользоваться ими, да, главное, до сих пор не является никого, кто бы мог сделать первый шаг к осуществлению этого предприятия» (Козлов 1865).

В обосновании необходимости создания в Сибири образовательных и общественных учреждений, которые уже существовали и получали дальнейшее развитие в столицах и центральных губерниях в пореформенное время, «Иркутские губернские ведомости» выступили совместно с официозной газетой Восточной Сибири «Амуром», перепечатав из нее полемическую статью «Сибирь — та же Русь». Этими словами председатель Русского географического общества наследник престола Николай Александрович заключил одно из заседаний, обсуждавшее вопрос об отношениях России и Сибири.

«Особенности Сибири вовсе не так велики, — писал «Амур», — чтобы можно было считать ее колонией России <…> она — дитя одной и той же Руси — матери…; в Сибири живут те же русские люди, как и в России, та же в ней вера, язык, обычаи, даже поверья, одежда народная» (– й 1861).

«Иркутские губернские ведомости» добавляли:

«… от Петербурга до Иркутска не близко — почти 6000 верст. Но что же из этого следует? Есть страны на земном шаре, которые от Петербурга и еще дальше, нежели Сибирь. Неужели же вывести из этого правило: чем дальше, тем хуже, или чем ближе, тем лучше…» (Иркутские губернские ведомости 1862 № 47 24 ноября).

Первая развернутая характеристика сибирского вопроса в сибирских газетах принадлежала М.В. Петрашевскому. Восточной окраине он отводил роль усиления России как в возможном столкновении с Западом, так и в обеспечении своего влияния на страны Востока:

«Сибирь, по положению своему призвана добыть нам диплом на звание народа истинно европейского!» (Петрашевский 1857).

Такая задача для «русского в Сибири или Сибиряка» могла решаться «мыслящей частью населения этой страны», препятствиями же к этому были слабое развитие образования, административно-бюрократические методы управления, неразвитость общественной жизни. Читатели-сибиряки приглашались автором к обсуждению поднятых вопросов через высказывание своих мнений в газете, которая должна была стать выразителем «желаний и требований общественных». Сибирские губернии Петрашевским трактовались не как рядовые провинциальные, а как образующие некоторую общность, «страну» отличную от российских губерний, а «сибиряк» или «русский в Сибири» рассматривался в отдельности от «европейского русского».

На «особенный взгляд сибиряков на Сибирь» в «Иркутских губернских ведомостях» обратил внимание публицист Н.В. Шелгунов, который совершил поездку в Сибирь к М.И. Михайлову, сосланному на каторгу по делу о распространении революционных прокламаций. В очерке «Гражданские элементы Иркутского края», опубликованном в 1863 г. в «Русском слове», Н.В. Шелгунов утверждал, что Сибирь «совсем не та же Русь», в силу ее природных особенностей, промышленной отсталости, штрафной колонизации, сословного состава и «племенной разницы русского и сибиряка», которой еще предстоит дать научное описание. Однако это вовсе не означало, что в составе Российской империи Сибирь должна находится на особом, ограничивающем ее экономическое и правовое развитие, положении:

«… для Сибири нужны справедливый суд и образование совсем не по ее родственным отношениям с кем-либо, а сами по себе, потому что без них невозможно гражданское существование страны. Странно было бы убеждать, что сибирякам нужны воздух и вода, потому что в России люди дышат воздухом и пьют воду» (Шелгунов 1863: 40).

Картины неустроенности Сибири важны были для Н.В. Шелгунова не сами по себе, а как материал для критических высказываний в адрес всей государственной системы управления:

«Действительно, заезжий чиновник не имел связи с Сибирью; он не жил интересами местных жителей; он смотрел на них свысока, пренебрегая общественным мнением; но все это он делал не столько потому, что он заезжий, сколько потому что он чиновник <…> Сибири следует радоваться, что у нее нет своего туземного чиновничества, а не желать его. В России все чиновничество туземное — но легче ли ей от этого?» (Шелгунов 1863: 33–35).

На статью в «Русском слове» «Иркутские губернские ведомости» ответили импровизированным диалогом одного из недоброжелателей газеты с ее редактором:

« — Отделали, наконец, и наши „Губернские ведомости“, отнесся в разговоре к нам с иронией и худо скрытым злорадством господин из „читателей“ <…>

– Напротив, мы видим скорее живое участие его к нашей газете и желание ей лучшего <…> и хотя он [Шелугнов] опровергает нас, доказывая, что „Сибирь — не та же Русь“, все-таки благодарим, что он коснулся предмета, так нам близкого, затрагивая его в таком журнале, посредством которого вопрос этот будет более подробно обсужден литературою, и конечно, не без пользы для далекой Сибири и сибиряков» (Иркутские губернские ведомости 1863 № 50 14 декабря).

