Военный характер начальной русской колонизации юга Дальнего Востока привёл к необоснованному перевесу изучения военно-государственных аспектов истории наших земель против «гражданских». В свете этого следует высоко оценить познавательные возможности районирования, которое учитывает не только политический интерес власти, но и реальные особенности территории.
На основе предложенного автором определения понятия «диаспора», в статье дается оценка возможности применения этого понятия к китайским мигрантам, находящимся на российском Дальнем Востоке. Эмпирическую базу исследования составляют данные официальной статистики, результаты социологических опросов и мнения экспертов.
Рецензируемая публикация: Кейметинов В.А. Проблемы эвенской письменности и как их решить: материал для обсуждения на очередных съездах эвенов Якутии и России. Якутск: Дани-Алмас, 2014.
В данной работе роль русского Дальнего Востока предполагается рассмотреть в нетрадиционных для отечественной историографии хронологических рамках середины 1914 г., когда началась Первая мировая война, и конца 1922 г., когда была ликвидирована Дальневосточная республика и Дальний Восток вошел в состав РСФСР.
Трудовой потенциал населения русского Дальнего Востока складывался из нескольких этнических элементов, основными из которых были русские переселенцы, китайцы-отходники и корейцы-переселенцы. Учитывая временный характер пребывания китайцев в русских пределах, а также периодически напряжённые отношения между Россией и Китаем, можно отметить, что подлинной основой трудового потенциала Дальнего Востока России составляли русские и корейские переселенцы.
Предварительное изучение местообитания дауров в XVII в. выявляет обширную территорию от восточной части современной Республики Бурятия до границы Амурской области с Хабаровским краем, от южной части Республики Саха до приамурских районов провинции Хэйлунцзян.
Широко расселившиеся в период с 60-х гг. XIX по 30-е гг. ХХ в. по территории всей южной части российского Дальнего Востока корейские иммигранты установили отношения практически со всеми социальными группами восточнославянского населения этого региона. Однако ни с одной из этих групп отношения дальневосточных корейцев не достигли такого уровня интенсивности и устойчивости, каким отличались их связи […]
В 1990-е годы отечественная историография образования у автохтонных народов Дальнего Востока своим основным содержанием имеет преодоление недостатков предшествующего этапа развития научного знания по данному вопросу, освобождение от идеологического давления и выход на новый уровень исследований.
Название народа «чжурчжэни» представляет собой один из важнейших этнонимов в средневековой истории Дальнего Востока. Однако значение данного этнонима не исчерпывается наименованием одного из этносов Китая, который с 1636 года в соответствии с указом императора Хунтайцзи стал именоваться маньчжурами [1]. Однако наименование «чжурчжэни» в отечественной историко-географической, археологической и этнографической литературе употребляется также применительно по крайней мере к двум этносам или этническим группам, жившим несколько веков […]
Советская власть должна была застраховать себя от любых неожиданных действий со стороны «кулацкого элемента», поэтому она пыталась жестко регламентировать даже процесс упаковки имущества семей репрессированных.