К вопросу о военном строительстве в тыловых округах колчаковской армии в 1919 году

Печатный аналог: Симонов Д.Г. К вопросу о военном строительстве в тыловых округах колчакоской армии. // Гражданская война на востоке России. Проблемы истории.: Бахрушинские чтения 2001 г.; Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. В. И. Шишкина; Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2001 C. 67-86.

История белых армий относится к числу приоритетных тем в современной историографии гражданской войны в Сибири. Однако многие вопросы данной темы еще не получили должного освещения в научной литературе. К их числу относится вопрос о военном строительстве в тыловых округах колчаковской армии в 1919 г.

К началу 1919 г. Российская армия адмирала А. В. Колчака состояла из четырех основных категорий военнослужащих: добровольцев, офицеров и казаков, подлежавших обязательной мобилизации, и новобранцев 1898–1899 годов рождения, призванных в войска по указу Временного Сибирского правительства от 31 июля 1918 г. Последняя категория была самой многочисленной. Только из Омского и Иркутского военных округов в белую армию было направлено 138,7 тыс. чел. [1]

1919 год был решающим в противостоянии белых и красных на всех фронтах гражданской войны. В начале марта колчаковская армия предприняла наступление против советских войск Восточного фронта. Успех наступления и последующих боевых операций в значительной степени зависел от способности белого командования обеспечить бесперебойное пополнение действующей армии. Для решения этой задачи в течение 1919 года в Омском, Иркутском и Приамурском военных округах проводился призыв на военную службу некоторых категорий населения, в результате чего был сформирован ряд войсковых соединений.

4 марта 1919 г. Совет министров Российского правительства, «признавая необходимость увеличить боевую мощь армии путем пополнения ее новыми войсками, созданием сильного корпуса офицеров и формированием необходимого числа войск технического и специального назначения, а также в видах облегчения тягот сельского населения&133;» постановил призвать в войска мужское городское население в возрасте от 18 до 35 лет с образованием не ниже четырех классов средних учебных заведений.

От призыва освобождались священнослужители всех вероисповеданий, лица, занимавшие должности первых пяти классов в правительственных учреждениях, вдовцы-одиночки, имевшие одного или нескольких родных детей, и в особо исключительных случаях, по ходатайствам заинтересованных учреждений и предприятий, служащие и общественные деятели, замена которых не могла быть произведена без ущерба для дела.

Согласно постановлению проверка и окончательное определение образовательного ценза возлагались на специальные комиссии, формируемые при каждом воинском присутствии. В функцию комиссий входило также и рассмотрение ходатайств об освобождении от призыва. Данные ходатайства с мотивированными заключениями комиссии следовало затем представлять в Омск начальнику Главного штаба, который в свою очередь вносил их для окончательного разрешения в Особое совещание, состоявшее из представителей всех министерств, главных управлений и управления делами Верховного правителя и Совета министров, по одному от каждого [2].

Указом от 8 марта А. В. Колчак распорядился произвести учет всех лиц, подлежавших призыву [3]. Согласно специальной инструкции комиссии формировались управляющими уездов и работали под их председательством. В состав каждой комиссии включались: уездный воинский начальник, начальник городской и уездной милиции, местный представитель министерства народного просвещения и по одному представителю от земского и городского самоуправлений. Комиссии следовало сформировать в течении трех суток со дня получения инструкции; на учет отводилось четыре дня [4].

Мобилизация была осуществлена в два этапа. Для лиц, родившихся в 1887 и 1897–1900 гг. первым днем мобилизации назначалось 21 марта [5], для родившихся в 1888–1896 гг. — 5 апреля. Призванным давалось три дня на устройство домашних дел, после чего им следовало явиться к ближайшим воинским начальникам или начальникам местных команд для зачисления в войска [6].

Многие призывники, не желая служить в армии, склонны были скрывать свой образовательный ценз, в силу чего возникла необходимость внести изменения в постановление Совета министров от 4 марта. Согласно постановлению, принятому 3 апреля, призыву в войска подлежали те же возрастные категории городского населения, но теперь уже с образованием не ниже курса высших начальных уездных и городских училищ или низших технических, промышленных, ремесленных и других специальных школ, а также имеющие более низкий образовательный ценз или получившие домашнее образование, если они к 4 марта 1919 г. состояли на службе в каком-либо предприятии или учреждении, но при этом не занимались физическим трудом [7]. Первым днем мобилизации для лиц, подлежавших призыву в армию на основании этого постановления, назначалось 23 апреля [8].

Вслед за призывом в армию лиц с образовательным цензом, Совет министров постановил 8 апреля «для укомплектования вновь формирующихся частей войск и для высылки пополнений в действующие армии и во флот» призвать в Сургутском, Тарском, Тюкалинском и Калачинском уездах Тобольской губ., Омском уезде Акмолинской обл., Томской, Енисейской, Иркутской и Алтайской (за исключением Змеиногорского уезда) губ., Забайкальской, Амурской, Камчатской, Приморской обл. и острове Сахалин лиц, родившихся в 1900 г. и в январе, феврале и марте 1901 г., сроком на два года [9].

В тот же день вышло постановление Совмина о призыве в войска лиц, родившихся в 1897 г., а также в 1898 и 1899 гг., почему-либо не призванных ранее, в том числе прибывших в Сибирь после 1 января 1915 г. и освобожденных от призыва в армию согласно указу Временного Сибирского правительства от 31 июля 1918 г. [10].

Первым днем мобилизации для лиц, родившихся в 1900 г. и в январе, феврале и марте 1901 г., назначалось 5 мая [11], для родившихся в 1898 и 1899 гг. — 25 мая [12], для родившихся в 1897 г. — 2 июня 1919 г. [13].

В целом мобилизация прошла вполне успешно. В приказе адмирала Колчака от 15 июня 1919 г. отмечались «блестящие» результаты призыва новобранцев 1900–1901 гг. рождения на территории Омского военного округа. «Во всех уездах округа за период мобилизации не было ни одного случая нарушения порядка или какого либо недоразумения. Поступление призываемых на сборные пункты шло в образцовом порядке. Наряды главного штаба выполнены с большим перебором против предположенного числа и в некоторых уездах перебор достиг 100 %, а на территории округа до 40 % с лишним» [14].