«Томские губернские ведомости» высказались более по существу поднятых в «Русском слове» вопросов. В качестве ответа на вызов столичного публициста была поднята тема влияния природного и этнографического состава Сибири на формирования особого типа сибиряка, отличного от великоросса (Потанин 1865; Ядринцев 1865)[1]. Пытаясь объяснить причину резкости и даже оскорбительности для сибиряков содержащихся в «Русском слове» суждений, Г.Н. Потанин писал о штрафной колонизации, меркантильном духе томских и тюменских «лавочников», «микроскопическом миросозерцании» чиновников, сводящих местное самоуправление к предоставлению только им возможности обирать «сибирского мужика». Вскользь делался намек на метрополию как причину такого положения: «мы ли сами удручаем наше положение или кто другой удручает его» (Потанин 1864). По вопросу о преодолении описанного Шелгуновым положения Сибири, предоставлении ей более широких возможностей для всестороннего развития «Томские губернские ведомости» разошлись в своих воззрениях с «Иркутскими губернскими ведомостями» — последние возлагали более надежд на правительство, первые — на местную печать и сибирскую образованную молодежь (Потанин 1864; Ядринцев 1865).

Формирование сибирского областничества

В разрозненных и различных по тематической направленности публикациях на страницах неофициальной части «Томских губернских ведомостей», в период работы в ней Г.Н. Потанина и Н.М. Ядринцева в конце 1864 — середине 1865 гг., можно выделить следующие черты в конструировании образа «сибирства»:

• отсталость Сибири по отношению к Европейской России и Западу, включая в это понятие и Северо-Американские штаты;
• негативные характеристики прошлого и настоящего Сибири, описание перспектив ее развития;
• особые черты в характере сибиряков и в ранней сибирской истории;
• объединение различных категорий населения Сибири, ее различных регионов в категорию «мы», с помощью топонимических идентификаторов[2].

Таким образом, прошлое, настоящее и будущее Сибири описывались как ее шаги по пути отсутствия, возможности и пробуждения прогрессивного развития. Основная «указующая» и руководящая роль в движении «народа Сибири» по этому пути отводилась еще не созданной областнической печати, способной формулировать свои, отличные от столичных изданий, задачи и оценки, оказывать влияние на политику центральных и местных властей:

«Кому же должна принадлежать роль указать будущее Сибири и вывести народ ее на путь цивилизации и исторического прогресса? Эта роль должна принадлежать местной литературе, которую до сих пор наша бедная Сибирь не имеет <…> Создание местной литературы будет зачатком осмысленной жизни и началом умственного развития массы» (Ядринцев 1865).

Деятельность Г.Н. Потанина и Н.М. Ядринцева в неофициальной части «Томских губернских ведомостей» — первое серьезное проявление «сибирской идентичности» со стороны местного образованного меньшинства, которое взяло на себя роль руководителя еще не сформированного сибирского общественного мнения. При отсутствии частной прессы неофициальная часть официальной томской газеты должна была сыграть роль информационного канала для формулирования и пропаганды идей «сибирского патриотизма», стать координатором в объединении сибирской молодежи как в самой Сибири, так и в университетских городах России (Петербурге, Москве, Казани). Статьи неофициальной части «Томских губернских ведомостей» носили адресный характер, т.е. в основном были ориентированы на заведомо известного читателя и призваны служить целям консолидации и поддержки связей внутри круга сибирской интеллигенции. На «вольнодумный» характер содержания некоторых статей газеты власти обратили внимание только в контексте более серьезного дела «Об отделении Сибири от России» 1865 г. (Дело об отделении… 2002)

Выводы

Итак, обращение к содержанию губернских ведомостей конца 1850-х — середины 1860-х гг. вносит вклад в изучение развития общественного самосознания, формирования субкультуры сибирской интеллигенции, процессов хозяйственного и научного освоения края, особенностей и тематики «сибирского текста», что, в конечном итоге, способствует расширению и детализации картины истории и культуры Сибири. На страницах неофициальных частей губернских ведомостей Сибири были осуществлены первые реконструкции историко-культурного пространства региона его жителями, попытки самоидентификации провинции (определение местных нужд и интересов), опыты печатной фиксации своего прошлого и настоящего. Эта самопрезентация носила ограниченный и избирательный характер (в зависимости от доступных источников, выходящих из общего ряда повседневности событий, личных впечатлений и убеждений автора), однако способствовала формированию представлений о Сибири, создавала некий коллективный образ современного и прошлого «сибиряка».

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Подобные теоретические построения стали популярны в 40–50-х гг. в Европе и России под влиянием работ Карла Риттера, ставшего одним из основателей географического направления в социологии (Иванов 1963).
2. Региональный патриотизм вырабатывался и в региональных изданиях «внутренней» Европейской России, которым, казалось бы, с точки зрения неполноправной колонии не на что было обижаться. Так, Н.А. Гуторова на основе анализа содержания газет, издававшихся в Рязани, делает вывод, что определяющей целью для «эталонного образа местного печатного органа» было «служение местным интересам, просвещение населения, сохранение традиций края» (Гуторова 2009: 10–11, 23). Ю.В. Лучинский, исследуя «Кубанские войсковые ведомости», пишет, что «лицо первой кубанской газеты и специфика подбора материалов» определялись на основе «особого пути Кубани». В доказательство приводится программное заявление редактора газеты Г.Я. Есаулова, перекликающееся со взглядами сибирских областников: «Мы, кубанцы, народ совершенно отдельный, должны иметь собственный свой говорящий орган, а не пересаживать все делающееся у нас на чужую почву, должны его „как что-то родное“ самостоятельно разводить и поддерживать…» (Лучинский 2003: 12–13).

