Печатный аналог: Кузнецов И.С., Шишкин В.И. Могучий край всемирной славы… // Сибирь в лицах. Новосибирск: МАСС-МЕДИА-ЦЕНТР; ИНФОЛИО-пресс, 2001. С. 60–85. PDF, 53 422 Кб.
Сибирь, Сибирь, огромное кладбище.
Мы перепашем старые пути,
Чтоб радостней, обильнее и чище
Иная жизнь могла здесь расцвести.
Г.А. Вяткин
Февральские события в Петрограде, приведшие к свержению царского самодержавия и установлению власти Временного правительства, стали для Сибири полной неожиданностью. Тем не менее большинство сибиряков встретило их спокойно, а рабочие, большая часть интеллигенции и служащих — даже восторженно. Не дожидаясь распоряжений из центра, в городах, а затем и в других населенных пунктах Сибири стали упразднять царскую администрацию, арестовывать сотрудников жандармерии и полиции, освобождать из тюрем политических заключенных, по собственной инициативе создавать новые, демократические органы государственной власти. Решающую роль в этих событиях сыграли местная общественность и бывшие политические ссыльные.
Важнейшим завоеванием Февральской революции стала политическая свобода в России, а ее главным результатом — невиданная активизация общественной жизни. Сибирь не была исключением. Здесь также быстро возникли многочисленные политические, классовые, национальные, конфессиональные, профессиональные и иные организации, проходили их многочисленные съезды, совещания и конференции, на которых живо обсуждались всевозможные проблемы, от сугубо местных до общегосударственных. Принимавшиеся на них резолюции свидетельствовали о том, что первоначально все без исключения слои населения Сибири признали Временное правительство и выражали ему свою поддержку.
Проведение выборов и созыв Всероссийского Учредительного собрания для решения основных вопросов государственного устройства страны — в этом Временное правительство видело свою основную миссию. Но руководимые В.И. Лениным большевики рассуждали принципиально иначе. Они не хотели ждать Учредительного собрания и взяли курс на дальнейшее углубление революции, требуя от Временного правительства немедленного прекращения империалистической войны, безотлагательного решения земельного и национального вопросов, настаивая на передаче всей власти Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.
Ситуация в Сибири развивалась под влиянием событий, происходивших в центре страны, и по тому же сценарию, что в Европейской части России. Только в отличие от центральных районов здесь основной опорой большевиков стали не малочисленные и разрозненные промышленные рабочие, а преимущественно солдаты многотысячных тыловых гарнизонов, не желавшие идти на фронт. Благодаря антиправительственной агитации большевиков уже с лета 1917 г. особой революционностью выделялись Ачинский, Канский и Томский гарнизоны, а за Красноярским гарнизоном даже закрепилась репутация «сибирского Кронштадта».
С осени 1917 г. в политической жизни Сибири четко обозначились две доминирующие тенденции: ослабление позиций Временного правительства и его сторонников, с одной стороны, усиление влияния численно увеличивавшихся и постепенно большевизировавшихся Советов — с другой. Важной вехой, свидетельствовавшей о дальнейшей консолидации сил революционных радикалов в масштабе всего региона, стало проведение в Иркутске в третьей декаде октября 1917 г. первого Всесибирского съезда Советов. Благодаря преобладанию на нем большевиков, анархистов и левых эсеров, съезд высказался за передачу всей власти Советам. Но настроения его делегатов не отражали реальной ситуации в регионе. Как показали прошедшие месяц спустя выборы в Учредительное собрание, основная масса сибиряков по-прежнему поддерживала правительственную партию эсеров, отдав ей почти три четверти голосов, тогда за большевиков проголосовала только десятая часть избирателей.
Однако, как известно, в ходе революций вопрос о власти решается не бюллетенями для голосования, а силой. Получив сведения об Октябрьском перевороте в Петрограде, большевики Сибири и их сторонники из числа анархистов, левых эсеров и беспартийных активно приступили к действиям. Опираясь па солдат местных гарнизонов, первыми в Сибири 28–31 октября взяли власть в свои руки руководимые ими Советы Ачинска, Красноярска, Канска и Минусинска. 5 ноября по инициативе солдат гарнизона перешла власть к Совету в Черемхово, 19 ноября провозгласил себя властью Иркутский объединенный Совет рабочих и солдатских депутатов, 30 ноября — Омский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. К весне 1918 г. Советы, опиравшиеся на революционно настроенных солдат и на вооруженные отряды Красной гвардии, насильственно утвердили свою власть во всех губернских, уездных и в большинстве промышленных центров Сибири.
Иначе обстояло дело с советизацией сибирской деревни, где жила основная масса местного населения. Почти все губернские и уездные Советы крестьянских депутатов, возглавлявшиеся эсерами, выступили против Октябрьского переворота и захвата власти Советами. Поэтому организация Советов в сибирской деревне по сути дела началась только в феврале-марте 1918 г., когда на родину стали возвращаться демобилизованные солдаты, воспринявшие большевистские лозунги. Но вплоть до конца весны 1918 г. Советы отсутствовали примерно в половине волостей Сибири. Еще меньше их было на сельском уровне. К тому же многие сельские и волостные Советы не являлись твердой опорой большевиков и их сторонников, поскольку имели общекрестьянский характер, частично были созданы эсерами или путем формального переименования земских учреждений. В результате позиции Советов в Сибири оставались крайне непрочными.
Первые социально-экономические мероприятия Советов Сибири не отличались оригинальностью. Как и по стране в целом, они осуществлялись в виде «красногвардейской атаки» на капитал. Эти мероприятия выразились в социализации и национализации банков, транспорта, промышленных предприятий, торговых и кооперативных заведений, в многочисленных реквизициях и конфискациях, сопровождавшихся насилием над населением, особенно над горожанами.
Ответом на это бесчинство явилась первая волна антисоветских восстаний в Сибири. Самое сильное из них произошло еще в середине декабря 1917 г. в Иркутске, где против большевиков выступили примерно 600 юнкеров, поддержанных тремя сотнями казаков, небольшой группой офицеров и гимназистов. Бои с применением артиллерии продолжались в городе почти десять дней. В результате погибло и было ранено около тысячи человек, большинство из которых составили мирные жители. По масштабам и ожесточенности борьбы декабрьские события в Иркутске уступали только ноябрьским боям в Москве.
За первые пять месяцев 1918 г. в крае произошло еще около 50 антисоветских вооруженных выступлений. Все они были быстро подавлены вооруженной силой. Однако последнее обстоятельство свидетельствовало не столько о прочности позиций большевиков в Сибири, сколько о слабости их противников. Восстания вспыхивали стихийно, являлись неорганизованными, разрозненными. Повстанцы не имели связей с политическими и военными противниками большевиков, ушедшими в подполье и только набиравшими силы.
Ситуация в корне изменилась в конце мая 1918 г., когда против Советов выступил Чехословацкий корпус, поддержанный вышедшими из подполья офицерскими и эсеровскими вооруженными организациями. Начавшиеся в Сибири боевые действия вскоре перебросились в другие районы страны — на Урал, в Поволжье и на Дальний Восток, что придало гражданской войне в России новое качество, сделало ее полномасштабной. С обеих сторон она сопровождалась дальнейшей эскалацией насилия и жестокостей. Менее чем за месяц боев власть Советов была свергнута во всей Западной Сибири.
Однако в Восточной Сибири вооруженная борьба между белочехами и красными затянулась до конца августа 1918 г. В результате крупные антибольшевистские вооруженные силы были отвлечены на второстепенный участок борьбы и не смогли принять участие в главных событиях, которые происходили в Поволжье, где тогда решалась судьба России.
В свержении Советов на востоке России участвовали различные политические силы, от социалистов до монархистов включительно. Поскольку в авангарде борьбы против большевиков в то время находились эсеры, пользовавшиеся поддержкой местного населения и военно-политического руководства Чехословацкого корпуса, именно они на первых порах преобладали в антибольшевистских правительствах Поволжья, Урала и Сибири (в Комитете членов Учредительного собрания, Западно-Сибирском комиссариате, Временном сибирском правительстве, Директории). Но попытки эсеров осуществить идеи народоправства плохо отвечали объективным условиям гражданской войны, требовавшей жесткой централизации государственного управления и отказа от немедленного воплощения в жизнь народовластия. На этой почве в лагере контрреволюции изначально существовали серьезные разногласия, которые постоянно углублялись. В конечном счете в ночь на 18 декабря 1918 г. они вылились в вооруженный переворот, в ходе которого власть руководимой эсерами Директории в Омске была свергнута и установлена военная диктатура адмирала А. В. Колчака, провозглашенного Верховным правителем России.