Следующий призыв населения в войска был осуществлен на основании постановления Совета министров от 8 июля 1919 г. Призыву подлежали лица, родившиеся в период с 1 апреля по 31 декабря 1901 г. В Березовском и Сургутском уездах Тобольской губ., в Тогурском отделении Томской губ., в Туруханском и Богучарском отделениях Енисейской губ., в Урянхайском и Усинском краях и на всей территории Приамурского военного округа (за исключением Забайкальской обл.) призыв откладывался до особого распоряжения. В остальных местностях первым днем призыва назначалось 4 августа 1919 г. [15]

В связи с вышеперечисленными призывами адмирал Колчак 23 марта 1919 г. приказал сформировать пять стрелковых дивизий: три (11, 12 и 13-я) — на территории Омского военного округа и две (8 и 14-я) — на территории Иркутского военного округа Каждая из дивизий имела в своем составе по четыре стрелковых полка, а также по одному егерскому батальону, артиллерийскому и инженерному дивизиону.

Одиннадцатая Сибирская стрелковая дивизия со штабом в г. Омске (начдив генерал-майор Лящик) формировалась из частей 1-й кадровой дивизии Омского военного округа. 41-й Сибирский стрелковый полк создавался на базе 1-го кадрового полка (г. Новониколаевск), 42-й Сибирский стрелковый полк — на базе 2-го кадрового полка (г. Каинск, Татарск, Славгород), 43, 44-й Сибирские стрелковые полки — на базе 3-го кадрового полка (г. Омск), Егерский батальон дивизии — на базе отряда пополнения Партизанской дивизии атамана Б. В. Анненкова (г. Омск), 11-й Сибирский стрелковый артиллерийский дивизион — на базе Омского кадрового артдивизиона (г. Барнаул), 11-й Сибирский инженерный дивизион — на базе Отдельной Самарской инженерной роты (г. Бийск).

Двенадцатая Сибирская стрелковая дивизия со штабом в г. Томске (начдив генерал-майор Сергеев) формировалась из частей 2-й кадровой дивизии Омского военного округа. 45-й Сибирский стрелковый полк создавался на базе 5-го Томского кадрового полка (г. Томск), 46-й полк — на базе 6-го Мариинского кадрового полка (г. Мариинск, Томск), 47-й полк — на базе 7-го Кузнецкого кадрового полка, 48-й полк — на базе бывшего 38-го Красногорского стрелкового полка, егерский батальон дивизии — на базе офицерской роты и летучего отряда 1-го Средне-Сибирского корпуса, 12-й Сибирский стрелковый артдивизион — на базе Томского кадрового артдивизиона, 12-й Сибирский инженерный дивизион — на базе 1-й и 2-й кадровых инженерных рот 1-го Средне-Сибирского корпуса (все части в Томске).

Тринадцатая Сибирская стрелковая дивизия со штабом в г. Новониколаевске (начдив — генерал-майор Зощенко) формировалась из управления 2-й Степной Сибирской кадровой дивизии, а также управлений и частей бывшей 10-й Казанской стрелковой дивизии, 1-й и 2-й кадровых дивизий 1-го Средне-Сибирского корпуса. 49-й Сибирский стрелковый полк создавался на базе 37-го и 40-го стрелковых Казанских полков (г. Новониколаевск), 50-й полк — на базе 39-го стрелкового и 10-го кадрового Казанских полков (с. Бердск, Колывань), 51-й полк — на базе 3-го Барнаульского кадрового полка (г. Барнаул), 52-й полк — на базе 8-го Бийского кадрового полка (г. Бийск), 13-й Сибирский стрелковый артдивизион — на базе 10-й артбригады и 1-го запасного артдивизиона бывшей Народной армии Комуча (г. Новониколаевск), 13-й Сибирский инженерный дивизион — на базе наличных инженерных частей бывшей 10-й Казанской стрелковой дивизии (г. Бийск). Егерский батальон предлагалось сформировать в Новониколаевске по распоряжению начальника дивизии.

Восьмая Сибирская стрелковая дивизия со штабом в г. Красноярске (начдив генерал-майор Афанасьев) формировалась из частей уже существующей дивизии с тем же номером. В состав дивизии вошли 29-й Ачинский, 30-й Чернореченский (оба полка в г. Ачинске), 31-й Красноярский (г. Красноярск) и 32-й Канский (г. Канск) Сибирские стрелковые полки. Егерский батальон дивизии создавался на базе 4-го Енисейского кадрового полка, 8-й Сибирский стрелковый артдивизион — на базе 1-го отдельного полевого артдивизиона, 8-й Сибирский инженерный дивизион — на базе 2-й Иркутской кадровой инженерной роты (все части в Красноярске).

Четырнадцатая Сибирская стрелковая дивизия со штабом в г. Иркутске (начдив генерал-майор Потапов) формировалась из частей 3-й Иркутской кадровой дивизии бывшего 4-го Восточно-Сибирского корпуса. 53, 54, 55 и 56-й Сибирские стрелковые полки создавались соответственно на базе 9-го Иркутского, 10-го Байкальского (оба полка в Иркутске), 11-го Нижнеудинского (г. Нижнеудинск) и 12-го Верхнеудинского (г. Иркутск) кадровых полков. 14-й Сибирский артдивизион создавался на базе 1-го и 2-го Восточно-Сибирских артдивизионов, 14-й Сибирский инженерный дивизион — на базе 1-й Иркутской кадровой роты, саперной роты и 7-го телеграфного кабельного отделения (все части в Иркутске). Егерский батальон предлагалось сформировать в Иркутске по распоряжению начальника дивизии [16].

