Защитное вооружение кочевников Центральной Азии и Южной Сибири в период позднего средневековья

История военного искусства и вооружения кочевников изучены крайне неравномерно и если военная история скифов, тюрок эпохи каганатов и монголов времен Чингисхана привлекала внимание исследователей, начиная с середины прошлого века, то другие периоды эволюционного развития вооружения номадов либо вообще не изучены, либо изучены слабо вплоть до нашего времени. К последней группе относится вооружение кочевников Южной Сибири и Центральной Азии в эпоху позднего средневековья. Отсутствие систематизированного материала по данному вопросу крайне негативно сказывается на общих концепциях ученых занимающихся историей эволюции защитного вооружения кочевников в обозримый исторический период, тем более что завершение развития вооружения и военного искусства кочевников в качестве самостоятельного исторического феномена, относится теми же исследователями именно к этому периоду. При этом эпоха позднего средневековья остается интересным периодом в жизни народов Центральной Азии, как для исследователей, занимающихся политической историей этносов восточной части Евразийской степи, так и для тех, кто интересуется военными аспектами истории этого периода.

Вторая пол. XVII в. — первая пол. XVIII в. известны в специальной литературе, как период «малого монгольского нашествия», времени последнего всплеска военной активности кочевых монгольских племен, практически не прекращающейся череды войн, которое вело Джунгарское ханство, пользующееся поддержкой Тибета, с маньчжуро-халхасско-южно-монгольской коалицией на Востоке, казахскими жузами на Западе и Россией на Севере. Без тщательного анализа вооружения воинов степи, невозможно объяснить их успехи и поражения в войнах между собой и оседлыми соседями. Особый интерес представляет защитное вооружение противоборствующих сторон, которое не только не регрессирует к концу развитого средневековья, как считают некоторые авторы (Бехайм, 1995, с. 127), но и напротив продолжает развитие и в начале нового времени, что и подчеркивают русские и китайские письменные источники этого периода, отмечающие большую значимость «тяжелой» конницы в вооруженных силах кочевых государств, игравшей роль основной ударной силы в армиях халха-монгол и бывшей (наряду с «мушкетерами») одной из двух главных составляющих ойратских войск.

Обширный археологический материал по интересующей их теме был получен в ходе раскопок В.В. Радлова, И.П. Кузнецова, Ю.С. Худякова, С.Г. Скобелева и др. Эти археологические материалы (часть из которых до сих пор не опубликована) дополняются иконографическими и письменными русскими и китайскими источниками. Позднесредневековые предметы вооружения экспонируются в российских и иностранных музеях. Часть этих материалов была рассмотрена в работах Ю.С. Худякова (Худяков, 1991) и М. В. Горелика (Горелик, 1979), однако накопившийся за последние годы археологический и иконографический материал позволяет по-новому взглянуть на комплекс защитного вооружения кочевников Центра Азии, оценить уровень оснащенности защитными средствами войск кыргызов, джунгар, монголов XVII-XVIII вв.

Защитное вооружение стало широко применяться кочевниками Центральной Азии и Южной Сибири еще в эпоху раннего средневековья. К XVII в. восточные, западные и южные монголы, а также енисейские кыргызы уже имели многовековой опыт в изготовлении и использовании металлических панцирей и шлемов (Худяков, 1980, 1986 1997. Горелик, 1979, 1987). В ходе завоевательных походов Чингисхана и его приемников собственно монгольские технологии их изготовления были дополнены и обогащены китайскими и среднеазиатскими образцами. Судя по предположению М. Горелика в сер. XIII в. более половины монгольской армии была оснащена панцирями различных типов (Горелик, 1987, с. 170-171). Их эволюция, количественное и качественное развитие продолжалось и в последующие века.