В период колчаковского правления Сибирь стала главной базой российской контрреволюции. Именно здесь была сформирована белая Сибирская армия, части которой в конце 1918 — начале 1919 гг. одержали на Восточном фронте ряд побед над войсками Красной Армии и поставили Советскую власть на край пропасти. Колчака в качестве Верховного правителя России признали все другие лидеры белого движения, и были близки к такому же признанию союзники. Город Омск, где располагалась резиденция Верховного правителя, обрел статус колчаковской столицы, в которой находился главный центр и куда стягивались основные нити руководства антисоветской борьбой.
Однако довольно скоро выяснилось, что в отличие от большевиков колчаковское правительство не в состоянии предложить россиянам привлекательную программу решения важнейших социально-экономических проблем. Колчаку, заявившему о себе как о военном диктаторе и приверженце законности, не удалось навести элементарного порядка в работе органов военного и гражданского управления. Более того, приведшие Колчака к власти военные стали той питательной средой, которая разрушала государственный порядок, породила беззаконие и произвол, нашедшие свое наиболее яркое воплощение в таком явлении, как «атамановщина». Людских и материальных ресурсов Сибири оказалось явно недостаточно для того, чтобы снабжать войска на фронте необходимым количеством обученных резервов, обмундирования и снаряжения, оружия и боеприпасов. А соперничество между белыми вождями привело к тому, что планы их военных действий были плохо скоординированы. Последнее обстоятельство позволило красному командованию летом 1919 г. сосредоточить свои основные силы на Восточном фронте и нанести ряд серьезных поражений войскам Колчака.
К тому же обстановка в сибирском тылу непрерывно ухудшалась. Увеличение государственных повинностей, в том числе продиктованных необходимостью ведения войны против Советов, вызвало недовольство и даже открытый протест части крестьян. Осенью 1918 г. на Алтае, в Томской и Енисейской губерниях произошло около десятка крупных антиправительственных вооруженных выступлений. Все они были жестоко подавлены вооруженной силой. В ответ стали возникать рейдовые партизанские отряды и формироваться партизанские районы. Летом 1919 г. в Степном Алтае вспыхнуло самое крупное антиколчаковское восстание, в ходе которого в конце осени — начале зимы 1919 г. сформировалась Западно-Сибирская крестьянско-рабочая партизанская армия под командованием Е.М. Мамонтова, насчитывавшая около 25 тыс. человек.
Осенью 1919 г. на реке Тобол Колчак предпринял попытку вырвать стратегическую инициативу из рук красных. Но контрнаступление обернулось новым поражением белых и подорвало их моральный дух. С этого времени началось почти безостановочное отступление колчаковцев, зачастую перераставшее в паническое бегство. В середине ноября 1919 г. Красная Армия взяла Омск, через месяц — Новониколаевск, в начале января 1920 г. — Красноярск. Основная часть белогвардейских войск, отступавших вдоль линии Транссибирской магистрали, была окружена и захвачена красными в плен или добровольно сложила оружие.
Важную роль в ликвидации колчаковщины на заключительной стадии борьбы сыграли местные партизаны и повстанцы. Так, Западно-Сибирская армия Мамонтова освободила от белогвардейцев практически всю Алтайскую губернию и часть Семипалатинской области, возглавляемая А.Д. Кравченко-П.Е. Щетинкиным партизанская армия — Минусинский уезд, руководимые В.Г. Яковенко партизаны — Канский уезд. Задолго до прихода Красной Армии повстанцы свергли колчаковскую власть в Семипалатинске, Томске, Красноярске, Нижнеудииске, Черемхове и Иркутске. В начале 1920 г. колчаковский режим в Сибири прекратил свое существование, а сам Колчак, оказавшийся в руках иркутских большевиков, 7 февраля 1920 г. был ими без суда расстрелян.
Восстановление Советской власти в Сибири после разгрома Колчака осуществлялось в исключительно жесткой форме. Еще 27 августа 1919 г. для руководства работой всех советских органов региона постановлением ВЦИК РСФСР был учрежден чрезвычайный орган государственного управления регионом — Сибирский революционный комитет. Его председателем был назначен видный большевик И.Н. Смирнов, считавшийся организатором разгрома Колчака. Вслед за тем на всей территории Сибири были организованы не выборные Советы, как полагалось по Конституции РСФСР, а назначенные вышестоящими органами власти ревкомы. В итоге Сибирь оказалась единственным регионом советской России, в котором ревкомы были созданы абсолютно на всех уровнях властной вертикали. Столь жесткий порядок формирования органов государственного управления в Сибири после ее освобождения от белогвардейцев был продиктован рядом обстоятельств. Важнейшими из них являлись намерение Москвы на этот раз прочно утвердить Советскую власть в Сибири, стремление максимально использовать ее людские и материальные ресурсы в интересах Советской России.
Главным средством достижения этой цели стала проводимая здесь с лета 1920 г. продовольственная разверстка. В соответствии со специально изданным декретом советского правительства она предусматривала безвозмездное изъятие в Сибири всех хлебных излишков. Для этого летом — осенью 1920 г. в сибирскую деревню были направлены сотни вооруженных рабочих отрядов и молотильных дружин из центральной России, а также части регулярной Красной Армии.
Итоги такой политики были двоякими. С одной стороны, менее чем за год Советской власти удалось изъять из сибирской деревни около 100 млн пудов хлебофуража, примерно треть которого была вывезена в центральные районы страны. В наиболее трудные весенние месяцы 1921 г. Москва и Петроград снабжались хлебом, поступавшим из Сибири и Северного Кавказа, что спасло коммунистический режим от гибели. С другой стороны, на «продовольственное» насилие сибирская деревня в очередной раз ответила волной мятежей, проходивших главным образом под лозунгом «За Советы без коммунистов».
Наиболее крупным из них стало восстание, вспыхнувшее в конце января 1921 г. в Ишимском уезде Тюменской губернии. В короткий срок выступление охватило огромную территорию, включавшую в себя всю Тюменскую губернию, восточные районы Екатеринбургской и Челябинской губерний и западные районы Омской губернии. Общая численность повстанцев достигала примерно 100 тыс. человек. Это было самое крупное восстание за все время коммунистического правления в России. Восставшие захватили уездные города Тобольск, Кокчетав, Сургут, Березов, вели бои за Ишим и Петропавловск, на три недели перерезали обе линии Транссибирской железнодорожной магистрали, лишив центр поставок продовольствия из Сибири. К середине апреля 1921 г. советским войскам удалось разгромить основные группировки мятежников. Но борьба сибирских крестьян не прошла бесследно. Она во многом способствовала отказу большевиков от политики «военного коммунизма» и переходу к нэпу.
Мировая война, революции, гражданская война и интервенция, голод 1921–1922 гг. — вот страшная цепь трагических и во многом взаимообусловленных событий, на протяжении восьми лет терзавших Россию. Они обернулись для страны огромными потерями населения, которые оцениваются как демографическая катастрофа. Ситуация в Сибири была не столь удручающей. Ее население почти не знало голода. Потери от боевых действий и от эпидемических заболеваний здесь тоже были не столь велики. Благодаря более молодому составу населения и сохранению нормальной семейно-брачной структуры в Сибири все это время существовала высокая рождаемость, перекрывавшая естественную убыль населения.
Тем не менее Сибирь понесла огромные демографические потери, обусловленные административно-территориальными экспериментами большевистского руководства. Сначала, в апреле 1920 г., произошли изъятие из подведомственной Сибревкому территории и передача Уралу почти всей Тюменской губернии, а затем, летом 1921 г., — Киргизской (Казахской) АССР всей Семипалатинской губернии и четырех уездов Омской губернии. В результате этой акции территория Сибири и численность проживавшего на ней населения резко сократились, уменьшившись примерно до 8,0 млн человек. Все это ограничило возможности и перспективы развития региона в мирных условиях.