Приказом по военному ведомству от 30 апреля 1919 г. вновь формируемым 8, 11, 12, 13 и 14-й Сибирским стрелковым дивизиям была присвоена походная форма одежды общеармейского образца со следующими отличиями. Для солдат: погоны шириной 6,5 см из темно-зеленого сукна с белым кантом; шифровка номера части у стрелков, егерей и штабных работников — белого цвета, в артиллерии — красного, в инженерных и технических войсках — желтого, с соответствующими родам войск отличительными значками, расположенными выше номера части; у унтер-офицеров на погонах — поперечные нашивки из темно-желтой тесьмы в 3/4 см, у фельдфебелей — из желтого галуна; обшлага — у рядовых без отличий, у унтер-офицеров и фельдфебелей — обшитые темно-желтой тесьмой шириной 1 см; фуражка — защитного цвета. Для офицеров: погоны солдатского образца с серебряным галуном шириной 0,5 см, нашитым у генералов зигзагообразно, у штаб- и обер-офицеров — вдоль погона (два или один просвета) с соответствующим чину количеству звездочек; шифровка номера части и отличительные по родам войск значки — накладные из белого металла, у артиллеристов — золоченые; петлицы в строевых частях — из темно-зеленого сукна с белыми кантами, в егерских частях — из темно-зеленого сукна без канта, в артиллерии, инженерных и технических частях — из черного бархата с красными кантами, в штабах — из красного сукна с белыми кантами; у генералов и штаб-офицеров — петлицы с металлическими пуговицами, золочеными — в артиллерийских частях и посеребренными — во всех остальных; обшлага — обшитые темно-зеленой тесьмой с белыми краями: у генералов — шириной 2,5 см, у штаб-офицеров — 2 см, в два ряда, у обер-офицеров той же ширины, но в один ряд; цвет и окантовка околыша фуражки — такие же, как и у петлиц, тулья — защитного цвета [17].

В начале июля 1919 г. 11, 12 и 13-я Сибирские стрелковые дивизии были спешно отправлены в действующую армию и вскоре приняли участие в Челябинской операции. 11-й дивизии предстояло действовать в районе Верхнеуральска на правом фланге Южной армии генерала П. П. Белова. 12-я дивизия была придана Уральской группе, а 13-я дивизия — Уфимской группе 3-й Сибирской армии генерала К. В. Сахарова. Каждая из этих трех дивизий выступила на фронт в трехполковом составе. 43, 46 и 52-й Сибирские стрелковые полки, а также егерские батальоны дивизий остались в тылу в распоряжении командующего войсками Омского военного округа [18].

Для подготовки укомплектований для отбывающих на фронт 11, 12 и 13-й дивизий 5 июня 1919 г. начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Д. А. Лебедев приказал сформировать в Омском военном округе 11, 12 и 13-й Сибирские кадровые полки, разместив их соответственно в Омске, Томске и Новониколаевске. Для создания этих войсковых частей предлагалось выделить от каждого полка 11, 12 и 13-й дивизий по одной роте полного состава (по жребию) [19].

Управляющий военным министерством генерал А. П. Будберг и командующий войсками Омского военного округа генерал А. Ф. Матковский пытались убедить начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Д. А. Лебедева в том, что 11, 12 и 13-я дивизии еще не готовы к бою. Но, по словам Будберга, эти соединения «были жульническим образом уведены на фронт, где их погнали в бой, не считаясь с тем, что они не умели маневрировать и не кончили курсов стрельбы. При этом погнали в бой чуть ли не из вагонов, поставили сложнейшие боевые задачи; одна из дивизий была пущена в бой после 62-верстного перехода, причем последние 16 верст ее гнали форсированным шагом; таких преступных экспериментов не выдержали бы и многие дивизии старой кадровой армии» [20].

По свидетельству генерала К. И. Гоппера, части 11-й дивизии «после 3-дневного утомительного перехода получили приказ немедленно вступить в бой с красными у Верхнеуральска. Люди были так утомлены, что не могли стоять на ногах. Все командиры полков просили дать хотя бы самый короткий срок для отдыха и для ориентирования с положением и местностью, но в ответ пришел категорический приказ — немедленно вступить в бой, что могло привести только к плачевным результатам» [21].

В результате 11 и 12-я Сибирские стрелковые дивизии проявили полную небоеспособность и приказом начальника штаба Верховного главнокомандующего и военного министра генерала М. К. Дитерихса от 17 августа 1919 г. были расформированы. Находившиеся на фронте личный состав и материальная часть 11-й дивизии были переданы для пополнения IV, V и XI корпусов Южной армии генерала Белова. Личный состав и матчасть 12-й дивизии предлагалось употребить на пополнение частей по усмотрению командующего 3-й Сибирской армии [22].

Тринадцатая Сибирская стрелковая дивизия оказалась более стойким соединением, нежели 11-я и 12-я дивизии. Объясняется это тем, что 13-я дивизия влилась в Уфимскую (ударную) группу генерала С. Н. Войцеховского, в состав которой входили лучшие соединения колчаковской армии: 4-я Уфимская, 8-я Камская и Ижевская стрелковые дивизии. По свидетельству полковника А. Г. Ефимова, генерал Войцеховский попросил начальника Ижевской дивизии генерала В. М. Молчанова поставить какую-либо часть на правом фланге 13-й Сибирской дивизии и показать на примере, как вести наступление. Для этой задачи был назначен егерский батальон ижевцев, который своим порывом увлек за собой еще необстрелянных бойцов. Они наступали хорошо [23]. За боевые отличия генерал Войцеховский 26 июля 1919 г. наградил каждую роту и команду 13-й Сибирской стрелковой дивизии (по десять Георгиевских крестов) [24].

С началом общего отступления колчаковских армий 13-я дивизия была подчинена генералу Молчанову. По свидетельству А. Г. Ефимова, «численность этой недавно сформированной дивизии [13-й, — Д. С. ] значительно уменьшилась как от потерь в боях под Челябинском, так особенно и от утечки элемента, не желавшего драться. Но оставшиеся в рядах дивизии хорошо себя показали в тяжелых и изнурительных боях отступления, занимая участки вперемешку с частями ижевцев и упорно отбиваясь от наседавших красных [25].

