Природоохранные мероприятия в дореволюционной Туве

Печатный аналог: Потахин С.Б. Природоохранные мероприятия в дореволюционной Туве // «География и природные ресурсы», 1990. №4. С.149–152.

Проблемы охраны природной среды актуальны не только в настоящее время. Сохранение продуктивности лесов, плодородия земель, чистоты вод, численности животных, разнообразия растительности степей и лугов волновали людей и многие столетия назад. Примерами заботы о среде обитания могут служить ограничение времени и смена мест охотничьего и рыбного промысла, существование так называемых «священных рощ», наличие у скотоводческих пародов сезонных циклов перекочевок. Позднее многие природоохранные меры были юридически закреплены административными органами.

Природа Тувы благоприятствует развитию хозяйственной деятельности. История освоения ее территории насчитывает тысячелетия. Еще в палеолите первобытные охотники и собиратели дикорастущих, обитавшие па южных склонах Западного Танну-Ола в районе р. Саглы, проникали через перевалы на северные отроги хребта и в Хемчикскую котловину [1]. В дальнейшем котловины Тувы и их горное обрамление заселялись тюрками, уйгурами, кыргызами н другими народами. Их хозяйственный уклад был различен, но доминирующим направлением хозяйственной деятельности населения Тувы являлось скотоводство (в Тоджинской котловине — оленеводство), сочетаемое с орошаемым y богарным земледелием. Развивались также охота, рыболовство, собирательство y добыча полезных ископаемых.

Наиболее интенсивное освоение природных богатств дореволюционной Тувы (Урянхайского края), резкое усиление антропогенного воздействия па ландшафты начались в конце XIX — начале XX вв., что в значительной степени связано с русской крестьянской колонизацией. В хозяйственную деятельность вовлекались огромные земельные ресурсыкотловинно-низкогорного яруса, началась промышленная добыча полезных ископаемых (золота, соли), появились постоянные населенные пункты — Туран, Уюк, Элегест, Сосновка, Белоцарск (Кызыл) и др.

Большинство пашен располагалось на террасах, частично использовались степные урочища подгорных шлейфов и мелкосопочно-увалистых поверхностей. Отсутствие у русского населения опыта в пользовании оросительными системами часто вызывало необратимые последствия. Чиновники Переселенческого управления констатировали, что «неумение урегулировать полив пашен… часто приводит земледельца к непоправимым ошибкам… были случаи, когда неопытный хозяин, усердствуя в поливе своей пашни, расположенной на наклонной плоскости с мягкой чсрноземовидной почвой, в течение нескольких лет почти смыл весь ценный растительный слой с нее» [2, л. 10–11]. Агроном Урянхайского края А. А. Турчанинов уже в 1914 г. отмечал широкое развитие овражной сети в земледельческих районах Тувы [3]. Он указывал также, что орошаемые поля русских крестьян, как правило, были лишены сборной канавки, а это приводило к размыву и сильному обводнению полей.

Увеличение количества скота у русского и тувинского населения и концентрация его на отдельных пастбищах вызывали деградацию кормовых угодий. Сезонные циклы кочевания тувинских аратов, служившие гарантией стабильности пастбищ, повсеместно нарушались. Эта вызывалось как природными, так и социально-экономическими и политическими причинами [4].

Крестьяне-земледельцы наносили большой урон лесам горного обрамления, а особенно уремам, расположенным по поймам рек Хемчика, Улуг-Хема, Бий-Хема, Ка-Хема н их притоков. Большое количество древесины требовалось на строительство домов и хозяйственных сооружений, для нужд отопления, а также для смолокуренного и дегтярного производства. Уже в начале века Переселенческим управлением Урянхайского края отличалось уменьшение площади лесов, в частности, уникальных Балгазынского н Маймазынского боров [5].