* * *
Весной 1921 г. в России начался постепенный переход от «военного коммунизма» к новой экономической политике. На первом этапе его главным содержанием стала замена разверстки продовольственным налогом. Предполагалось, что размер продналога будет меньше объема выполненной разверстки, а оставшимися после выполнения продналога излишками сельскохозяйственных продуктов крестьяне получат право распоряжаться по собственному усмотрению, что создаст экономические стимулы для развития сельского хозяйства.
Суровая реальность перечеркнула эти благие намерения. Летом 1921 г. на Поволжье обрушились засуха и неурожай, приведшие к страшному голоду. Для выхода из создавшегося положения остальным регионам РСФСР, находившимся в лучшем положении, было дано повышенное задание по продналогу. В результате назначенный на Сибирь продналог оказался примерно в два раза меньше выполненной разверстки. Но фактически этот продналог был намного тяжелее разверстки, поскольку его предстояло сдать только из низкого урожая текущего 1921 г., тогда как разверстка выполнялась из урожая, собранного за несколько предшествующих лет.
Сбор первого продналога в Сибири проходил исключительно жестоко и осуществлялся с применением методов, которые мало чем отличались от разверстки. На большей части территории Сибири свободная торговля была запрещена, а рынки и базары — закрыты. Для получения с крестьян продналога широко использовались продотряды, милиция, войска внутренней службы, части особого назначения и регулярной Красной Армии, выездные сессии народных судов и революционных трибуналов.
Тем не менее советский продовольственный и репрессивный аппарат Сибири справился с поставленной перед ним задачей. К середине марта 1922 г. по продналогу было собрано около 35 млн пудов хлебофуража, что составило 96,6 %от окончательно установленного Москвой задания. Даже Ф.Э. Дзержинский, в январе — феврале 1922 г. руководивший транспортировкой сибирского продовольствия в центр и хорошо знавший местную обстановку, был вынужден признать обременительность этого задания и огромные злоупотребления со стороны советских органов при его выполнении. Чтобы как-то снизить политическую напряженность в Сибири и успокоить население, 16 марта 1922 г. по предложению Ф.Э. Дзержинского ВЦИК принял специальное постановление, в котором отметил «гражданскую доблесть и самоотверженность сибирского крестьянства, умеющего в тяжелые для республики моменты связывать свои интересы с интересами всех трудящихся».
Пример первой продналоговой кампании, которую сибирское крестьянство стоически вынесло, почти не оказав властям вооруженного сопротивления, оказался для Москвы заразительным. В 1922–1923 гг. ситуация с сельскохозяйственным налогом на сибирскую деревню повторилась. В итоге за 1920–1923 гг. Сибирь, имевшая всего около 6 % посевных площадей Российской Федерации и 10–12 % товарной продукции, дала почти четверть всех общегосударственных заготовок хлеба и зернофуража. К тому же большая часть заготовленного в Сибири была вывезена за ее пределы, тогда как в других регионах это продовольствие потреблялось на месте.
Следствием такой политики центра по отношению к региону стал не подъем, а глубочайший кризис сельского хозяйства Сибири в начале нэпа. В то время как в 1923 г. в аграрном секторе России в целом наметились восстановительные тенденции, в Сибири продолжалось сокращение посевных площадей и поголовья скота. Практически полностью была разрушена такая высокодоходная отрасль сельского хозяйства, какой являлось сибирское маслоделие.
Лишь в середине 1923 г., когда выяснилось, что установленные центром для Сибири контрольные цифры единого сельскохозяйственного налога на 1923/24 г. являются для крестьян непосильными и могут привести к катастрофе, партийно-советское руководство региона осмелилось обратиться в Москву с ходатайством об их уменьшении. На этот раз просьба сибиряков была учтена, а сумма налога снижена примерно на 30 %. Однако по другим видам обложения общесибирские показатели по-прежнему остались выше общесоюзных. «Платежеспособность крестьянского населения напряжена до крайности, и более нажимать на мужика в данное время нельзя», — публично заявил в январе 1924 г. тогдашний председатель Сибревкома М.М. Лашевич.
На протяжении 1924–1925 гг. тенденция к росту удельного веса региона в общесоюзных налоговых поступлениях сохранялась. В то же время прямо противоположная тенденция прослеживается при анализе доли Сибири в расходной части государственного бюджета. Темпы роста ассигнований из государственного бюджета на нужды Сибири отставали от роста общесоюзных показателей, а удельный вес региона в общегосударственных расходах в 1924/25 бюджетном году даже снизился по сравнению с предшествующим годом. Отсюда становится понятным, почему в первой половине 1920-х годов произошло увеличение того разрыва, который традиционно существовал в социальной и культурной сферах между Сибирью, с одной стороны, и центральными районами страны — с другой.
В мае 1925 г. постановлением ВЦИК было объявлено об образовании Сибирского края. В декабре того же года состоялся первый краевой съезд Советов, являвшийся по Конституции РСФСР высшим органом местной власти. На этом съезде вместо Сибревкома для руководства краем в период между краевыми съездами Советов был избран новый орган власти — Сибирский краевой исполнительный комитет. С точки зрения формально-юридической, управление Сибирью было приведено в соответствие с Конституцией и полностью унифицировано с управлением другими регионами России, а система общесибирских органов государственного управления стала демократичнее и ближе к местному населению.
Во второй половине 1920-х годов Сибирь по-прежнему не входила в число перспективных — с точки зрения Москвы — регионов. Напротив, она продолжала оставаться один на один со своими многочисленными проблемами. Реальные расходы на душу населения для удовлетворения административных, хозяйственных и социально-культурных нужд в Сибири были на четверть, а то и на треть ниже этого же показателя по РСФСР в целом. В результате Сибирь заметно отставала от темпов развития европейской части страны.
Как следствие, за время нэпа никаких принципиальных изменений в экономике и культуре Сибири не произошло. В промышленности главным результатом ее развития стало достижение довоенного уровня 1913 г. Но это был незначительный прогресс, поскольку абсолютные показатели промышленного производства оставались низкими. В 1928 г. структура экономики региона оставалась довоенной: 77,5 % валовой продукции приходилось на долю сельского хозяйства и лишь 22,5 % — на долю промышленности. Примерно 60 % всех промышленных товаров, поступавших на местный рынок, ввозилось из-за пределов Сибири. Местное население испытывало хронический дефицит в самом необходимом, начиная от спичек, соли, мыла и кончая одеждой, обувью. В то же время наличные сырьевые ресурсы на месте практически не перерабатывались, а вывозились за пределы края. Все это свидетельствовало о том, что Сибирь по-прежнему оставалась аграрно-сырьевым придатком центральной России.
Необходимо отметить, что середина 1920-х годов стала периодом относительного спокойствия и благополучия для сибирской деревни. Налоговое обложение в это время было умеренным, власть провозгласила курс на укрепление законности и объявила ставку на «культурного», т.е. зажиточного хозяина. В результате за три — четыре года большинство местных крестьян успело встать на ноги, экономически окрепнуть. Более того, Сибирь вновь стала привлекательной для страдавших от малоземелья крестьян европейской России. С 1925 г. было открыто государственное плановое переселение в Сибирь, благодаря чему численность ее населения к концу второго десятилетия выросла на 900 тыс. человек. Но переход к индустриализации положил конец этому благодатному времени. Советскому государству опять потребовались средства, которые оно могло получить только у деревни, и его взоры, естественно, вновь обратились к Сибири.
В январе 1928 г. состоялась поездка Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И.В. Сталина в Сибирь. Во время пребывания в крае он обвинил сибирских крестьян в саботаже государственных хлебозаготовок и потребовал от местного партийно-советского аппарата применить к владельцам излишков хлеба 107 статью Уголовного кодекса, предназначенную для перекупщиков и спекулянтов. В порядке выполнения сталинского указания в первой половине 1928 г. сотни крестьян, в том числе работников низового советского аппарата, были незаконно арестованы и осуждены, а их хозяйство разорено.