Все войсковые части, оставшиеся в Омском военном округе после отбытия на фронт 11, 12 и 13-й стрелковых дивизий, по распоряжению командующего войсками генерала А. Ф. Матковского 10 июня 1919 г. были сведены в три дивизии. В состав 1-й Сводной дивизии (начдив полковник Лесков, штаб — в Омске) вошли: 43-й Сибирский стрелковый и 11-й Сибирский кадровый полки; в состав 2-й Сводной дивизии (начдив полковник Иванов, штаб — в Томске) вошли 46-й Сибирский стрелковый и 12-й Сибирский кадровый полки; в состав 3-й Сводной дивизии (начдив — полковник фон Бранденбург, штаб — в Новониколаевске) — 52-й Сибирский стрелковый и 13-й Сибирский кадровый полки [26]. Кроме того, в июле 1919 г. в Омском и Иркутском военных округах были сформированы три отдельные бригады, в том числе 1-я и 2-я стрелковые и Отдельная образцовая егерская.

Отдельная образцовая егерская бригада была образована 16 июля 1919 г. по приказу начальника штаба Верховного главнокомандующего [27]. В состав вновь формируемой бригады были включены егерские батальоны 11, 12 и 13-й Сибирских стрелковых дивизий. Указанные батальоны стали именоваться соответственно 1, 2 и 3-м Отдельными Образцовыми егерскими батальонами [28]. Бригаду возглавил генерал-майор Волков [29]. С 14 июля 1919 г. бригада числилась в резерве Верховного главнокомандующего [30]. Осенью бригада была развернута в дивизию трехполкового состава.

Другие две бригады были созданы на базе частей Енисейского отряда генерала С. Н. Розанова. 18 июля 1919 г. начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Лебедев приказал из отряда полковника И. Н. Красильникова и батальона особого назначения в трехнедельный срок сформировать Отдельную егерскую бригаду (1-й и 2-й полки), а из остальных частей, входивших в состав Енисейского отряда, в четырехнедельный срок сформировать 2-ю Отдельную стрелковую бригаду (3-й и 4-й полки) [31].

В полках, сформированных из молодых солдат, революционеры-подпольщики вели достаточно эффективную подрывную работу. Начальник Главного военно-цензурного бюро полковник Н. К. Павловский в докладе на имя 2-го генерал-квартирмейстера при Верховном главнокомандующем 23 августа 1919 г. писал: «Настроение тыловых частей неустойчивое, в виду того, что солдаты кадровых полков живут под сильным влиянием большевистской подпольной пропаганды. Агенты большевиков прибегают в этом отношении к самым дерзким способам, чтобы посеять панику среди солдат и населения городов и деревень» [32].

Тезис о неустойчивости тыловых частей иллюстрируют два наиболее ярких факта. В июне 1919 г. в Томске восстал 46-й Сибирский стрелковый полк, солдаты которого отказались идти на фронт. В ходе расследования этого инцидента было арестовано 112 солдат, из которых 70 человек военно-полевой суд приговорил к расстрелу [33]. В ночь на 30 июля 1919 г. в Красноярском военном городке вспыхнуло восстание, в котором приняли участие 3-й полк 2-й отдельной бригады и большинство солдат 31-го полка 8-й дивизии, всего до 3 тыс. человек. Захватив военный городок, восставшие предприняли наступление на Красноярск, но были разбиты, потеряв до 700 чел. убитыми [34].

К августу 1919 г. почти на всей территории Сибири распространилось массовое антиколчаковское партизанское движение. Под контролем белых властей оставались только транспортные артерии и крупные населенные пункты. В этих условиях не приходилось надеяться на успех мобилизаций в сельской местности. Но пополнение армии еще можно было осуществлять за счет жителей городов.

Указом от 9 августа 1919 г. адмирал Колчак объявил на территории Омского и Иркутского военных округов призыв в войска мужского городского населения в возрасте от 18 до 43 лет. Призыву подлежали все независимо от образовательного и имущественного цензов: как постоянно проживающие в городах, так и прибывшие туда из местностей, занятых красными От призыва освобождались: а) мастеровые и рабочие фабрик, заводов, каменноугольных и ремесленных предприятий; б) служащие и рабочие железных дорог и пароходных предприятий; в) все штатные служащие почтово-телеграфного ведомства; г) тюремные инспектора и их помощники, начальники всех мест заключения и тюремные надзиратели; д) чины отрядов особого назначения, государственной охраны, городской и уездной милиции, городских пожарных команд; е) священнослужители всех конфессий; ж) из числа городских служащих: технический персонал водопроводных и электрических сетей, врачи санитарных и эпидемиологических учреждений; з) вдовцы-одиночки, имевшие родных детей, нуждавшихся в их помощи [35].

12 августа начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал М. К. Дитерихс распорядился о проведении в трехдневный срок учета лиц, подлежавших призыву. Сам призыв был осуществлен в три этапа. Первым днем мобилизации для лиц в возрасте от 18 до 25 лет, проживавших в городах Омске, Новониколаевске, Тюмени, Бийске, Красноярске и Иркутске, устанавливалось 1 сентября; для лиц в возрасте от 25 до 35 лет, проживавших в тех же городах, и лиц в возрасте от 18 до 35 лет, проживавших в Татарске и Минусинске, — 10 сентября; для всех остальных — 15 сентября 1919 г. [36]. После обнародования указа от 9 августа управляющий министерством внутренних дел Ячевский сообщил военному министру о том, что беженцы — крестьяне и рабочие, проходящие станцию Куломзино и другие пункты, выражали удивление по поводу невключения их в категорию лиц, подлежавших призыву в войска. По словам Ячевского, от добровольного поступления в армию беженцев удерживало опасение крутой расправы большевиков с ними и с их семьями в случае, если бы они попали в плен. В связи с вышеизложенным Ячевский просил военного министра ходатайствовать перед Колчаком о призыве в войска беженцев в возрасте от 18 до 43 лет «как надежной группы граждан» [37].

