В статье проанализированы различные технологии приспособления населения Сибири к социально-политическим условиям постфевральского периода, в основе которых лежит принцип подражания. Делается вывод, что политическая мимикрия позволяла стать частью этой системы лишь условно, лишив ее реальной социальной опоры и обусловив ее нестабильность.
В статье рассматривается использование понятия «политическая культура» в современных исследованиях по истории революции и гражданской войны в России. Делается вывод о том, что понятие «политической культуры» прочно вошло в научный инструментарий российской историографии революции и гражданской войны.
Принципиально важно получить ответ на вопрос о том, смогли ли противники большевиков распознать, а затем создать реалистический образ противостоявшего им врага, предназначенный для внедрения в массовое сознание населения, превратить его в инструмент пропаганды и государственной политики.
Характер уездных газет позволяет утверждать, что по своему реальному поведению и значению пресса Сибири играла роль института гражданского общества. Она стремилась консолидировать местное общество вокруг проблем, требовавших скорейшего разрешения, способствовала изменению культурного ландшафта и созданию массовой аудитории, давала панораму местной жизни, обеспечивала включение локальных коммуникаций с систему региональных информационных связей.
Анализ динамики численности газетной периодики дает возможность не только оценить масштабы и направление развития прессы как таковой, но и позволяет использовать полученные результаты для более адекватной характеристики состояния и соотношения общественно-политических сил, а также оценки политического режима на территории Сибири в период «демократической контрреволюции».
Одним из основных ресурсов государственной власти является информация. Владение и, что не менее важно, — эффективное распоряжение им составляет базовую задачу управления. В период революции и гражданской войны в России необходимость ее решения стояла крайне остро, так как боровшимся за власть общественно-политическими силам предстояло не просто воспроизводить или преобразовывать информационную систему, но создавать новую или реанимировать прежнюю.
После Февральской революции 1917 г. партия эсеров в считанные дни превратилась в активную и многочисленную общественно-политическую силу России. По подсчетам Э. И. Черняка, летом 1917 г. на территории Сибири действовало около 250 эсеровских организаций разного уровня с общей численностью 11-12 тыс. членов. Эсеры первыми начали организационное оформление своих руководящих органов, создав губернские (областные) комитеты партии.
В рубежном для судеб России 1917 году в далекой от главных революционных событий Якутии поступавшие из Петрограда и Москвы сообщения вызывали у населения самую разнообразную реакцию. Исследователями той эпохи достаточно подробно изучено отношение к начавшейся революции царских чиновников, ссыльных, коренных жителей и т.д. Но при этом вне поля научного внимания оказалась небольшая (ок. 1000 человек), […]