Сибирское крестьянство оценило такие действия властей как возврат к политике «военного коммунизма» и ответило на них сокращением посевных площадей и количества скота, разделом больших семей и дроблением крупных хозяйств. Но И.В. Сталина это не беспокоило. Он был удовлетворен главным результатом своей поездки. Сибирская партийная организация большевиков, состоявшая в основном из местных крестьян, беспрекословно восприняла и выполнила его директиву, противоречившую Уголовному кодексу и решениям только что завершившего работу XV съезда ВКП(б). А это свидетельствовало о том, что центр мог рассчитывать на нее в проведении своей политики.
* * *
В конце 1920-х годов на смену нэпу пришел период сталинской «революции сверху», выразившейся в форсированной индустриализации и коллективизации.
Одним из важнейших проектов советской модернизации конца 1920–1930-х годов было строительство второй угольно-металлургической базы. По вопросу о том, где ее создавать, в центре шла довольно напряженная борьба. Партийно-советское руководство Украинской ССР предлагало реализовать проект на подведомственной ему территории, руководство ВСНХ, Госплана и ряда других структур — на востоке, используя железнорудные месторождения Урала и богатейшие запасы каменного угля Кузнецкого бассейна. В пользу первого варианта имелись убедительные финансовые расчеты. Он был примерно в четыре раза дешевле урало-сибирского. Но в советском руководстве верх взяли соображения геополитического порядка, и выбор был сделан в пользу Урало-Кузнецкого комбината.
Строительство «сибирской части» этого проекта — Кузнецкого металлургического комбината — началось весной 1929 г. и шло небывало высокими темпами. Главную роль в этом сыграли высокая концентрация финансовых и людских ресурсов, в том числе широкое использование принудительного труда. Как следствие уже в апреле 1932 г. был получен первый кузнецкий чугун, а благодаря вводу в конце года в эксплуатацию рельсобалочного стана КМК стал предприятием с полным металлургическим циклом.
В 1930-е годы «второе дыхание» обрел топливно-энергетический комплекс Сибири, главную роль в котором по-прежнему играл Кузбасс. За годы первой пятилетки здесь было сооружено 24 шахты вместо планировавшихся 12, что позволило более чем утроить мощность шахтного фонда. В течение второй пятилетки в Сибири было построено еще около 30 крупных шахт, 20 из них — в Кузбассе. Качественно изменилась техническая оснащенность угольной промышленности. В результате Кузбасс стал важнейшим в СССР центром добычи коксующегося и энергетического угля, который являлся сырьем и топливом для черной металлургии и химической промышленности.
На рубеже 1920–1930-х годов в Сибири были сделаны первые шаги по созданию предприятий машиностроения: в Анжерке построен завод шахтного оборудования, в Кемерове — механический завод, в Киселевске — завод угольного машиностроения, в Томске — предприятие по производству и ремонту горного оборудования, в Иркутске — по строительству машин и оборудования для золотодобывающей промышленности, в Новосибирске началось строительство заводов по производству горного оборудования и комбайнов («Сибкомбайн»), в Красноярске возведен завод тяжелого машиностроения, в Томске — завод дорожных машин. Одновременно реконструировались уже существовавшие машиностроительные предприятия.
Первая пятилетка стала также временем рождения сибирского станкостроения. В 1930 г. в Новосибирске были заложены цеха станкостроительного завода им. XVI партсъезда (ныне «Станкосиб»). В 1932 г. завод уже изготовил первый в СССР продольно-строгальный станок. В результате в 1933 г. объем произведенной в Сибири продукции машиностроения и металлообработки вырос по сравнению с 1928 г. примерно в восемь раз.
Вторая пятилетка прошла в Сибири под знаком ускоренного развития машиностроения и металлообработки. Благодаря реконструкции и расширению старых заводов, а также строительству новых предприятий возникло паровозовагоностроение, стали изготавливаться станки и механизмы, которые раньше ввозились из-за границы.
Во второй половине 1930-х годов в Сибири начали создаваться предприятия машиностроения и других отраслей промышленности, имевшие двойное назначение. Так, летом 1938 г. вошел в строй Кемеровский азотнотуковый завод; в Новокузнецке приступили к сооружению ферросплавного и алюминиевого заводов; строившийся в Новосибирске комбайновый завод был в 1937 г. перепрофилирован в предприятие по производству боеприпасов; в 1940 г. на базе завода горного оборудования начал действовать авиационный завод, получивший имя В.П. Чкалова. Началось строительство ряда предприятий-дублеров и заводов оборонного профиля, в том числе Юргинского завода тяжелых артиллерийских систем.
Всего за годы первой пятилетки основные фонды крупной промышленности Сибири выросли примерно в 5 раз (в целом по стране в 2 раза), а валовая продукция промышленности — более чем в 3 раза. Во второй пятилетке валовая продукция промышленности увеличилась в Сибири еще в 2,8 раза (по стране в 2,2 раза). Было произведено техническое перевооружение всех отраслей промышленности региона. Особенно крупные изменения произошли в электроэнергетике. За первые две пятилетки мощность сибирских электростанций увеличилась почти в 15 раз, а выработка электроэнергии — в 30 раз. По меркам того времени это был стремительный индустриальный рывок, благодаря которому Сибирь превратилась в один из основных промышленных районов страны.
Необходимо, однако, отметить, что индустриальное освоение затронуло только наиболее обжитую южную зону Западной Сибири. В остальных же районах края возникли лишь редкие промышленные очаги, которые специализировались на производстве уникальной или высокоценной продукции. Но даже в южной зоне Сибири структура экономики имела однобокий характер. Опережающее развитие получили угольная и коксохимическая промышленность, черная и цветная металлургия, лесная и деревообрабатывающая промышленность, являвшиеся базовыми отраслями тяжелой индустрии, продукция которых предназначалась главным образом для вывоза и потребления в европейской части СССР. Отрасли же промышленности, выпускавшие готовую продукцию, оказались развиты слабо, из-за чего в Сибирь были вынуждены завозить из европейских районов Советского Союза почти все машины и оборудование, транспортные средства, широкий ассортимент потребительских товаров.
Исключительно высокой оказалась также «цена» начального этапа форсированной индустриализации Сибири, и не только по объективной причине пионерного характера осуществленных преобразований. Главное заключалось в другом. Здесь был реализован фондоемкий вариант промышленного развития, при котором темпы роста выпуска промышленной продукции значительно отставали от темпов увеличения капитальных вложений. Как следствие возник большой временной лаг между общественными затратами и ожидавшимися результатами, что потребовало от населения всей страны, и прежде всего Сибири, новых больших жертв и долгосрочных лишений.
Рубеж 1920–1930-х годов стал одной из наиболее трагических страниц истории сибирской деревни. Зимой 1929–1930 гг. крестьянство в полной мере испытало на себе первый этап так называемой «массовой коллективизации сельского хозяйства и ликвидации кулачества как класса». Ситуацию усугубила авантюристическая позиция руководства Сибирской организации ВКП(б), возглавляемой Р.И. Эйхе. Оно дважды — 15 декабря 1929 г. и 2 февраля 1930 г. — пересматривало свои планы и ранее намеченные сроки их выполнения в сторону сокращения, постановило вовлечь в колхозное строительство основную массу крестьянства уже в течение весенней сельскохозяйственной кампании 1930 г.
Следствием такого решения стало принудительное объединение крестьян в колхозы, осуществленное форсированными темпами. К марту 1930 г. 52,9% крестьянских хозяйств Сибирского края уже оказались коллективизированными. К тому же в ряде округов был взят курс на создание коммун с полным обобществлением не только основных средств производства, но и домашнего хозяйства, предметов первой необходимости. Почти у 60 тыс. крестьянских семей, отнесенных к кулацким, были конфискованы жилье, хозяйственные постройки, скот, сельскохозяйственный инвентарь, а члены таких семей подверглись выселению в отдаленные районы края.