Стремительный рост числа золотых приисков также отрицательно сказался на природе горных территорий. В. Ошурков, путешествовавший по Урянхайскому краю в конце прошлого века, так описывал заброшенный прииск: «Леса по приближению к прииску сильно поредели… Картина всеобщего опустошения и разрушения: перевернутые русла речек, высокие насыпи, выжженные, вырубленные и истребленные леса, полуразрушенные постройки…» [6, с. 97–98].

Рыболовецкие артели вылавливали более 3000 пудов рыбы в год [7]. Наибольший улов производился на оз. Чагытай (Рыбном). А. П. Ермолаев в отчете о своей поездке писал: «Промысел представлен хищнически, рыбу безжалостно истребляют огромным количеством, особенно при неводьбе, когда в невод попадает много мелочи, не имеющей рыночной стоимости, вся она остается па берегу и гибнет. Пройдет еще несколько лет, и результаты такого хозяйства будут налицо — озеро будет опустошено» [8, л. 21].

Тувинское население имело большой опыт природоохранных мероприятий. Немало этому способствовало желание воспрепятствовать русской крестьянской колонизации, а также большую роль играли религиозные взгляды тувинцев, о чем свидетельствовали «священные рощи» урянхов и даже целые заповедные территории, например, Пай (Бай)-тайга.Священные рощи располагались в часто посещаемых местах и, как правило, вблизи рек. В Пай-тайге, находящейся на северных склонах Западного Танну-Ола, были запрещены охота, рубка леса и какие-либо горные работы. Со стороны русских переселенцев неоднократно предпринимались попытки проникнуть в заповедную территорию с целью добычи золота, но все они обычно пресекались тувинским населением [8].

Среди местного населения существовали убеждения, что нельзя рубить молодые деревья и поросли, нельзя осквернять истоки ручейков, рек, водоемов, губить цветущие и плодоносящие деревья и растения, убивать турпанов и журавлей и др. [9]. Ф. Я. Кон отмечал, что тувинцы рубку сырого леса считают грехом и для сооружения изгородей, например, используют в основном сухие коряги [10]. В отчете заведующего технической частью межевых работ в Урянхайском крае отмечено, что русским поселенцам жители котловинных степей запрещали рубить лес на равнине [11].

После официального присоединения в 1914 г. Урянхайского края к Российской империи русская администрация, стараясь избежать конфликтов с местным населением, приняла ряд мор по сохранению природы края. Па необходимость таких мероприятии указывали многие исследователи Тувы, например Б. М. Порватов, А. П. Ермолаев, П. II. Поликевнч и др. Так, Б. М. Порватов считал, что для успешного развития горного промысла следует запретить русским горнопромышленникам занимать под разработку полезных ископаемых места, считаемые у тувинцев священными [12].

30 сентября 1914 г. в Урянхайском крае был учрежден штат лесничества третьего разряда, включавший лесничего и его помощника, двух лесных объездчиков и шесть лесных сторожен [13]. Согласно инструкции по организации и эксплуатации лесов в Иркутском генерал-губернаторстве от 4 мая 1887 г. [14], распространявшейся с 1914 г. на Урянхай, выделялись заказные леса, включающие лесные массивы близ степных заселенных местностей. В заказных лесах запрещалась самовольная рубка, бесплатно мог использоваться только сухостой, разрешались охота, собирание дикорастущих плодов, кореньев и мха, добывание песка, глины и прочих подобных материалов с условием соблюдения противопожарных правил. Выпас скота ограничивался.

Заведующим устройством русского населения в Урянхайском крае были разработаны меры по предупреждению хищнических вырубок лесов [15]. Приказом N 148 от 6 ноября 1916 г. запрещалась рубка сырорастущего леса в рощах, находившихся вблизи Белоцарска. По этому же приказу лесная стража, охраняя лес, должна была следить за соблюдением правил охоты, лесного промысла (сбора дикорастущих), рыболовства и горных разработок. Тувинскому населению предоставлялось право повсеместного пользования лесом для своих надобностей и выпаса скота.