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1. – й. Сибирь — та же Русь // Амур. 1861. № 84. 28 октября.
2. В.И. Несколько слов об описателях Сибири // Тобольские губернские ведомости. 1859. № 20. 16 мая.
3. Варлаков Г.А. Город Ялуторовск // Тобольские губернские ведомости. 1858. № 16. 19 апреля.
4. Варлаков Г.А. Тобольская старина (из архивных дел Боровского волостного правления) // Тобольские губернские ведомости. 1861. № 2. 14 января.
5. Говорун. Независимый листок. Этнография. Провинциализмы. Юридические обыкновения. Политический быт податного сословия // Тобольские губернские ведомости. 1858. № 44. 2 ноября.
6. Грыцько [Елисеев Г.З.] О Сибири (по поводу статей г. Колмогорова, преимущественно же статьи его «Собственность и община», помещенной в 10-й книжке «Отечественных записок» 1858 г.) // Современник. 1858. № 12.
7. Гуторова Н.А. Печать Рязанской губернии (1838–1917 гг.): зарождение, развитие, типология : автореф. дис. … канд. филол. наук. СПб., 2009. 24 с.
8. Дело об отделении Сибири от России: архивная публикация / А.Т. Топчий, Р.А. Топчий; сост. Н.В. Серебренников. Томск, 2002. 388 с.
9. Загоскин М.В. Что нам необходимо в особенности // Иркутские губернские ведомости. 1863. № 13. 30 марта.
10. Иванов А.Н. Константин Дмитриевич Ушинский в Ярославле. Исследования и документы о научно-педагогической и литературной деятельности. Ярославль, 1963.
11. Икоников А. И. Литературно-музыкальный вечер в Березове и несколько слов, сказанных к публике одним из учредителей вечера // Тобольские губернские ведомости. 1863. № 33. 17 августа.
12. Иркутские губернские ведомости. 1862–1863.
13. Козлов Н. 24 декабря 1864 г., Минусинк. Статья из г. Минусинска // Енисейские губернские ведомости. 1865. № 3. 16 января.
14. Коломогоров Г.В. Очерк простонародного быта в уездных городах и селах Сибири // Северная пчела. 1859. № 67. 27 марта.
15. Лучинский Ю.В. «Провинциальные братья»: кубанская модель губернских ведомостей // Журналистика: историко-литературный контекст: сборник статей и материалов. Краснодар, 2003. Вып. 2. С. 9–21.
16. Необходимость высшего учебного заведения в Сибири // Журнал министерства народного просвещения. СПб., 1863. Ч. 118. Отд. 6.
17. Обозрение газет и журналов // Голос. Газета политическая и литературная. 1863. № 118. 14 мая.
18. Петрашевский М.В. Несколько мыслей о Сибири // Иркутские губернские ведомости. 1857. № 9. 11 июля.
19. Письма Г.Н. Потанина. Иркутск, 1987. Т. 1. № 6.
20. Потанин Г.Н. Воспоминания // Литературное наследство Сибири. 1983. Т. 6.
21. Потанин Г.Н. Г. Шелгунов перед судом образованной Сибири (Посвящается Н.М. Ядринцеву) // Томские губернские ведомости. 1864. № 40. 9 октября.
22. Потанин Г.Н. Гражданское увлечение Сибири // Томские губернские ведомости. 1865. № 16. 30 апреля.
23. Потанин Г.Н. Климат и люди Сибири // Томские губернские ведомости. 1865. № 12. 26 марта; № 13. 2 апреля.
24. Разные известия и заметки // С.-Петербургские ведомости. 1863. № 118. 11 мая.
25. Чукмалдин Н. Заметки на заметки // Тобольские губернские ведомости. 1864. № 2. 11 января.
26. Шелгунов Н.В. Гражданские элементы Иркутского края // Русское слово. 1863. Сентябрь.
27. Юшков И.Н. От Редактора // Тобольские губернские ведомости. 1863. № 42. 19 октября.
28. Ядринцев Н.М. По поводу Сибирского Университета // Томские губернские ведомости. 1864. № 5. 31 января.
29. Ядринцев Н.М. Сибирь в 1-е января 1865 г. // Томские губернские ведомости. 1865. № 1. 8 января.
30. Ядринцев Н.М. Общественная жизнь Сибири // Томские губернские ведомости. 1865. № 5. 5 февраля.
31. Ядринцев Н.М. Сибирь перед судом русской литературы // Томские губернские ведомости. 1865. № 9. 5 марта.
32. Ядринцев Н.М. Этнологические особенности сибирского населения // Томские губернские ведомости. 1865 г. № 15. 23 апреля; № 17–18. 7–14 мая.