На очередное насилие со стороны власти основная масса сибирского крестьянства ответила пассивным сопротивлением: массовым забоем скота, распродажей имущества и бегством в города. Вместе с тем в январе — марте 1930 г. в Сибири произошло 65 антиправительственных и антиколхозных выступлений. В ряде районов края вспыхнули даже вооруженные восстания (муромцевское, усть-чарышское и др.), которые были быстро подавлены войсками НКВД и милицией. В целом к весне 1930 г. политическая обстановка в сибирской деревне настолько обострилась, что возникла реальная угроза срыва посевной кампании. Напуганная таким развитием событий, власть была вынуждена квалифицировать проделанное как левацкие перегибы, допущенные по вине местных органов, и призвала к их исправлению. На практике главным результатом их «исправления» стал стремительный распад скороспелых колхозов, численность которых и количество населения в них в Сибирском крае к лету 1930 г. сократилось примерно в 2,5 раза.
С декабря 1930 г. для подстегивания коллективизации в Сибири снова стали проводить акции по раскулачиванию. Самая крупная из них была осуществлена в мае — начале июня 1931 г., когда только из районов Западной Сибири в комендатуры Нарымского края было выселено около 44 тыс., крестьянских хозяйств, насчитывавших 182,3 тыс. человек. К началу 1934 г. количество спецпереселенцев, как тогда именовали «раскулаченных» крестьян, достигло в Сибири максимальной величины — почти 370 тыс. человек.
Принудительная коллективизация и «раскулачивание» пагубно отразились на всех сторонах жизни Сибири. Произошло резкое падение сельскохозяйственного производства: в 1932 г. сбор зерна здесь уменьшился на четверть по сравнению с 1928 г., а поголовье скота сократилось более чем наполовину. В 1931 — первой половине 1932 гг. многие районы Сибири охватили неурожай, страшный голод и эпидемии. Повышенная смертность особенно сильно поразила такие слабозащищенные категории населения, как спецпереселенцы и «новые» горожане.
Кроме массовых репрессий против крестьян, в конце 1920 — первой половине 1930-х годов аналогичные акции осуществлялись и против других групп общества. В Сибири особенно сильно пострадали так называемые социально-чуждые элементы (священнослужители, «старая» интеллигенция и чиновники), бывшие участники внутрипартийных оппозиций, представители национальных меньшинств, бывшие красные партизаны, а также военнослужащие.
Своей кульминации репрессии в Сибири, как и по стране в целом, достигли в 1937–1938 гг. В Новосибирской области только во второй половине 1937 г. подверглось репрессиям 25,4 тыс. человек, из которых 16,7 тыс. были приговорены к расстрелу. «Большой террор» носил тотальный характер и затронул почти все категории населения Сибири, которые, по мнению властей, не внушали доверия режиму или представлялись потенциально опасными. Но наиболее значительный урон понес слой управленцев, руководителей и специалистов партийно-советского и хозяйственного аппарата.
За 1930-е годы значительные изменения произошли в быту и культурном уровне сибиряков. Больше государственных средств стало выделяться на здравоохранение, что позволило избавиться от эпидемий. Вырос образовательный уровень населения. Если в 1926 г. в городах Сибири грамотой владела лишь половина жителей, а в деревне и того меньше, то к концу 1930-х годов неграмотность была в основном ликвидирована. В регионе насчитывалось примерно 17 тыс. школ, имелась сеть техникумов и высших учебных заведений. К концу второй пятилетки в вузах Сибири обучалось почти 29 тыс., а в средних специальных учебных заведениях — около 50 тыс. студентов. Развивалась сибирская наука, ведущими центрами которой являлись Томский и Иркутский государственные университеты. В них работали такие известные ученые, как Н.Д. Бушмакин, А.Н. Добровидов, В.Ч. Дорогостайский, М.К. Коровин, П.Н. Крылов, В.Д. Кузнецов, В.В. Ревердатто, В.Д. Сперанский, М.А. Усов и др.
Бурное промышленное развитие Сибири, коллективизация сельского хозяйства, репрессии оказали серьезное влияние на ее демографическую сферу и характер размещения жителей. С 1926 по 1939 г. численность населения Сибири увеличилась с 10,7 до 13,7 млн человек, или на 28 %, тогда как по СССР в целом на 16 %. Особенно быстро росла численность горожан, количество которых увеличилось с 1,4 до 4,4 млн человек. За 1926–1939 г. в Сибири возникло 89 новых городов и рабочих поселков, в том числе Белово, Искитим, Игарка, Норильск, Прокопьевск, Сталинск (Новокузнецк). Изменилось соотношение сельских и городских жителей. В 1939 г. едва ли не каждый третий сибиряк являлся горожанином, что почти соответствовало общесоюзному уровню. Наиболее урбанизированным районом Сибири стал Кузбасс, 55 % населения которого проживало в городах.
В 1930-е годы произошли важные изменения в административно-территориальном устройстве Сибири, улучшившие ее управление. В июле 1930 г. Сибирский край был разделен на Западно-Сибирский с центром в Новосибирске и Восточно-Сибирский с центром в Иркутске. Тогда же были упразднены округа, а основной низовой административно-территориальной единицей стали районы. В 1934 г. были образованы Омская область и Красноярский край. В сентябре 1937 г. Восточно-Сибирский край был разделен на Иркутскую и Читинскую области, а Западно-Сибирский край — на Новосибирскую область и Алтайский край с центром в Барнауле.
* * *
В годы Великой Отечественной войны геополитическое положение и роль Сибири принципиально изменились. В связи с захватом фашистами западных районов СССР руководство страны взяло курс на превращение восточных районов в основную военно-экономическую базу страны. В соответствии с такой установкой стала немедленно перестраиваться вся жизнь Сибири.
Прежде всего Сибирь внесла важный вклад в укомплектование рядов Красной Армии и в ее победы на фронтах. Только на территории Сибирского военного округа (в границах 1941 г.) были сформированы один стрелковый корпус, 40 стрелковых, 5 кавалерийских и одна авиационная дивизии, несколько отдельных бригад. Всего за годы войны, по неполным данным, Сибирь и Дальний Восток дали фронту примерно 2,5 млн бойцов.
Уже в конце июня 1941 г. первым из сибирских соединений вступила в бои с фашистами в районе г. Острог 109-я моторизованная стрелковая дивизия, сформированная в Новосибирской области. В Смоленском сражении отличилась сформированная на Алтае 107-я стрелковая дивизия, первой из сибирских соединений удостоенная звания «гвардейской». Важную роль сыграли сибирские дивизии и бригады в ходе Московского сражения. Три сибирские стрелковые дивизии (119-я, 133-я и 249-я) и одна стрелковая бригада (71-я отдельная морская), отличившиеся под Москвой, стали гвардейскими.
В последующем сформированные в Сибири соединения и части принимали участие во всех главных операциях Великой Отечественной войны. Они защищали Сталинград, сражались под Курском и Белгородом, форсировали Днепр, освобождали Украину, Белоруссию, Прибалтику, страны Восточной Европы, штурмовали Берлин. 13 сибирских соединений получили звание гвардейских. 1255 воинов, призванных в Сибирском военном округе, стали Героями Советского Союза, 153 — полными кавалерами солдатского ордена Слава. Генерал А.П. Белобородов, летчики С.И. Кретов и П.А. Плотников, артиллерийский разведчик А.П. Шилин были дважды удостоены звания Героя Советского Союза.
Особую известность среди героев-сибиряков получил один из самых блестящих асов Второй мировой войны, новатор тактики воздушного боя новосибирец А.И. Покрышкин. За годы войны он совершил 560 боевых вылетов, провел 156 воздушных боев, лично сбил 59 самолетов врага и первым в СССР был трижды удостоен звания Герой Советского Союза.
С началом войны стала перестраиваться на военный лад для первоочередного удовлетворения нужд армии и фронта вся экономика Сибири. Промышленное производство было перепрофилировано преимущественно на выпуск военной продукции или продукции, необходимой для ее изготовления. Решать эту задачу приходилось в резко ухудшившихся условиях. Значительная часть квалифицированных кадров рабочих, инженерно-технического и управленческого персонала была призвана в армию, а на смену им пришли старики, женщины и подростки. Показательна ситуация на КМК, являвшимся крупнейшим в Сибири предприятием и отличавшимся тяжелыми условиями производства. В 1942 г. здесь трудилось около 20 тыс. человек, 55 % которых составляли женщины и молодежь.