В это же время в Омске возникла инициативная группа во главе с доцентом Пермского университета Д. В. Болдыревым, поставившая цель поднять беженцев на борьбу с большевиками. 27 августа в здании 1-й Омской женской гимназии состоялось собрание беженцев из Приволжья, Прикамья, Урала и занятых красными местностей Западной Сибири. На собрании была принята следующая резолюция:

«1) Так как бежать больше некуда и не для чего, ибо чем дальше, тем гуще все сибирские города переполнены и беженцы не найдут там не только хлеба, но и крова, то поступить всем беженцам, находящимся теперь в Омске, Куломзине и на берегах Иртыша в Дружины Святого Креста для защиты Родины, Веры от банд иноземных и иноверных разбойников; 2) всех беженцев, уклонившихся от добровольного поступления в армию, в самый кратчайший срок мобилизовать (не позднее 2 сентября); 3) просить Верховную власть издать приказ, что все граждане России, выехавшие за границу, начиная с октября месяца 1917 г., должны в указанный краткий срок вернуться обратно для поступления в армию. Если же они этого не сделают, то считать их изменниками Родины, а имущество их конфисковать» [38].

Адмирал А. В. Колчак поддержал инициативу беженцев. 2 сентября 1919 г. он своим указом объявил о призыве в войска беженцев из местностей, занятых большевиками, независимо от полученного образования, имущественного положения и рода занятий. Кроме того, призыву подлежало мужское население Омского и Иркутского военных округов в возрасте от 18 до 43 лет включительно, проживавшее вне городов. Призыву подлежали лица с образовательным цензом (по аналогии с призывом по указам Совета министров от 4 марта и 3 апреля 1919 г.) и также все, кто владел на правах частной собственности землею площадью не менее 50 дес. или на правах аренды — не менее 100 дес., владевшие недвижимым имуществом на сумму не менее 50 тыс. р. по оценке 1917 г., обладавшие капиталами на сумму не менее 100 тыс. р., получившие в 1918–1919 гг. промысловые свидетельства или уплачивавшие личный промысловый налог [39]. По всей видимости, по указу от 2 сентября были призваны только беженцы, находившиеся в пределах Омского и Иркутского военного округа. Первым днем мобилизации для них устанавливалось 10 октября 1919 г. [40]

И наконец, 1 ноября 1919 г. Совет министров Российского правительства постановил призвать в войска запасных солдат и ратников ополчения первого разряда срока службы 1917 г., т. е. родившихся в 1896 г. Мобилизацию предполагалось провести с 15 по 21 ноября [41], но она не состоялась. 14 ноября Красная Армия взяла колчаковскую столицу — Омск, после чего начался распад государственного аппарата и вооруженных сил белых. Никакие мобилизации уже не были возможны.

Таким образом, в течение 1919 г. на основании постановлений Совета министров Российского правительства и указов адмирала Колчака на территории тыловых военных округов колчаковской армии были призваны в войска лица 1898–1901 гг. рождения, горожане в возрасте от 18 до 43 лет, а также беженцы, прибывшие в Сибирь из местностей, занятых Красной Армией. В Омском и Иркутском военных округах было поставлено в строй более 161,6 тыс. чел. (табл. 1) [42].

Таблица 1. Общая численность лиц, мобилизованных в колчаковскую армию на территории Омского, Иркутского и Приамурского военных округов в 1919 г.

Все вышеупомянутые призывы и мобилизации не распространялись на казачье население. Последнее по всем вопросам, связанным с воинской повинностью, непосредственно подчинялось своим войсковым атаманам и правительствам. Из трех казачьих войск (Сибирское, Енисейское, Иркутское), располагавшихся на территории Омского и Иркутского военных округов, только Сибирское казачье войско (самое многочисленное) принимало активное участие в боях с регулярной Красной Армией.

28 июля 1919 г. войсковой атаман Сибирского казачьего войска генерал П. П. Иванов-Ринов подписал приказ о призыве на действительную военную службу казаков нарядов 1900–1913 гг. Сроки призыва устанавливались: для нарядов 1909–1913 гг. — с 30 июля по 14 августа, для нарядов 1905–1908 гг. — с 15 по 30 августа, для нарядов 1900–1904 гг. — с 31 августа по 15 сентября 1919 г. [43]

Призванные казаки поступили на укомплектование частей Сибирского казачьего корпуса, образованного 30 июля 1919 г. В состав корпуса вошли вновь формируемые 3, 4 и 5-я Сибирские казачьи дивизии, а также сформированная ранее 1-я отдельная Сибирская казачья бригада, развернутая во 2-ю Сибирскую казачью дивизию. Каждая дивизия должна была иметь в своем составе три конных полка, конно-артиллерийский дивизион, пластунский батальон и инженерную сотню [44].

По сообщению газеты «Правительственный вестник», мобилизация сибирских казаков прошла блестяще, уклонившихся от призыва не было [45]. К началу сентября 1919 г. боевой состав Сибирского казачьего корпуса достиг 7,5 тыс. шашек [46]. 9 сентября корпус вступил в бой с красными у поселка Островной и разгромил две бригады 5-й и 35-й советских стрелковых дивизий. В результате конной атаки казаки зарубили свыше 500 красноармейцев, захватили 6 артиллерийских орудий, 20 пулеметов и более 1800 пленных [47].

Помимо мобилизаций Российская армия адмирала Колчака пополнялась и за счет добровольцев. Статус последних определяло «Временное положение о службе добровольцами в сухопутных войсках», утвержденное постановлением Совета министров колчаковского правительства 25 февраля 1919 г.

Согласно положению добровольцами принимались в войска российские граждане в возрасте не моложе 17 лет на срок не менее шести месяцев. Не могли быть добровольцами члены комитетов и советов политических партий, а также лица, лишенные по судебному приговору права поступать на государственную службу, признанные по суду виновными в краже или мошенничестве, состоявшие под следствием или судом, привлеченные к дознанию по обвинению в государственных преступлениях или причастности к ним.

При прохождении службы добровольцы обеспечивались всеми видами довольствия, установленными для солдат обязательной службы, но получали повышенное денежное жалование: рядовые — на 50%, командиры отделений и взводов, а также фельдфебели — на 150%. Кроме того, при поступлении в армию добровольцы единовременно получали 200 р., а по истечении каждого шестимесячного периода службы соответственно 300, 400, 500 и 600 р. Семьям добровольцев выдавался ежемесячный паек в 100 р. и квартирные деньги в размере 1/3 жалованья, получаемого главами семейств по должности [48].