Документы свидетельствуют о частичном выполнении природоохранных актов. Так, В. Бякову, имевшему заимку на р. Карасуке, притоке Чадана, предписывалось огородить место выпаса скота тройной изгородью, чтобы его скот не мог топтать и осквернять места, считавшиеся у тувинцев священными [16]. Особо охранялись леса, растущие вблизи рек. Примером может служить разрешение на рубку, выданное крестьянину Андрею Долгих, где указывалось, что ему «разрешается порубка сырорастущего леса по речкам, впадающим в Большой Енисей, не ближе двух верст от устья их» [17, с. 14].

Но, несмотря на указания, инструкции и приказы, нарушение правил пользования лесом и другими природными ресурсами происходило часто. Немногочисленный штат лесной стражи не мог справиться с пресечением всех нарушений. Так, за 1917 г. по Урянхайскому краю зафиксировано лишь 5 самовольных порубок тополевого и елового леса по берегам и островамБий-Хема и Ка-Хема [18], что, естественно, не соответствовало истинному положению дел.

Революционные события в России принесли большие изменения в жизнь тувинского и русского населения Урянхайского края. 5 июня 1918 г. был принят договор о самоопределении Тувы, дружбе и взаимопомощи, в котором, в частности, затронуты и природоохранные вопросы. Так,  8, 9 касались упорядоченности рубки леса, запашки новых участков земли, рыбной ловли. Разрешения на данные виды хозяйственной деятельности выдавались лишь с согласия хошунского правления [19]. В 1919 г. предпринята попытка выделения заповедных зон [20].

В настоящее время в Туве существует ряд заказников (Шеминский, Хаакский, Эрбекский, Балгазынский и др.), заповедник «Азас». Но, к сожалению, заповедные и другие охраняемые территории охватывают в основном горно-лесные ландшафты, степные же ннзкогорно-котловинные почти полностью распаханы. Незначительные площади естественных степных геокомплексов не возведены в ранг заповедных. Увеличение количества заповедных площадей, памятников природы поможет сохранить уникальные ландшафты Тувы, а также будет способствовать развитию организованного туризма в республике.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Астахов С. Н. Предварительные итоги изучения каменного века Тувы // Уч. зап. Тувинского науч.- исслед. ин-та языка, литературы и истории. 1971. Вып. 15.
2. Российский Государственный исторический архив (РГИА). Спб., 1914. Ф. 391, оп. 10, д. 2.
3. Отдел рукописей Государственного музея энтографии. Спб., 1914. Ф. 1, оп. 2, д. 634.
4. Потахин С. Б. Воздействие сезонной цикличности скотоводства на ландшафты Тувинской котловины // Вестн. ЛГУ. Сер. 7. 1989. Вып. 2 (№ 14).
5. Центральный Государственный архив Республики Тува (ЦГА РТ). 1916. Ф. 123, оп. 2, д. 149.
6. Ошурков В. Из странствий по стране Урянхов // Сибирский сборник. Иркутск, 1893. Вып. 1.
7. Грумм-Гржиманло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Л.: Изд-во ГО СССР, 1930. Т. 3, вып. 2.
8. Рукописный фонд Красноярского краеведческого музея. 1915–1918. Ф. 7886, д. 211.
9. Салчак К. Б. Народная экология тувинцев // Охрана окружающей среды и человек: Тез. докл. 2-й республ. конф. Кызыл, 1988.
10. Кон Ф. Я. За пятьдесят лет. М.: Сов. писатель, 1936. Т. 3–4.
11. Государственный архив Красноярского края. 1918. Ф. 217, оп. 2, д. 104.
12. Порватов Б. М. Горные богатства Урянхая // Золото и платина. 1914. N 3.
13. ЦГА РТ. 1914–1915. Ф. 391, оп. 5, д. 1364.
14. ЦГА РТ. 1897–1914. Ф. 112, оп. 1, д. 2.