В первые же дни войны особо важная задача была поставлена руководством страны перед сталеварами КМК. Им предстояло в кратчайший срок освоить выплавку броневого металла и его прокат. По технологии для их изготовления требовались специальные печи и особые прокатные станы. Но руководство КМК приняло решение варить сталь в больших мартеновских печах и осуществлять прокат бронелиста на листовом прокатном стане, чего еще не знала практика мировой металлургии. Тем не менее уже в августе 1941 г. комбинат начал выдавать легированную сталь, а затем и броневой лист, необходимый для производства танков, самоходных орудий и бронепоездов.
В интересах обороны в Сибири ускоренными темпами завершалось строительство новых и расширение производства ряда действующих заводов. Исключительное значение имел пуск таких предприятий, как Норильский горно-металлургический комбинат, Новосибирские металлургический завод и оловозавод, Сталинский (Новокузнецкий) алюминиевый и Рубцовский тракторный заводы.
Важнейшей задачей, выпавшей на Сибирь в годы войны, стали прием и размещение эвакуированных из европейской части страны людей, промышленных, транспортных и строительных предприятий, различного рода учреждений. Особое значение в этом ряду имели оборонные заводы. Принято считать, что до конца 1941 г. только в Западную Сибирь прибыло оборудование 244 и в Восточную Сибирь — 78 крупных предприятий. В действительности, как свидетельствуют новейшие исследования, это количество следует увеличить почти в полтора раза. Размещение и монтаж поступившего оборудования осуществлялись в основном в неприспособленных помещениях и даже на открытых площадках. Однако благодаря самоотверженному труду сибиряков через три — четыре месяца эвакуированные предприятия, как правило, вступали в строй действующих и начинали давать продукцию.
К середине 1942 г. главные трудности, связанные с перестройкой местной промышленности на военные рельсы и пуском эвакуированных предприятий, в Сибири были преодолены. Здесь был создан слаженный военно-промышленный комплекс, включавший добычу угля и руды, производство брони и электроэнергии, самолетов и танков, боеприпасов и обмундирования, станков и приборов, тракторов и комбайнов. Металла, произведенного за годы войны только КМК, было достаточно для того, чтобы изготовить примерно 50 тыс. тяжелых танков, 45 тыс. боевых самолетов и 100 млн артиллерийских снарядов. Один новосибирский авиационный завод им. В.П. Чкалова произвел за годы войны 15 тыс. истребителей, что составило около четверти всех самолетов такого типа, полученных советской авиацией. В целом за годы Великой Отечественной войны валовое производство промышленности Сибири выросло почти в два раза, главным образом за счет предприятий тяжелой индустрии и оборонного комплекса. Она стала вторым после Урала арсеналом страны.
Потеря основных сельскохозяйственных районов СССР выдвинула Сибирь на роль одного из основных производителей и поставщиков продовольствия для фронта и тыла. Решалась эта задача в неимоверно трудных условиях. Резко ослабла материально-техническая база сельского хозяйства, поскольку почти все автомашины и трактора в первые же дни войны были переданы в армию, не хватало запчастей и топлива. Основным тяглом на селе снова стала лошадь. Мобилизация трудоспособных мужчин в армию и в промышленность вызвала острую нехватку рабочей силы, особенно квалифицированной. К концу 1943 г. количество трудоспособных мужчин в сибирской деревне уменьшилось на две трети по сравнению с январем 1941 г. Главную нагрузку приняли на себя женщины, которым помогали старики и подростки. За годы войны в Сибири резко ухудшилась агротехника, сократилась урожайность, почти в 3 раза уменьшились валовые сборы зерна и примерно в 1,6 раза — поголовье скота.
Тем не менее в наиболее трудные для страны 1941–1942 гг. колхозное крестьянство Сибири поставило 22,7 и 21,0 % всего полученного от колхозов СССР зерна. Всего же за 1941–1945 гг. сибиряки обеспечили около 15 % государственных заготовок хлеба. В значительной мере такой результат был достигнут благодаря тому, что крестьяне отрывали от себя самое необходимое. В 1943 г. примерно в половине колхозов Западной Сибири выдача на трудодень не достигала и 300 г зерна. Основным источником питания стал урожай, собранный с приусадебного участка. В первой половине 1944 г. колхозник-сибиряк потреблял не более 280 г хлеба в день. Сельские жители в основном перебиваясь «с картошки на воду», да и картошки, как правило, хватало только до ранней весны. Большой редкостью на крестьянском столе стали мясо, сало, яйца, практически совсем не было сахара и чая. Зато обыденным явлением стали массовое недоедание, употребление в пищу суррогатов и голод.
Великая Отечественная войны оказала огромное влияние на демографическое развитие Сибири. Численность ее населения сократилась с 14,5 млн в январе 1941 г. до 13,0 млн в январе 1946 г. Такое уменьшение произошло в основном за счет сельской местности, где количество жителей снизилось с 9,7 до 7,5 млн человек. Причиной этого стали мобилизация в армию и на работу в военную промышленность. В то же время система бронирования на оборонных предприятиях, а главное, приток эвакуированных из европейской части страны обусловили рост численности городского населения Сибири с 4,8 до 5,5 млн человек. Особенно быстро выросло население таких крупных городов, как Новосибирск, Омск, Сталинск (Новокузнецк), Красноярск. Кроме того, за годы войны на карте Сибири появилось 9 новых городов и 25 рабочих поселков.
В годы войны был осуществлен ряд изменений в административно-территориальном устройстве Сибири. В январе 1943 г. из Новосибирской области была выделена Кемеровская область, а в августе 1944 г. — Томская. В августе 1944 г. была разукрупнена Омская область, из которой выделили районы, образовавшие Тюменскую область. В октябре 1944 г. в состав СССР на правах автономной области вошла Тувинская народная республика. В результате сложилось административно-территориальное деление Сибири, которое в основном просуществовало до конца 1980-х годов.
* * *
Окончание Великой Отечественной войны обусловило изменение роли и места Сибири в стратегии развития страны. Основные финансовые и материальные ресурсы были направлены на восстановление районов, подвергшихся фашистской оккупации и бывших театром военных действий. Из-за этого в 1946–1950 гг. удельный вес Сибири в капитальных вложениях государства по сравнению с военным периодом заметно уменьшился. Более того, часть оборудования и обслуживающего персонала была реэвакуирована из Сибири в европейскую часть страны, что ослабило экономический потенциал макрорегиона.
Большой удельный вес оборонных предприятий в промышленности Сибири существенно осложнил ее переход на выпуск мирной продукции. Из-за трудностей конверсии темпы промышленного развития замедлились, а объем выпускаемой продукции — особенно в Новосибирской и Омской областях, где был наибольший удельный вес машиностроения, — снизился. В результате объем промышленного производства последнего года войны был достигнут по Сибири в целом только в 1948 г.
Во время второй послевоенной пятилетки (1951–1955 гг.) Сибирь также не входила в число приоритетных макрорегионов. Увеличение выпуска промышленной продукции происходило здесь медленнее, чем по СССР в целом. Как следствие, доля Сибири в общесоюзном производстве снизилась.
Ситуация изменилась в середине 1950-х годов Состоявшийся в 1956 г. XX съезд КПСС принял решение ускорить освоение природных ресурсов восточных районов. Перспективы экономического развития Сибири определялись тем, что здесь было сосредоточено почти три четверти всех минеральных топливно-энергетических ресурсов страны, более половины потенциальных гидроэнергетических ресурсов, промышленной древесины и пресной воды.
Экономический потенциал Сибири в решающей степени определялся состоянием ее гидроэнергетики. В середине 1950-х годов развернулось осуществление Ангаро-Енисейского проекта, который предусматривал формирование на базе энергоресурсов Ангары и Енисея нового мощного индустриального комплекса. Ангаро-Енисейский проект стал вторым после Урало-Кузнецкого крупнейшим мероприятием в освоении ресурсов Сибири.
В 1958 г. завершилось сооружение Иркутской ГЭС, являвшейся первенцем Ангарского каскада, а в 1966 г. — Братской ГЭС, ставшей первым в Сибири энергетическим гигантом. Каскад венчала Усть-Илимская ГЭС, которая достигла полной мощности в 1979 г. На ее базе был создан крупнейший лесопромышленный комплекс, ставший форпостом индустрии на севере Восточной Сибири.