Некоторое представление о динамике поступления добровольцев в армию дают данные по частям 1, 2 и 3-й сводных дивизий Омского военного округа (табл. 2). Из 552 добровольцев, вступивших в эти части, 46 % являлись «инородцами», 39 % — горожанами и 15 % — сельскими жителями [49].

Таблица 2. Сведения о количестве добровольцев, поступивших в 1-ю, 2-ю и 3-ю сводные дивизии Омского военного округа в январе — сентябре 1919 г.

В августе — сентябре 1919 г. руководители белой Сибири приложили дополнительные усилия по привлечению в войска добровольцев. 29 августа 1919 г. Совет министров внес изменения и дополнения в действовавшее положение о службе добровольцами. Теперь при поступлении в войска доброволец должен был получить 1000 р., после первого, второго и третьего шестимесячных периодов службы — соответственно 800, 1000 и 1500 р. и по истечении двух лет добровольческой службы — 5000 р. [50].

Помимо материального стимулирования потенциальных добровольцев аппелировали и к их религиозным чувствам. 19 сентября 1919 г. начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Дитерихс утвердил «Положение о дружинах Святого Креста». Такие дружины согласно положению являлись воинскими добровольческими частями (ротами, батальонами), боровшимися с большевиками, как с богоотступниками, за веру и Родину. Каждая дружина, будучи войсковой частью, считалась в то же время и религиозным братством, носившим имя своего небесного покровителя, например, Св. Гермогена, Св. Александра Невского, Св. Сергия Радонежского и т. д. Все дружины образовывали единое братство Святого Креста [51].

Инспектор добровольческих формирований при Верховном главнокомандующем генерал В. В. Голицын, являвшийся одним из инициаторов «добровольческого бума», уверял Колчака, что он привлечет в армию до 30 тыс. бойцов [52]. Однако, по мнению военного министра колчаковского правительства генерала А. П. Будберга, надеяться на подъем добровольческого движения не было никаких оснований: «Все источники добровольчества — офицеры, их сыновья, кое-кто из идейной интеллигенции, старые солдаты — все это сильно потрепано во время большой войны и еще более пострадало в борьбе за освобождение родины от красной погани. Эти добровольцы пошли на свой крестный подвиг без приглашений и завываний, без пособий и сроков&133; На подвиг идут те, кто способны служить идее ради нея самой; за деньги это не покупается, от речей не зарождается и от молебнов не распространяется» [53].

По состоянию на 25 октября 1919 г. на территории Омского военного округа в Дружины Святого Креста поступил 1921 чел. Кроме того, за период с 1 января по 25 октября добровольцы поступали и в другие войсковые части и соединения колчаковской армии, в том числе в Ижевскую стрелковую дивизию — 2800 чел., в Воткинскую стрелковую дивизию — 200 чел., в полк генерала Пепеляева — 500 чел., в егерский батальон при Ставке — 28 чел., в 3-й Сибирский пластунский батальон — 30 чел., в 5-й Сибирский пластунский батальон — 24 чел., в казачий корпус — 16 чел., в образцовый егерский артиллерийский дивизион — 80 чел., в 43-й Сибирский стрелковый полк — 45 чел., в 11-й Сибирский стрелковый кадровый полк — 36 чел., в 46-й Сибирский стрелковый полк — 29 чел., в 12-й Сибирский стрелковый кадровый полк — 91 чел., в кадровый инженерный взвод — 2 чел., в 52-й Сибирский стрелковый полк — 3 чел., в 13-й Сибирский стрелковый кадровый полк — 8 чел., в 3-ю батарею Сибирского кадрового артдивизиона — 12 чел., в Алтайский конный туземный дивизион — 326 чел., а всего 6 151 добровольцев [54].

К 9 ноября 1919 г. общая численность добровольцев в вышеперечисленных частях составляла 6 957 человек [55]. Подавляющее большинство их поступило в войска в июле — сентябре 1919 г. Почти все они являлись беженцами. Так, например, из 47 добровольцев, числившихся в 1-й и 2-й батареях Образцового егерского артдивизиона, один ранее проживал в Омске, один на станции Исилькуль, а остальные на территориях, занятых Красной армией [56].

Указанная цифра (6 957 чел.) не охватывает всех добровольцев, поступивших в армию на территории Омского военного округа в 1919 г. Очевидно, что какое-то количество добровольцев находилось и в рядах ушедших на фронт из округа полков 11, 12 и 13-й Сибирских стрелковых дивизий и некоторых других не упомянутых в списке частей. Кроме того, добровольцы имелись и в Иркутском военном округе. По состоянию на 10 ноября 1919 г. в Иркутске располагались два добровольческих формирования: 1-я Иркутская дружина Святого Креста (9 офицеров, 2 подпрапорщика, 6 фельдфебелей, 70 унтер-офицеров и 135 рядовых, всего 222 чел.) и Пермский сводный батальон (6 офицеров, 1 чиновник, 4 подпрапорщика, 3 фельдфебеля, 40 унтер-офицеров и 181 рядовой, всего 235 чел.) [57].

Надежды белого командования на массовое добровольческое движение не оправдались. Лишенная политически надежного и подготовленного в военном отношении пополнения, в ноябре — декабре 1919 г. колчаковская армия утратила свою боеспособность и развалилась под ударами красных. В это время прекратило свое существование большинство войсковых частей и соединений, находившихся на территории Омского и Иркутского военных округов.

Отдельная образцовая егерская дивизия в начале ноября была переброшена в Омск для обороны белой столицы от наступавших частей Красной Армии. Но колчаковское командование в последний момент отказалось от ранее принятого плана остановить красных на линии Иртыша. Егерская дивизия походным порядком отступила на восток вдоль линии железной дороги. В последних числах ноября советская 27-я стрелковая дивизия настигла егерей в районе станции Тебисская. Комиссар 27-й дивизии А. П. Кучкин позднее вспоминал: «Егерцы дрались отчаянно. Их поддерживали орудийным и пулеметным огнем бронепоезда. Но и эта дивизия не сдержала натиска наших войск, была смята и почти вся уничтожена. Станция Тебисская перешла в руки красных» [58].