После крушения империй Чингисидов насущной необходимостью для монгольских племенных союзов стало создание собственных железо-добывающих баз способных решить задачи перевооружения армии. Для джунгар одной из таких баз стали окрестности озера Тексел, где по сообщению И. Сорокина ойроты «Издревле делали турки, сабли, панцири, латы, шлемы, и прочее». Над изготовлением оружия на оз. Тексел трудились более тысячи мастеров (Златкин, 1983,с. 239).

Защитное вооружение производилось и в самих степях: по монголо-ойратским законам 1640 г. ежегодно 2 из 40 кибиток должны были «делать латы», не справившиеся с этой задачей могли быть оштрафованы конем или верблюдом («Их цааз», 1981,с.19,47).

Русские летописцы, описывающие монгольский быт XVII в. настойчиво подчеркивают наличие у кочевников предметов защитного вооружения: «…а ездят на бой в куяках, и в шеломах, и в наручах, и в наколенках, а у иных де у лучших людей и лошеди бывают на боех в железных доспесях и приправах» (Материалы по истории русско-монгольских отношений 1607-1636, 1959, с.286) , «…а бой де у колматских людей лучной и копейной, и сабельной… А на бой ездят в куяках железных да в шишаках, а в куяках доски железные шириною пол ладони, стрела из лука и сабля («их» — Л.Б.) не имет» (Там же, с.54).

Куяки, панцири, наручи — постоянно фигурируют в качестве подарков направляемых монгольскими правителями московским царям (некоторые из них до сих пор хранятся в московских и петербургских музеях). Коллекция джунгарских доспехов хранится в Оружейной палате Московского кремля.

В самой Монголии панцири и шлемы могли употребляться в составе калыма, трофеев, они были обьектами кражи, ими награждали, за спасенный от огня и воды панцирь владелец отдавал лошадь и овцу (Горелик, 1987, с.171).

По сообщениям И.Унковского в Джунгарских землях было немало железной руды:

«…в недавних летах начали у него (у Цэван-Рабдана — Л.Б.) оружие делать, а железо у них сказывают, что довольно находится, из которого панцири и куяки делают» и что «по всея лета собирают со всех улусов в Ургу к контайше по 300 и больше баб и чрез лето за свой кошт шьют к латам куяки и платье, которое посылают в войско». (Златкин, 1964, с.218).

Судя по всему, значительное количество уже готовых панцирей или железного сырья для их изготовления взималось кочевниками Центральной Азии и Южной Сибири в качестве дани или покупалось у бурят (Батуев, 1996, с.36), алтайцев (Исупов, 1999, с.9) и даже (не смотря на запреты) дважды у русских «ясачных людей», сначала в 1622 г., когда ойраты подчинили себе население «Кузнецкого уезда» заставив платить дань железными изделиями: «…и в том железе делают панцири, бехтерцы, шеломы, копья, рогатины и сабли всякое железное, опричь пищалей, и те панцири и бехтерцы продают колмацким людем на лошади… и иные есак дают колмацким людям железом же…» (Златкин, 1983, с.92), а затем в 1644 г., когда Батур-хунтайджи организовал массовую закупку у шорцев «куяков и шеломов, и стрел, и копья, и всякого железа» (Златкин, 1964, с.200).

В случае необходимости оружие в массовом порядке могло закупаться и в землях оседлых народов. Так поступили халхасцы в 1690 г. заказав «железное вооружение» в империи Цин (Кычанов, 1980, с.121) и ойраты в 1750 г., которые по сведениям купца Айбека Бахмуратова «при прежнем владельце Галдан-Чирине сами делали порох, свинец, ружья, турки, сабли и панцири, а ныне де оное получают из Большой Бухарии» (Златкин, 1983, с.240).

Доспехи были широко распространены не только в самих монгольских кочевьях, но и на северной периферии государств кочевников. Так кыргызы вступали в бой на конях «с оружием, с пищалми и с копьи, и с сайдаки, в пансырях, и в куяках». Кыргызские доспехи высоко ценились и покупались русскими (Худяков, 1991, с.88).Использовали латы и буряты, в донесении из Верховенского острога в 1645 г. сообщалось:

«А приходят де братские люди войною под острог на конях збройны, в куяках с наручи и в шишаках» (Батуев, 1996, с.74).