Одновременно началось освоение энергоресурсов Енисея. В 1963 г. в ходе строительства первой ГЭС Енисейского каскада — Красноярской — произошло перекрытие Енисея. Проектной мощности 6 млн кВт ГЭС достигла в 1971 г., став самой мощной гидростанцией в мире. На юге Красноярского края развернулось сооружение Саяно-Шушенской ГЭС. В 1978 г. она начала вырабатывать промышленный ток, а в 1990 г. достигла проектной мощности 6,4 млн кВт. Саяно-Шушенская ГЭС стала самой мощной в стране и одной из трех самых мощных в мире электростанций.
Наряду с гидравлическими электростанциями в Сибири строились крупные тепловые электростанции: Назаровская и Ирша-Бородинская в Красноярском крае, Беловская и Томь-Усинская в Кузбассе, Ангарская и Шелеховская в Иркутской области, Читинская и Гусиноозерская в Забайкалье. В результате за 1961–1980 гг. производство электроэнергии в сибирском макрорегиопе выросло в 5,4 раза, в то время как по стране — в 4,4 раза. В середине 1960-х годов Сибирь заняла первое место среди экономических районов России по производству электроэнергии.
Тогда же активизировалась разработка новых угольных месторождений, причем особое значение имело освоение Канско-Ачинского угольного бассейна. Поскольку его угольные пласты разрабатывались преимущественно открытым способом, то себестоимость углей здесь была в 5 раз ниже кузнецких и в 10 раз ниже донецких. На базе этого угольного бассейна началось формирование Канско-Ачинского территориально-производственного комплекса. В итоге вклад Сибири в топливный баланс страны неуклонно рос. Если в 1960 г. доля Сибири в общесоюзной добыче угля составляла 23 %, то в 1980 г. достигла 32 %.
В развитии черной металлургии макрорегиона главным событием стало сооружение второго в Сибири завода с полным металлургическим циклом — Западно-Сибирского металлургического комбината. Оно началось в 1957 г. и завершилось в первой половине 1970-х годов. В цветной металлургии ключевая роль сохранилась за Норильским промышленным районом, который давал 2/5 общероссийского производства никеля, 1/2 — меди, 3/5 — кобальта, почти 100 % металлов платиновой группы. Однако в 1960-е годы мощные предприятия по производству алюминия были сооружены в Восточной Сибири: Иркутский, Красноярский и Братский алюминиевые заводы.
Наиболее крупным событием в освоении природных богатств Сибири явилось открытие ее нефтяных и газовых богатств. В сентябре 1953 г. около села Березово ударил первый фонтан сибирского газа. В июне 1960 г. около села Шаим Тюменской области было открыто первое в Сибири нефтяное месторождение промышленного значения, а в 1964 г. здесь началась ее промышленная добыча.
Уже в 1971 г. сибирские нефтяники достигли рубежа 100 млн т, а в 1974 г. Западная Сибирь по добыче нефти вышла на первое место в СССР, обогнав Кавказ и Татарию. Благодаря Сибири в том же году СССР опередил по добыче нефти США. Еще через десятилетие наша страна сравнялась с Соединенными Штатами по объемам газодобычи, а в 1990 г. превзошла их по этому показателю более чем в 2 раза. До 80 % приходной части топливного баланса страны составляли нефть и газ, добытые в Западной Сибири. Таким образом, в небывало короткие сроки в Сибири был создан центр нефтегазодобычи мирового значения.
В 1973 г. начал действовать нефтепровод Самотлор-Тюмень-Курган-Уфа-Альметьевск, по которому сибирская нефть стала поступать в европейскую часть страны. В 1974 г. вступила в строй магистраль Медвежье-Урал-Центр, в результате чего природный газ Ямала поступил в Москву. В 1980 г. был сдан в эксплуатацию газопровод Уренгой-Центр протяженностью 2740 км, который принес сибирский газ во многие промышленные центры страны. В сентябре 1983 г. закончилось сооружение экспортного газопровода Уренгой-Помары-Ужгород, по которому сибирский газ начал поступать в страны Европы: сначала в Польшу и ГДР, а с 1984 г. — в Австрию, Францию и ФРГ.
Героями нефтегазовой эпопеи стали многие замечательные люди. За вклад в изыскательские работы, открытие тюменской нефти и газа в 1964 и 1971 гг. 23 человекам была присуждена Ленинская премия, а начальник Тюменского геологического управления Ю.Г. Эрвье, начальник Тюменского производственного управления по нефтяной и газовой промышленности В.И. Муравленко, буровой мастер А.Д. Шакшин, известный геологоразведчик Ф.К. Салманов были удостоены звания Героя Социалистического Труда.
В целом с 1966 по 1985 г. производство промышленной продукции в Сибири увеличилась в 3,6 раза, в то время как по стране — в 3,2 раза. В результате удельный вес Сибири в экономике страны в начале 1980-х годов превысил 10 % по производству валового продукта, национального дохода и продукции промышленности. Это было выше доли Сибири в составе населения страны (8 %). По общему объему производства Сибирь превосходила все союзные республики, за исключением Украины. Экспорт природных богатств сибирского макрорегиона давал в то время 50 % общесоюзных поступлений валюты.
В области сельского хозяйства роль Сибири особенно возросла в 1950-е годы в связи с освоением целины. За 1954–1960-е годы в Российской Федерации было освоено около 16 млн га целинных и залежных земель, около 10 млн из которых пришлись на Сибирь. В результате среднегодовой валовой сбор зерновых культур в Западной Сибири по сравнению с предшествующим пятилетием вырос в 2,3 раза, в Восточной Сибири в 1,6 раза, тогда как по стране в целом он увеличился за эти годы только на 40 %.
Крупнейшим вехой в развитии культурной и научной жизни Сибири стало решение о создании в 1957 г. Сибирского отделения Академии наук и последовавшее вслед за ним формирование Новосибирского научного центра. Инициатором «научного десанта» в Сибирь были академики М.А. Лаврентьев, С.А. Христианович и С.Л. Соболев. В короткий срок в Новосибирском Академгородке были организованы первые десять научно-исследовательских институтов Сибирского отделения. В 1959 г. открылся Новосибирский государственный университет. В 1964 г. Государственная комиссия подписала акт приемки в эксплуатацию первой очереди Новосибирского научного центра. В основу его деятельности были положены принципы, сформулированные М.А. Лаврентьевым и образно именуемые «треугольником Лаврентьева». Это комплексное развитие фундаментальных наук, тесная связь науки с производством, подготовка научных кадров в университете нового типа.
Вслед за Новосибирским в последующие годы в Сибирском отделении Академии наук были созданы еще 8 научных центров, расположенные в Иркутске, Красноярске, Кемерове, Омске, Томске, Тюмени, Улан-Удэ и Якутске. Кроме того, в 1969 г. под Новосибирском был организован исследовательский центр Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук и в 1970 г. — Сибирский филиал Академии медицинских наук, позднее также преобразованные в Сибирские отделения этих академий.
Сибирские ученые внесли весомый вклад в развитие отечественной и мировой науки. Прежде всего необходимо назвать достижения руководимого М.А. Лаврентьевым Института гидродинамики. Здесь были созданы гидромолот и гидропушка, родились методы сварки взрывом и эффект направленного взрыва.
Масштабные и плодотворные исследования в области геологии и геофизики велись под руководством академиков А.А. Трофимука, А.Л. Яншина, Ю.А. Кузнецова, В.С. Соболева. Усилиями геологов были выявлены Западно-Сибирская и Восточно-Сибирская нефтегазовые провинции, открыты месторождения алмазов в Якутии, налажено широкомасштабное производство искусственных алмазов.
Крупные результаты были получены в области физико-химии и химии коллективами ученых под руководством академиков Г.К. Борескова, В.В. Воеводского и Ю.Н. Молина. Ими были разработаны новые методы получения сверхчистых веществ и достигнуты крупные успехи в создании высокоэффективных катализаторов, которые, будучи внедрены в промышленное производство, дали большой экономический эффект.
В области медицины мировую известность приобрела одна из ведущих отечественных школ кардиохирургии во главе с Е.Н. Мешалкиным. В 1965 г. он возглавил Институт патологии кровообращения Министерства здравоохранения РСФСР. Множество людей в нашей стране и за рубежом называют это медицинское учреждение, расположенное рядом с Новосибирским Академгородком, просто «клиникой Мешалкина».