Бесславно закончили свою историю 43, 46 и 52-й Сибирские стрелковые полки. В конце октября 1919 г. они были сосредоточены в районе Алтайской железной дороги с целью ликвидации партизанского движения на Алтае и обеспечения левого фланга колчаковской армии. В ночь на 28 ноября в с. Поспелиха солдаты 43-го полка подняли восстание и перебили большую часть своих офицеров, включая командира полка. К восставшим присоединились солдаты 46-го полка и артиллерийской батареи, находившиеся на станции Поспелиха [59].

В результате путь красным партизанам на Барнаул оказался свободен, и белые вынуждены были приступить к эвакуации города. 52-й полк в Бийске в это время находился на грани полного распада и как боевая единица уже не представлял никакой ценности для белых. Ранее, 22 октября 1919 г., у станции Рубцовка две роты этого полка перешли к партизанам [60]. При эвакуации Алтайской губернии солдаты 52-го полка остались в Бийске, а затем разошлись по домам.

В Енисейской губ. после ухода на фронт 1-й егерской и 2-й стрелковой бригад вся тяжесть борьбы с красными партизанами легла на плечи 8-й Сибирской стрелковой дивизии генерала Барановского (6 ноября 1919 г. дивизия была переформирована в 3-ю Сибирскую стрелковую бригаду [61]). В конце ноября партизаны П. Е. Щетинкина предприняли наступление от Белоцарска на Минусинск и далее, на Красноярск и Ачинск, с целью перерезать пути отступления колчаковской армии на восток и соединиться с регулярными частями Красной Армии. В бою у дер. Трифоново 16 декабря 1919 г. войска Барановского были разгромлены, а сам генерал погиб [62].

Дислоцировавшиеся в Иркутске части 14-й Сибирской стрелковой дивизии (с 6 ноября — 4-я Сибирская стрелковая бригада [63]) разложились под воздействием эсеровской и большевистской пропаганды. Вечером 24 декабря в иркутском предместье Глазково восстал 53-й Сибирский стрелковый полк, к которому вскоре присоединился 54-й полк — всего около 1 400 чел. [64] 5 января 1920 г. Российское правительство, оказавшись без вооруженной поддержки, вынуждено было передать власть в Иркутске эсеровскому Политцентру.

Таким образом, в 1919 г. Омский и Иркутский военные округа дали колчаковской армии около 176 тыс. солдат. Все призывы и мобилизации проходили относительно спокойно и не вызывали массового сопротивления со стороны населения. Их успех можно объяснить тем, что на пополнение армии шли прежде всего лояльные к колчаковской власти категории населения — интеллигенция и беженцы, а также деревенская молодежь в возрасте 17–22 лет, еще не успевшая в полной мере испытать на себе деструктивного воздействия революционных событий 1917 г.

Следует особо отметить, что данный контингент в своем большинстве ранее не служил в армии, поэтому требовал продолжительной военной учебы, как минимум 4–5 месяцев [65]. Однако до отправки на фронт молодые солдаты находились в строю всего лишь 1–2 месяца. За этот срок новобранцы были не в состоянии даже психологически смириться с армейской службой, не говоря уж о том, чтобы получить соответствующие военные навыки. По прибытии на фронт они зачастую не знали, как им действовать в новой, непривычной обстановке. Их охватывала сначала растерянность, а затем и паника, за которыми следовали или смерть, или плен.

Руководители белого движения на востоке России не осмелились провести в тыловых округах мобилизацию в армию запасных солдат старших возрастов, имевших боевой опыт Первой мировой войны, так как считали их политически неблагонадежными. В отличие от белых большевики на укомплектование своих вооруженных сил привлекали прежде всего бывших солдат-фронтовиков, благодаря чему сколачивание частей и соединений Красной Армии проходило в предельно короткие сроки. Данный контингент не испытывал особых симпатий к Советской власти, но благодаря активной идеологической обработке со стороны армейских структур РКП(б) и репрессивному воздействию армейских спецслужб этот его недостаток если не изживался, то, по крайней мере, нивелировался. Агитационно-пропагандистская же работа белых по формам, а главное, по масштабам не шла ни в какое сравнение с аналогичной работой большевиков.

Тыловые офицеры оказались плохими воспитателями и руководителями солдат. Еще в марте адмирал Колчак жаловался председателю Совета министров П. В. Вологодскому на стихийное явление в тылу — «развал до хулиганства в среде офицерства» [66]. Разложение тех или иных частей колчаковской армии начиналось с офицерского состава, и уже затем распространялось на солдат. Так, например, после получения известия об оставлении белыми Омска почти половина находившихся в Поспелихе офицеров 43-го полка сказалась больными и уехала в Барнаул [67].

Большинство офицеров, подобно своим подчиненным, попало в белую армию по мобилизации и к военной службе относилось, как к неприятной обязанности. Анализируя морально-психологическое состояние колчаковской армии, подполковник В. Н. Руссиянов в информационной сводке от 23 июня 1919 г. отмечал отсутствие у большинства офицеров знания «настроения и психики своих солдат», и наличие у них больше «мягкости» и «сентиментальности», чем «сознания силы» и «настойчивости». Офицеры, по словам Руссиянова, «смотрят на события и свое участие в войне с точки зрения фатализма, а не неумолимой жизненной необходимости» [68]