В 1688г. иркутский воевода А.Синявин предписывал своим порученцам взять «…братских людей по выбору и развесть в Ыркуцкий сто пятьдесят тотчас с коньми и с ружьем, саадаки, и с куяки, и с панцири» (Михайлов, 1993, с.42).В донесениях в Москву особо подчеркивалось высокое качество бурятских доспехов:

«…брацкие мужики… бывают на боях в куяках и в наручах, и в шишаках [а мы — Л.Б.] и со своих худых пищаленок их брацких куяков не пробиваем» (Там же, с.8).

Судя по русским письменным источникам «брацкие люди» продолжали применять «панцири и куяки» и во второй половине XVIII в. (там же с.42).

О широком распространении металлического защитного вооружения среди кочевников свидетельствует и факт обнаружения пластин от «куяка» в погребениях кыргызских кыштымов, никогда не использовавших их до этого (Худяков, 1991, с. 96). В хранилищах знати, судя по всему, находилась не одна сотня запасных комплектов доспехов. Так по «Их Цааз» в качестве штрафа с владетельных князей могло быть единовременно взято до 100 панцирей, с их братьев — 50, с невладельных князей — 10, с чиновников и княжеских зятьев, знаменосцев и трубачей — 5 и т.д. («Их Цааз», 1981, с. 15), а когда в 1645 г. русский отряд захватил лагерь эхиритов, который был оставлен ушедшими на войну воинами, то кроме 30 женщин и 18 детей казаки обнаружили в юртах «…11 куяков , 8 шеломов , 7-ры наручи, да государевой казны пансырь, да лоскутье пансырное…» (Михайлов, 1993, с.15).

Благодаря наличию достаточно мощной производственной базы, закупке оружия за границей, монголы, судя по всему, сумели создать крупные контингенты «тяжелой» и «средней» конницы. Причем «тяжелую» кавалерию составили князья со своими многочисленными родственниками, приближенными, среднеазиатские «гости» находившиеся в огромном количестве в ставке хана, элитные контингенты вассалов, а «среднюю» специальные подразделения латников: лубчитэн («куячники»), дуулгат («шлемоносцы») и дэгэлей хуягт («панцирники») («Их Цааз», 1981, с.15). Кроме этого металлическим защитным вооружением могли обладать и простолюдины не входящие в состав ударных панцирных подразделений. (Горелик, 1987, с, 171).

Панцирное вооружение кочевников можно разделить на 4 основных типа: пластинчато-нашивной доспех, ламеллярный доспех, кольчуга и мягкий доспех.

Пластинчато-нашивной доспех — один из самых популярных типов нательного защитного вооружения кочевников. Имеет 2 подвида: крупнопластинчатый комбинированный (размеры пластин от 10 на 12 до 12 на 12 см) и мелко пластинчатый (от 4.5 на 6.5 см).

Крупнопластинчатый комбинированный доспех известен по крупным прямоугольным, квадратным, трапециевидным и подтреугольным пластинам обнаруженным в Минусинской котловине. Покрой панциря и расположение пластин его составляющих неизвестно. Исходя из количества и формы сохранившихся пластин, азиатских и европейских аналогий можно предположить, что панцирь представлял собой корсет — кирасу с боковыми разрезами. Крупные прямоугольные пластины располагались в 2 ряда (по 3 в ряд) и прикрывали грудь воина, а подтреугольные, трапециевидные и мелкие треугольные пластинки — живот и бока. Такое расположение пластин позволяет наиболее эффективно защитить грудь от таранного копейного удара противника и при этом не стесняет движений всадника в кавалерийской рубке. Пластины крепились изнутри к кожаной, либо тканевой основе с помощью вырезанных в виде звезд заклепок. В Средней Азии и Северной Индии подобный панцирь иногда мог не иметь рукавов и подола, в этом случае он мог одеваться поверх кольчужной рубашки либо тягеляя.