Весомый вклад вносили сибиряки в развитие литературы и искусства. Всенародное признание получило творчество писателей В.П. Астафьева, С.П. Залыгина, В.Г. Распутина, В.М. Шукшина. Свидетельством подлинно всенародного признания В.М. Шукшина стали ежегодные «Шукшинские чтения», проводимые в окрестностях алтайского с. Сростки, которые собирают тысячи поклонников его таланта.
Своего рода культурной столицей Сибири стал с середины 1950-х годов Новосибирск. В 1956 г. здесь открылась первая и до сих пор единственная за Уралом государственная консерватория. В том же году при Новосибирской филармонии был создан симфонический оркестр. В 1963 г. Новосибирский театр оперы и балета был удостоен звания академического. На сценах новосибирских театров работают такие выдающиеся мастера, как народные артисты СССР. Л. И. Крупенина, Л.В. Мясникова, А. Покидченко, И.А. Зак, А.М. Кац, В. Егудин.
Сибирь, однако, не избежала противоречивых тенденций, проявлявшихся в развитии всей страны. В 1970-е годы наблюдался неравномерный рост индустриального потенциала ее отдельных регионов. Так, промышленное производство на Ближнем Севере (основные районы нефтедобычи) увеличилось в 5,5 раза, а на Дальнем Севере (основные районы добычи природного газа) — в 26,2 раза. В южной части Западной Сибири промышленное производство за этот же период выросло всего на 70 %.Преимущественное внимание к нефтегазовому комплексу Тюменской области отрицательно сказывалось на развитии «старых» индустриальных районов Сибири, прежде всего Кузбасса. Здесь все более обострялись социальные и экологические проблемы.
Противоречивыми тенденциями характеризовалось развитие социальной сферы Сибири. По многим параметрам уровня жизни середина 1960-х- начало 1980-х годов были для основной массы сибиряков самыми благоприятными. Пожалуй, впервые за всю историю России люди были относительно сыты, неплохо одеты, большинство из них имело отдельные квартиры, а некоторые даже обзавелись автомобилями и дачами. Однако по большинству показателей уровня жизни, за исключением номинальной зарплаты, в середине 1980-х годов Сибирь отставала от других районов страны. Особенно резкое отставание прослеживалось по обеспеченности бытовыми услугами.
Все более тревожным становилось состояние окружающей природной среды. Сибирь превращалась в зону экологического бедствия, что являлось своего рода расплатой за неумеренное и неэффективное использование ее природных ресурсов. В списке из 68 городов СССР, имевших наиболее высокий уровень загрязнения воздушного бассейна, 17 являлись сибирскими. В их число входили такие крупные центры, как Барнаул, Иркутск, Кемерово, Красноярск, Новокузнецк, Новосибирск, Омск, Тюмень, Улан-Удэ и Чита.
Острота экологической проблемы в Сибири являлась прямым следствием ее экономического развития. Не случайно экологически наиболее неблагополучными были Кемеровская и Тюменская области, являвшиеся одновременно и главными индустриальными районами макрорегиона. Самый значительный «вклад» в загрязнение окружающей среды вносили как раз те отрасли промышленности, которые получили наибольшее развитие — топливно-энергетический и химико-металлургический комплексы.
Сложившиеся условия жизни воспринимались различными группами населения неодинаково. Для старшего поколения, испытавшего бедствия 1930–1940-х годов, новый уровень жизни казался небывалым достижением, а диспропорции в развитии социальной сферы — временными недостатками. Положительное влияние на настроение людей оказывали такие особенности социальной политики советского государства, как низкие цены на товары и услуги, поддержание полной занятости, социальная защищенность населения.
В то же время среднее и молодое поколение более резко ощущало недостатки развития социальной сферы. Критическому восприятию советской действительности способствовали возросшие ожидания людей, которые, с одной стороны, подогревались официальной пропагандой, с другой — знакомством с заграничной жизнью. Эту неоднозначность отношения к сложившимся условиям жизни ярко выявило проведенное в начале 1980-х годов в городах Западной Сибири социологическое обследование. В ходе него 27 % опрошенных отнесли свои условия жизни к хорошим, 55 % — к средним, 18 % — к плохим.
Слабое развитие социальной сферы, недовольство части населения условиями своей жизни в свою очередь приводили к формированию негативных тенденций в настроении и поведении людей. Наиболее ярким и опасным для Сибири их проявлением стала массовая миграция населения в европейскую часть страны, незаинтересованное отношение к результатам своего труда и рациональному использованию природных ресурсов, неумеренное потребление алкоголя. В свою очередь эти негативные процессы сказывались на состоянии экономики, что свидетельствовало о необходимости больших перемен в жизни всей страны, в том числе ее сибирского макрорегиона.
Старт глубоким изменениям был дан новым руководством страны во главе с М.С. Горбачевым на апрельском 1985 г. пленуме ЦК КПСС. Курс на обновление страны, на ее перестройку, на развитие демократии и гласности первоначально получил всеобщую поддержку. Рост общественной активности населения прошел в своем развитии несколько стадий: сначала он вылился в развитие социалистического плюрализма, затем — в появление так называемых неформальных организаций, а завершился становлением многопартийности.
Лето 1989 г. вошло в историю СССР как время возрождения массового рабочего движения. Его инициаторами стали шахтеры Кузбасса. События начались 10 июля в Междуреченске с забастовки 344 горняков шахты им. Шевякова, которые избрали стачечный комитет и предъявили властям ряд экономических требований. На следующий день к ним присоединились горняки всех шахт города. Забастовка междуреченцев быстро приобрела всекузбасский характер. 17 июля прекратили работу 167 предприятий Кемеровской области с численностью 181 тыс. человек. В считанные дни забастовка, начатая шахтерами Кузбасса, перекинулась в Донбасс, Воркуту, Караганду и другие угольные районы Советского Союза. Пожалуй, впервые в советской истории власти не использовали против бастующих силу, а пошли на переговоры, для проведения которых из Москвы прибыла специальная партийно-правительственная делегация. В ходе переговоров делегация была вынуждена признать справедливыми и принять требования шахтеров Кузбасса, носившие в основном экономический характер.
Неспособность союзного центра решить объективно назревшие проблемы страны и региона, нежелание правительства выполнять принятые на себя обязательства обусловили стремительную политизацию рабочего движения Кузбасса и его переход на антикоммунистические позиции.
Первый шаг по этому пути был сделан на состоявшемся в Новокузнецке в конце апреля — начале мая 1990 г. съезде независимых рабочих движений и организаций СССР. 3 июля 1990 г. Совет рабочих комитетов Кузбасса разработал требования политического характера, которые включали в себя пункты об отставке правительства СССР, заключении нового союзного договора, `национализации имущества КПСС, деполитизации вооруженных сил, КГБ, МВД, суда, прокуратуры, государственной прессы и народного образования. 11 июля в Кемеровской области на сутки были остановлены 88 предприятий различных отраслей, в которых было занято 135 тыс. человек, на 43 предприятиях состоялись краткосрочные забастовки и на 426 — митинги поддержки. В результате политическая акция приобрела всекузбасский характер.
Весной 1991 г. начался новый подъем рабочего движения, авангардом которого по-прежнему выступали шахтеры. С марта стала нарастать волна забастовок в угольной промышленности. На этот раз горняки одновременно выдвигали политические и экономические требования, добиваясь смены политического руководства, экономических реформ и повышения зарплаты. В конце апреля — начале мая 1991 г. в Новокузнецке состоялся I съезд независимых рабочих организаций, который провозгласил создание Конфедерации труда, объединившей несколько десятков новых рабочих объединений. В период августовских событий 1991 г. Президент России Б.Н. Ельцин призвал рабочих ко всеобщей политической забастовке. Уже на следующий день после этого призыва остановилось несколько десятков шахт, на ряде крупнейших заводов прошли митинги. Стало ясно, что если действия ГКЧП продлятся, всеобщая политическая забастовка станет реальностью. Естественно, это в немалой степени повлияло на исход августовских событий.