В итоге военно-организационные усилия в тыловых военных округах Российской армии не дали тех результатов, на которые рассчитывали руководители белого движения на востоке России.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. ГАРФ, ф. 182, оп. 1, д. 59, л. 6.
2. ГАНО. ф. П-5, Оп. 2, д. 1506, л. 9.
3. ГАКК, ф. 24, оп. 2, д. 78, л. 29.
4. Там же, л. 32-41.
5. Там же, л. 49.
6. Там же, л. 131.
7. Правительственный вестник, 1919. 6 апр.
8. ГААК, ф. 24, оп. 2, д. 78, л. 246-247.
9. Правительственный вестник, 1919. 20 апр.
10. Там же.
11. ГАРФ, ф. 182, оп. 4, д. 10, л. 16.
12. ГАРФ, ф. 182, оп. 4, д. 9, л. 2.
13. Там же, л. 5.
14. Русская армия, 1919. 18 июня.
15. В шести волостях Татарского уезда первый день мобилизации был отложен до 10 августа, в семи волостях Иркутского уезда и десяти волостях Верхоленского уезда — до 15 сентября, в Якутской обл. — до 1 сентября. В Забайкальской обл., в связи с незавершенностью призыва родившихся в 1900 и январе — марте 1901 г., по настоянию генерала Д. Л. Хорвата первый день призыва родившихся в апреле — декабре 1901 г. был перенесен на 1 октября 1919 г. (ГАРФ, ф. 182, оп. 1, д. 52а, л. 10, 21, 22, 24, 25, 26).
16. ГАРФ, ф. 176, оп. 2, д. 32. л. 10-11.
17. Русская армия, 1919. 7 мая.
18. РГВА, ф. 39499, оп. 1, д. 18, л. 55.
19. ГАРФ, ф. 176, оп. 2, д. 32, л. 155.
20. Будберг А. П. Дневник // Архив русской революции. Т. 15. Берлин, 1924. С. 260.
21. Гоппер, ген. Начало и конец Колчака // Гражданская война в Сибири и Северной области. М.-Л., 1927. С. 70.
22. РГВА, ф. 40213, оп. 1, д. 1481. Ч. VIII. Б. л. Текст приказа автору настоящей статьи любезно предоставил А. Б. Езеев.
23. Ефимов А. Г. Ижевцы и воткинцы: борьба с большевиками 1918–1920 гг. Concord, 1975. С. 127.
24. Военные ведомости, 1919. 28 июля.
25. Ефимов А. Г. Указ. соч. С. 139.
26. ГАРФ, ф. 176, оп. 2, д. 32, л. 160.
27. РГВА, ф. 39499, оп. 1, д. 17, л. 477.
28. Там же, л. 611.
29. РГВА, ф. 39499, оп. 1, д. 18, л. 4.
30. Там же, л. 45.
31. РГВА, ф. 39499, оп. 1, д. 17, л. 507.
32. РГВА, ф. 39499, оп. 1, д. 143, л. 2.
33. Спирин Л. М. Разгром армии Колчака. М., 1957. С. 153. Возможно, Л. М. Спирин не совсем точен в описании этого события. В газ. «Русская армия» (от 29 июня 1919 г.) сообщается, что по приказу командующего войсками Омского военного округа 17 июня 1919 г. были преданы прифронтовому военно-полевому суду в Омске «за нарушение долга службы, выразившееся, между прочим, в срывании погон» 23 солдата эшелона, следовавшего из Томска. 19 из них были признаны виновными и приговорены к расстрелу. Вероятно, речь идет об одном и том же событии.
34. Васильев Г. А. Антиколчаковское восстание солдат Красноярского гарнизона // Сибиряки в борьбе за власть Советов, за защиту Социалистического Отечества. Тез. Всесоюз. науч. конф. Новосибирск, 1990. С. 33-35.
35. Военные ведомости, 1919. 15 авг.
36. ГАРФ, ф. 182, оп. 1, д. 37, л. 11, 57, 77, 94.
37. ГАРФ, ф. 182, оп. 1, д. 42, л. 6.
38. Русская армия, 1919. 30 авг.
39. ГАНО, ф. П-5, оп. 2, д. 1480, л. 20
40. ГАРФ, ф. 182, оп. 1, д. 42, л. 21. 15 сент. и 17 окт. Колчак приказал распространить действие своих указов от 9 августа и 2 сентября на район Приамурского военного округа и полосу отчуждения Китайско-Восточной железной дороги, за исключением Камчатской и Сахалинской обл. Первым днем мобилизации устанавливалось 15 ноября 1919 г. (ГАРФ, ф. 182, оп. 1, д. 37, л. 106, 116; д. 42, л. 36, 37).
41. ГАНО, ф. П-5, оп. 2, д. 1506, л. 38.
42. ГАРФ, ф. 182, оп. 5, д. 3, л. 8.
43. ГАНО, ф. П-5, оп. 2, д. 1506, л. 48.
44. РГВА, ф. 40213, оп. 1, д. 1481. Ч. VII, VIII. Б. л.
45. Правительственный вестник, 1919. 4 сент.
46. Будберг А. П. Указ. соч. С. 308.
47. Русская армия, 1919. 12 окт.
48. ГАНО, ф. П-5, оп. 2, д. 1506, л. 7-8.
49. ГАРФ, ф. 182, оп. 1, д. 44, л. 6, 9, 27, 31.
50. ЦХАФАК, ф. 235, оп. 1, д. 53, л. 5-7.
51. ГАНО, ф. П-5, оп. 2, д. 1506, л. 53.
52. Будберг А. П. Указ. соч. С. 305.
53. Там же. С. 290-291.
54. ГАРФ, ф. 182, оп. 1, д. 59, л. 18.
55. Там же, л. 17.
56. ГАРФ, ф. 182, оп. 1, д. 44, л. 12-13.
57. ГАРФ, ф. 287, оп. 1, д. 50, л. 643.
58. Кучкин А. П. Великий марш // Подвиг Пятой Красной. Новосибирск, 1984. С. 79-80.
59. Партизанское движение в Западной Сибири (1918–1920 гг.). Док. и мат. Новосибирск, 1959. С. 422-425.
60. Эйхе Г. Х. Опрокинутый тыл. М., 1966. С. 324.
61. Волков С. В. Белое движение в России: организационная структура (материалы для справочника). М., 2000. С. 94.
62. Революцией мобилизованный и призванный. М., 1977. С. 163.
63. Волков С. В. Указ. соч. С. 106.
64. Солодянкин А. Д. Коммунисты Иркутска в борьбе с колчаковщиной. Иркутск, 1960. С. 116.
65. Данный срок представляется нам оптимальным, исходя из успешного опыта военной подготовки новобранцев 1898–1899 г. р., призванных в белую армию по указу Временного Сибирского правительства от 31 июля 1918 г.
66. Россия антибольшевистская. Из белогвардейских и эмигрантских архивов. М., 1995. С. 157.
67. Партизанское движение в Западной Сибири&133; С. 437.
68. ГАНО, ф. П-5, оп. 4, д. 1517, л. 19.