Мелкопластинчатые панцири достаточно широко представлены, как в виде музейных экспонатов, так и среди археологических находок. К последним относятся чердатские и минусинские пластины квадратной и прямоугольной формы с канавками и пятью заклепками, расположенными крестом. (Худяков, 1987, с. 150, рис. 7), а также гладкие «куячные» пластины из памятника Ортыза — Оба в Минусе и пластины с бортиком из Монголии (Худяков, 1997,с.19, рис. 8). Мелкопластинчатый панцирь имел 2 основных типа покроя: «жилет» маньчжурского типа с осевым разрезом и коротким подолом и «пончо» с разрезом на боку и на плече. Панцири типа «жилет» не имели рукавов, которые заменялись пластинчатыми наплечниками, а короткий подол с успехом дополнялся длинными лопастевидными набедренниками. Маньчжурские панцири «жилеты» также усиливались «накрестниками», «передниками», а иногда и фигурно вырезанными подмышечниками. Панцирь типа «пончо» также мог иметь стеганые набедренники (Горелик, 1979,с.99) однако легко мог обходиться и без них, но в этом случае длина подола несколько увеличивалась и доходила до колен воина (Герасимов, 1999, с. 17). В обоих случаях пластины крепились к «куячному платью» с внутренней стороны с помощью заклепок.

Для усиления панциря использовались специальные «железные накладки», известные нам, как по монгольскому эпосу («Монгольские источники о Даян-хане», 1986, с.52), так и по археологическим находкам (Худяков, 1991, с. 92, рис. 3.2). Иногда панцирь мог дополняться дисковидными зерцалами, исполнявшими кроме всего прочего и роль оберега (Михайлов, 1993, с.43). Вплоть до XVIII в. монголами продолжал применяться и ламеллярный доспех, причем продолжали бытовать обе основных формы покроя: корсет-кираса (позднее «пончо») и «халат» (Горелик, 1979, с. 96,97). Причем, судя по тибетским и маньчжурским аналогиям, можно предположить, что длиннополый вариант «халата», характерный для монголов в XIV в. (и сохранившийся вплоть до XVII в. в Китае и Тибете) был заменен у кочевников его упрощенной формой: «халатом с коротким подолом до колен» (Цибиков, 1919, с. 210-211). Подол панциря иногда разрезался с двух сторон, образуя 3 крупные лопасти, прикрывающие соответственно ноги, бока и крестец воина. «Короткий халат» стягивался на груди с помощью специальных кожаных ремешков, а наплечники крепились к плечам и предплечью латника с помощью системы лямок. Вдоль кромки доспеха (подол, наплечники), предохраняя от пореза об острые края пластин, шла широкая кожаная полоса. Как минимум до середины XVII в. у монгольских кочевников не выходит из употребления ламеллярные панцири типа «корсет — кираса» состоявшие из двух частей — «наспинника» и «нагрудника», которые соединялись с помощью ремней на плечах и на боках воина. Причем, судя по монгольскому эпосу надевание доспеха начиналось с его наспинной части («Абай Гэсэр-хубун», 1961, ч.1, с. 34).

Ламмелярный панцирь «пончо» с набрюшником обычно носился самостоятельно (Уоддель, 1905, с. 133), хотя мог также иметь наплечники и набедренник, но судя по реконструкции М. Горелика их структура скорее всего, была пластинчато-нашивной (Горелик, 1979, с.96, рис.4).

Кроме металлических ламмелярных панцирей продолжали бытовать и панцири из кожаных пластин («хуус хуяг»). Судить об их покрое можно по синхронным им тибетским и китайским кожаным панцирям XVII-XVIII вв. (Горелик, 1987, с.164, рис.1.1, 1.5).

