Автор предлагаемых вниманию заметок — известный московский востоковед Михаил Викторович Горелик, выпустивший в свет научный бестселлер «Оружие Древнего Востока» (М., 1993). Он также руководит фирмой «Яррист», в которой в буквальном смысле куют оружие и доспехи, изготовляя как факсимильные копии известных образцов, так и воссозданные на основе научных реконструкций новоделы для частных и музейных коллекций (среди последних можно назвать собрания Государственного Исторического музея), а также для съемки исторических фильмов. Его мастера снабжали клинками и всем другим необходимым воинским убранством создателей таких фильмов как «Ричард Львиное Сердце», «Королева Марго» и, конечно, «Ермак». Именно за последнюю работу М.В. был удостоен высшей российской кинопремии — «Ники».
Работы у мастеров всегда много, поэтому квартира М.В. напоминает небольшой средневековый арсенал, где охапками лежат мечи, копья, стрелы, висят кольчуги, седла, уздечки. Помню, как в один из своих визитом мне пришлось поработать манекеном, надевая сначала доспехи короля Ричарда, а затем — его благородного противника Салах-ад-Дина. Арабский вариант показался мне более удобным. Возможно, именно это позволило великому рыцарю Востока наголову разгромить крестоносцев. Другой раз я удостоился чести примерить пластинчатый панцирь половецкого воина, изготовленный для Национального музея Казахстана. При этом М.В. увлеченно рубил и колол меня половецкой же саблей, радостно восклицая: «Ну, теперь то ты видишь, что панцирь надежно защищал воина и в ближнем бою!» Я — видел, но от заманчивого предложения дополнительно пострелять в меня из лука все-таки отказался.
При съемках «Ермака», располагая небольшой конной армией, М.В. смог смоделировать различные варианты боя между кавалеристами и пехотинцами. Таким образом, научные и производственные составляющие его деятельности поддерживают и дополняют друг друга. Поэтому его прекрасно иллюстрированные книги и статьи по истории военного дела (которые, увы, в последнее время издаются в основном в Англии) пользуются заслуженным признанием специалистов и вызывают устойчивый интерес у читателей.
Сергей Комиссаров,
кандидат исторических наук
Постер к фильму
Сначала меня пригласили на картину консультантом. Сценарий на первый взгляд выглядел сравнительно солидно, хотя и вполне традиционно — и в смысле подхода к историческим событиям и персонажам, и в смысле насыщенности «киношной романтикой» (хотя опыт последних лет показывает, что наибольший успех приносит жесткая правда). Романтика заключалась в «любовях». Естественно, трагических, и, естественно, абсолютно невозможных. Ведь обе героини — натурально, возлюбленные Ермака и Ивана Кольца — являются, соответственно, женой Кучума и дочкой турецкого паши. Это — киношная традиция, с которой ничего сделать нельзя, таков закон жанра. Зато историческая часть — ну точно в лучших традициях «идеологической революции» И.В. Сталина 1944-1953 гг., с ее параноидальной идеей мирового заговора против Росси. Леденящие душу истории жутких интриг, задуманных пашой — папашей будущей боевой подруги Ивана Кольца, должны убедить бедного зрителя в коварстве турок, решивших объединить всех татар, от Крыма до Сибири, с целью уничтожения Московского царства. И только невероятное геройство героев фильма разбило коварные замыслы Стамбула; лишь захват гнезда разбоя — ногайской столицы Сарайчика и Сибирского ханства — спас Россию.