Где-то с XVII в. монголами и их союзниками достаточно широко начинает применяться и кольчужный доспех, получивший в кыргызском фольклоре специальное название «илчирбелиг хуяг» (Худяков, 1991 , с. 95). М. Татарин писал, что забайкальские буряты имеют «…особливо много кольчуг», ему вторит С.П. Крашенинников «… всякие из них (кочевников — Л.Б.) кольчуги, куяки и панцири имеет» (Михайлов, 1993, с. 43-44). Обрывки кольчуг обнаружены в Минусе (Коптырево, Кольская, Каныгино, Табат), некоторые из них хранятся в российских музеях, целая кольчуга из собственности семейства Д.К. Доможакова описана Д.А. Клемянцом.

Классифицировать кольчужные доспехи из-за бедности и плохой сохранности археологического материала не представляется возможным. Однако по целому ряду признаков (воротничок с разрезом, рукава до середины предплечья, значительная длина подола) можно предположить, что применяемые монгольскими и кыргызскими воинами кольчуги принципиально не отличались от синхронным им панцирей Средней Азии и России. У джунгар и возможно кыргызов кольчугу могли носить, как самостоятельно, так и поддев под пластинчатый доспех (собственно такой комплекс и назывался в монгольском эпосе «двойным панцирем»).

Кольчато-пластинчатых панцирей в захоронениях кочевников Центральной Азии и Южной Сибири не зафиксировано. Однако, учитывая тесные культурные и военные связи западных монгол с Восточным Туркестаном (в конце XVII в. вместе со ставкой джунгарского правителя кочевало более двух тысяч среднеазиатских «гостей» (Златкин, 1964, с. 332), массовые закупки оружия в XVIII в. в Бухаре (Златкин, 1983, с. 240) и сообщения письменных источников, в которых на ряду с другим оружием ойратов упоминаются «бехтерцы», т.е. типичные кольчато — пластинчатые панцири (Златкин, 1983, с. 92)) можно предположить, что подобный тип доспехов применялся западными монголами хотя и в очень ограниченном количестве.

Вплоть до XVIII в. монголами употреблялись и «мягкие доспехи»: «кожаные рубахи» (Чаргах) и стеганые «бумажники» (которые на северной периферии кочевых империй обычно обтягивали тканью — «фанзой» или «дабой» (Михайлов, 1993, с. 44-46). Панцири из органических материалов кроились в виде халата с косым запахом или осевым разрезом и могли носиться, как самостоятельно, так и вместе с «твердым доспехом».

Монгольские шлемы эпохи позднего средневековья, ввиду скудности известного материала, крайне сложный для изучения предмет. Приписываемые М.В.Гореликом монголам высокие вазообразные и пирамидальные шлемы (Горелик, 1979, с.97,98) переданные в дар русским царям ойратскими правителями имеют явно маньчжурское происхождение. Крайне осторожно к монгольским боевым наголовьям относятся и русские летописцы, выделяющие у «алтыновых людей» лишь два типа шлемов «шеломы» (наголовья с высокой колоколообразной тульей) и «шишаки» (низкие сферические либо пирамидальные наголовья). До нас дошли только монгольские «шеломы» по форме достаточно однотипные и различающиеся богатством отделки. Монгольский «шелом с драконами», хранящиеся в Государственном Эрмитаже имеет коробчатый козырек с «крылышками» (для крепления пластинчатых нащечников), полусферическое навершие с расширяющейся втулкой. По обручу шлема идут отверстия для крепления бармицы. Почти вся поверхность «шелома» украшена гравировкой (Винклер, 1992, с.254, рис.327). Минусинский шлем оформлен гораздо беднее, единственным украшением можно считать резные накладки, прикрывающие стыки шести пластин тульи. Шлем имеет козырек и отверстия для крепления бармицы. (Худяков, 1991, с.96, рис.6). Типологически близкие монгольским, тибетские «шеломы» имеют сфероконическую тулью, резную втулку, усиленный ламеллярными пластинами обруч (Горелик, 1987, с.164 , рис.1.1).