И не вдолбить никак авторам, что все было совсем не так. Вот, к примеру, почему это за разгром Сарайчика царь отрядил карательную экспедицию против казаков? Для человека, взращенного на мифах «идеологической революции», всякий погром «нашими» инородцев и иноверцев, особливо татарских «поработителей», являлся подвигом. И в сценарии — это подвиг. Для всех наших авторов сценариев на историческую тему, за редким исключением, источником служит исторический роман потолще, или, в самом лучшем случае, историческое сочинение постарее: они по наивности думают, что чем ближе сочинитель к ушедшей эпохе, тем больше он о ней знает, хотя история, оказывается, тоже наука, которая постоянно развивается, и изучать, скажем, русскую историю по Карамзину — все равно что изучать астрономию по Улугбеку. Поэтому и невдомек сочинителям-»профессионалам», что ногайский хан Урус был ближайшим и надежнейшим союзником царя московского Ивана IV Грозного, и вся московская конница ремонтировалась ногайскими конями. Бандитский налет волжской вольницы на беззащитную в тот момент ногайскую столицу в одночасье практически подорвал одну из становых жил российской военной мощи. Так что проигранная Ливонская война — отчасти вина Ермака и его «коллег». Что же касается всеобъемлющего заговора Стамбула против Москвы, то и тут все обстояло прямо наоборот. Недавно рассекреченные документы XVI — XVII веков из архива МИДа показали ни с чем не сравнимую сеть агентуры Москвы, густо опутавшую все эшелоны власти Османской империи (и не только ее, конечно). И Восток, и Запад охотно продавались Москве, и ценнейшие сведения стекались к приказным дьякам за универсальную валюту средневековья — меха. Именно это «мягкое золото» было основой беспрецедентного могущества московской разведки. И именно в этом отгадка причины завоевания Сибири. Поэтому особенно смешной показалась умильная сцена со стругом, полным борон и плугов, который с караваном стрельцов плывет утверждать власть Московии над Сибирью (как будто русские мужички не сладили бы эти инструменты на месте). Не за хлебом шли в Сибирь, а за меховой данью.
В конце концов, сценарий все же довели до вполне приемлемой исторической кондиции. Дальше пошли проблемы с костюмами, воинским и конским снаряжением. Художников по костюмам перебрали — одни не хотят, другие не могут. Русский-то материал вроде знакомый, а вот турки, ногайцы, сибирцы… темный лес-тайга. Да и объем громадный — завязнешь. Одна дама-художник придумала выход: поехать в Софию, взять напрокат там. Уж болгары-то турок знают, да и про степняков-праболгар монументальное полотно отсняли. Им ведь, киношникам, все едино — что болгары VII в., что сибирские татары XVI в. Съездила дама, прогулялась, поучилась. Результат меня ошеломил: представьте, когда человек делает упрощенную стилизованную копию с плохо понятой упрощенной стилизованной копии с плохо понятого оригинала, которого никогда не видел и понятия не имеет о том, как он устроен. После всех передряг предложили сделать эскизы костюмов мне, что в конечном счете вылилось в целую серию из 90 комплектов.
Лучших исполнителей для исторического костюма, чем на Мосфильме, не найти во всем СНГ, да и в дальнем зарубежье. Много лучше Голливуда. А вот воинское снаряжение… Была мысль опять-таки позаимствовать в Болгарии. Естественно, за доллары. Но зачем за большие деньги арендовать вещи из другой страны и другой эпохи? И я предложил студии вложить гораздо меньшие деньги — и не доллары, а рубли — в создание вещей, нужных именно Ермаку, Кучуму и их сподвижникам. Так возник наш «Яррист». В Петрозаводске «ваяли» Ермаковы струги. А под Пермью, в волшебном архитектурно-природном заповеднике над притоком Камы, возник городок с подлинными старыми солеварнями, церковью, а также свежесрубленными палатами Строгановых и причалами. А под Барнаулом (почти что «на диком бреге Иртыша»), на высоком мысу вознеслись башни и минареты Искера. В мастерских Мосфильма волшебные руки закройщиков, портных, вышивальщиц и сапожников оживляли мои эскизы костюмов. И не менее искусные руки молодых и пожилых мастеров «Ярриста» воскрешали воинское снаряжение казаков и сибирцев, воевод царя Московского и султана Турецкого. Всего за полгода с небольшим картина была практически полностью экипирована. Да так, что костюмы и снаряжения спокойно можно ставить в витринах музеев Москвы и Стамбула, Киева и даже Новосибирска — так точны и реальны оказались вещи.
Но тут возникла проблема с актерами. Ермака с Кольцом искали долго, пробовали разных актеров, очень хороших и известных, пока не остановились на Степанове (Ермак) и Джигурде (Кольцо) как светлой и мутной ипостасях «Казака» (с большой буквы).
А вот с «оппонентами» Ермака дело оказалось сложнее. Режиссеры Усков и Краснопольский — художники очень основательные и ответственные. Серьезных знаний от них, понятно, требовать трудно, да и тема не только трудная, нехоженная, но по нашим временам, еще и довольно скользкая. Вот они и пригласили в ассистенты по актерам на роли сибирцев одного казахского литератора. Мужик он, сам по себе, оказался добрый, но, как абсолютное большинство наших литераторов, чудовищно темный во всем, что касается давно прошедших дней, и набитый дикими и безграмотными домыслами других столь же темных литераторов. И вот сей джентльмен приступил к работе, имея в голове мысль, что сибирские татары XVI в. — никто иные, как… казахи (идея эта вентилировалась в высказываниях другого — конечно же, выдающегося — казахского литератора, видимо не знавшего, что в это время процветало отдельное Казахское ханство). Не отрицая определенной этнической и полной антропологической близости тех и других, заметим, что подобного отождествления придерживаются лишь двое упомянутых выше литераторов. Самое же ужасное, что этот ассистент по актерам жутко комплексовал по поводу своей (и всех остальных казахов) монголоидности, почему-то считая ее уродством (может быть наслушался в Москве про «чурку косоглазую»?). А потому для первоплановых и второплановых ролей: Кучума, Али, Маметкула, Карачи, — он тщательно подбирал актеров «покрасивше» (на его взгляд). Кандидатами оказывались все больше орлинолицие представители Кавказа. Особенно тяжко было с Кучумом. Это ведь фигура очень сложная, мощная и трагическая, и в сценарии его образ отражен неплохо, верно. Актер тут нужен и с соответствующим талантом, и соответствующей внешности. Я с самого начала советовал обратиться в Казахстан, Узбекистан, Киргизию, где есть великолепные трагические актеры того самого внешнего облика. Ан нет! Вдруг, как говорил литератор-ассистент, все зрители, особенно иностранцы, решат, что казахи в старину были такие некрасивые. И пошла актерская чехарда. Ее вершиной были пробы великого армянского трагика Соса Мкртяна. Надо заметить, что внешность у него не просто закавказская, а утрированно-арменоидная — большие круглые глаза, огромный орлиный нос, запавшие скулы. Словом, абсолютная противоположность монголоидной внешности Кучума. Режиссеры показали мне его фото в пышной меховой шубе, и с ожиданием спросили, на кого похож персонаж на фото. Ну, я и ответил, что больше всего — на армянского торговца мехами. Наконец, остановились наши авторы на известном туркменском актере и режиссере Ходжадурды Нарлиеве. Конечно, есть в нем и трагизм, и азиатское величие. Да только лицо у него — никак не потомка Чингисхана. Ему турецкого султана, а то и самого Ермака играть. Слава Богу, не сработали ассистентские критерии красоты на исполнителях ролей первого министра Карачи, и первого полководца ханства, ханского племянника Маметкула: узбекский и киргизский актеры идеально вписались в образы и, что было особенно важно для меня — в костюмы (которые сами по себе образы). Ведь видно невооруженным глазом, что европеоидам — североевропейским ли, арменоидам ли, безразлично, — не идут белые колпаки и малахаи, они в них просто смешны. Ну да ладно, если араб Омар Шариф осмелился играть Чингисхана… Правда, это было в Голливуде в 50-х годах, и давно стало примером ушедшей в историю «развесистой клюквы».
Начало съемок было праздником, хотя и, особенно в экспедициях, одновременно тяжелым трудом с нелимитированным рабочим днем (по 12-14 часов) при любой погоде и в любых обстоятельствах. Тщательно одетые, экипированные, загримированные исполнители казались, особенно в натурных кадрах на ладьях, подлинно ожившей историей. Забавно, что во время съемок в теремном дворце Кремля, в реальных интерьерах подлинными казались на экране костюмы, а не интерьеры. Разгадка этого эффекта в том, что костюмы и сами персонажи были отфактурены, то есть где-то потерты, где-то запылены, пообношены, тогда как кремлевские интерьеры сияют постоянно свежей реставрацией: они красивы, но безжизненны.
Радовались долго, пожалуй, слишком долго — с 1991 по 1993 годы. Три года длились приключения героев, актеров, постановщиков. Самые захватывающие приключения выпали, пожалуй, на долю дирекции. Мы ведь все помним, как изменились цены, и куда делись средства на культуру в эти годы. А тут еще всякие передряги. К примеру, украли кучу вогульско-остяцких шуб из оленьего меха в Барнауле. Зачем, кто будет носить эти этнографические раритеты, увешанные бронзовыми подвесками?
Тем не менее, каким-то чудом удавалось находить замены, и фильм неспешно двигался дальше. Что в результате получилось в художественном плане — судить зрителям; но за аутентичность используемого актерами оружия и снаряжения, насколько об этом можно было судить по имеющимся материалам, могу ручаться.