Проследить генезис монгольских и тибетских «шеломов» не сложно, все они восходят к монгольским «колоколообразным» шлемам начала XIV в. известных нам по иранским миниатюрам (Горелик, 1987, с.188).

«Шишаки» в монгольских захоронениях XVII в. не обнаружены, однако частое упоминание о них русских летописцев, дошедшие до нас тибетские боевые наголовья этого типа (Уоддель, 1906, с.129, 133, Цибиков, 1919, с.212), а так же их изображения в маньчжурской миниатюре говорят об их популярности в среде кочевников.

Монгольские шлемы этого периода имели открытые пластинчатые, кольчужные, ламеллярные, кожаные, либо трехчастные тканевые бармицы (Цибиков, 1919, с.212),которые могли усиливаться пластинчатыми нащечниками-наушниками, а возможно и подбородником маньчжурского типа. Все типы бармиц (кроме ламеллярной) могли дополняться сферическими, либо многоугольными наушами (так кольчужная бармица с наушами была найдена Д.А. Клеменцом у с. Медведское). Нельзя исключать и возможность применения кочевниками «глухих» бармиц застегивавшихся под подбородком и «плотно притянутых к вороту непробиваемого куяка» (Худяков, 1991, с.95). Для защиты лица изредка использовалась личина — «тумага» (известная нам по кыргызскому фольклору), видимо среднеазиатского типа.

Навершие шлема венчалось втулкой для плюмажа (перья, султан из конского волоса, яловец), либо острием (Уоддель, 1906, с.129). В качестве украшения могли так же использоваться накладки в виде гребней). Шлем одевался поверх подшлемника (плотной стеганой шапки, иногда завязывавшейся под подбородком).

Среди защиты конечностей преобладали наручи, постоянно упоминаемые, наряду с «шишаками и куяками» в качестве подарков отправляемых монгольскими правителями русским царям. Судя по известным материалам «наручи монгольские» были типологически близки наручам среднеазиатского типа и представляли собой систему из длинных металлических полос, скрепленных между собой кольчужным плетением. Гораздо реже монголами употреблялась защита ног, русское слово, обозначающее ее — «наколенки» можно трактовать крайне широко, «наколенками» в равной степени могли оказаться, как кольчато-пластинчатая защита ног среднеазиатского типа, так и листовидные набедренники, имевшие крайне широкое распространение, на всей территории восточной части Евразии начиная с середины XVI в. Не исключено, что представители монгольской знати могли использовать и так называемые «железные сапоги» состоявшие по Бехайму из металлических пластин соединенных кольчужным плетением (Бехайм, 1995, с.130).

Видимо достаточно широко монголы применяли и щиты: большие деревянные — станковые (за которыми укрывались спешившиеся во время боя стрелки) (Михайлов, 1993) и круглые прутяные с металлическими умбонами (Уоддель, 1906, с.133).

«Лутчие люди», составлявшие тяжелую конницу могли прикрыть доспехами не только себя, но и свою боевую лошадь. Эти конские «железные доспеси и приправы» упоминаются русскими летописцами первой пол. XVIIв. Однако судя по всему конские панцири, не исчезли у «лутчих людей» и в XVIII в. (в Тибете полные конские ламеллярные и пластинчатые доспехи продолжали употребляться и в начале XX в. (Уоддель, 1906, с.130).Собственно монгольские конские латы не известны, об их покрое можно судить по синхронным им тибетским, маньчжурским и среднеазиатским панцирям.

Оценивая общий уровень оснащенности защитными средствами воинов Монголии и Южной Сибири следует признать, что последний был достаточно представителен и разнообразен. Наряду с мелкопластинчатыми и ламеллярными панцирями в XVII стала применяться кольчуга и крупнопластинчатый доспех, «шеломы» с пластинчатыми бармицами, достаточно эффективная защита конечностей. Все эти виды доспехов были не только достаточно надежны при защите от холодного оружия (что фиксируют русские летописи), но и относительно просты в изготовлении

Распространение средств защиты среди кочевников, резко повышало устойчивость номадов в ближнем бою, что не могло, не сказаться на результатах военных компаний, которые позволили джунгарским правителям не только сохранить независимость в конце XVII в., но и перейти в наступление в начале XVIII в.

Иллюстрации

Рис. 1. Знатный джунгарский латник кон. XVII в. в доспехах тибетского типа (Тауэр)

Рис. 1. Знатный джунгарский латник кон. XVII в. в доспехах тибетского типа (Тауэр)

Рис. 2. Кыргызский латник XVII в.

Рис.2. Кыргызский латник XVII в.

Сферический «шишак» с забралом («тумага»), пластинчатыми нащечниками и назатыльником. Комбинированная крупнопластинчатая «корсет-кираса» (Минуса) одета поверх кольчужной рубашки. Кольчато-пластинчатая защита ног (Тауэр, Лондон). Конь защищен кожаной лакированной маской (Тауэр, Лондон), пластинчатым нагрудником, нашейником и накрупником.

Рис. 3. Кыргызский воин XIV в.; Кыргызский кыштым.; Знатный кыргызский латник XVII в.

Рис. 3. Кыргызский воин XIV в.; Кыргызский кыштым.; Знатный кыргызский латник XVII в.

1. Кыргызский воин XIV в.

Сфероконический шлем (Могой, Уюк) с кольчужной бармицей одет поверх шапки — подшлемника «калбак-берт». Пластинчатый панцирь с короткими рукавами и подолом (Абаза). Деревянные наручи и поножи.

2. Кыргызский кыштым

Кольчужная рубашка среднеазиатского типа с коротким подолом и рукавами до локтя.

3. Знатный кыргызский латник XVII в.

Сфероконический шлем с козырьком (Минуса), кольчужной бармицей и наушами. Панцирь-«жилет» маньчжурского типа с осевым разрезом (Чердат) по степному обычаю перетянут поясом. Пластинчатый панцирь по среднеазиатской традиции одет поверх кольчужной рубашки (Енисей). Руки воина защищены «бухарскими» наручами с кольчужной защитой тыльной стороны ладони (Оружейная палата). Грудь и шея коня защищена смешанной ламинарно-ламеллярной броней, одетой поверх стеганой попоны.

Рис. 4. Телохранитель «хя» перед юртой владетельного князя; Владетельный монгольский князь (сер. XVII в.); Ойратский «лубчитэн-тогчин» во время зимней кампании 1696 года

Рис. 4. Телохранитель «хя» перед юртой владетельного князя; Владетельный монгольский князь (сер. XVII в.); Ойратский «лубчитэн-тогчин» во время зимней кампании 1696 года

1. Телохранитель «хя» перед юртой владетельного князя

Стеганный подшлемник «бюдэлгэ». Тибетский шлем с кожаной бармицей (Тауер, Лондон). Ламеллярная корсет-кираса с набрюшником и пластинчатыми наплечниками и набедренником (Оружейная палата) одета поверх шубы «Алгы-тон». Наручи среднеазиатского типа (Эрмитаж). По обычаю кожаные ремешки с металлическими украшениями и ножом выпущены из под шелкового кушака, а рукавицы «хол-хавы» с петлями и рисунком заткнуты за пояс.

2. Владетельный монгольский князь (сер. XVII в.)

«Вазообразный» шлем с козырьком, наушами и пластинчатым назатыльником (Оружейная палата). Крупнопластинчатый комбинированный панцирь типа «корсет-кираса» (Минуса) с набрюшником. Пластинчатые наплечники и набедренник (Шарипово), «Мугальские» наручи (Оружейная палата). Конь защищен составной металлической маской с нащечниками и налобником, его шея, грудь и круп прикрыты ламеллярной броней. (Тауэр, Лондон).

3. Ойратский «лубчитэн-тогчин» во время зимней кампании 1696 года

Сфероконический шлем с «коробчатым» козырьком украшен резными накладками, выгравированными драконами (Эрмитаж) с пластинчатыми нащечниками и назатыльником. Пластинчатый панцирь — «пончо» дополнен стеганым набедренником. (Оружейная палата).

Рис. 5. Битва у Дзун — Мод (весна 1696 г.)

Рис. 5. Битва у Дзун-Мод (весна 1696 г.)

Армия Галдан — хана

A). Кыргызский панцирник -«хошучи».

Сфероконический «шелом» с козырьком (Минуса), кольчужной бармицей и наушами среднеазиатского типа. Крупнопластинчатая комбинированная «корсет-кираса» (Минуса), кольчуга (Енисей), «наножники бухарские» (металлический диск, пластинчато-кольчатый набедренник). Шея и грудь коня защищена пластинчатым тибетским панцирем куячного типа (Тауэр, Лондон).

Б). Джунгарский «лубчитэн-табунан».

Сфероконический «шелом» с козырьком украшенный гравировкой (Эрмитаж) с пластинчатыми наушами и назатыльником маньчжурского типа. Пластинчатый куячный доспех (Шарипово) состоит из жилета маньчжурского типа с осевым разрезом и зерцалом, наплечников и набедренника («куячное платье» из белого войлока). Среднеазиатские наручи. (Тауэр, Лондон).

Конский панцирь среднеазиатского типа состоит из пластинчатой маски с ламеллярными «нащечниками», защиты шеи (смешенная ламинарно-ламеллярная система бронирования), пластинчатого нагрудника и накрупника усиленных металлическими дисками (Тауэр, Лондон).

B). «Лубчитэн-тогчин».

Шлем с открытой пластинчатой бармицей. «Корсет-кираса» куячного типа одета поверх кольчужной рубашки.

Конь защищен тибетской ламеллярной броней и железной маской с нащечниками и султаном (Тауэр, Лондон).

Г). «Лубчитэн».

Ламеллярный тибетский панцирь с наплечниками, длинным подолом и наплечниками (Тауэр, Лондон). Сфероконический шлем с ламеллярной бармицей, усиленным ободом и яловцом. Кожаные наручи с металлическими накладками.

Д). Ойратский «буречин».

Русский шишак с наушами, кольчужной бармицей и наносником (Оружейная палата). Бронированный жилет (Чердат).

Е). Ойратский «тушимэл» в «бухарских доспехах».

Сфероконический «шишак» с забралом-«тумага» и кольчужной бармицей. Бахтерец с зерцальным диском (Оружейная палата) одет поверх кольчуги с длинными рукавами. Среднеазиатские наручи. Кольчато — пластинчатая защита ног.

Ж). Джунгарский «хошучи».

«Шелом» составлен из шести пластин с накладками (Минуса), пластинчатым подбородником и назатыльником. Ламеллярное «пончо» с передником, пластинчатыми наплечниками и набедренником (Оружейная палата).

3). Князь Галдан.

Стеганая шапка с меховой опушкой и металлическим навершием. Панцирь типа «короткий халат» с накрестником и наплечниками. Кожаные лакированные наручи.

Монголо-маньчжурская армия Инь Хуачэна

К). Маньчжурский офицер.

Ламеллярная «корсет-кираса» (Тауэр, Лондон) одета поверх кольчуги с длинными рукавами.

Л). Цинский латник.

Панцирь куячного типа состоит из «жилета», наплечников и «подмышечников».

Лакированный шлем снабжен козырьком, пластинчатым назатыльником, нащечниками, подбородником и украшен плюмажем из крашеного конского волоса.

М). Монгольский воин

Монгольский воин в стеганой шапке с меховой опушкой и металлическим навершием. Тягеляй поверх кольчужной рубашки. («Маньчжоу шилу»).

Н). Южно-монгольский воин.

Шлем с козырьком и «мягкой» бармицей. Пластинчатое «пончо» (Эрмитаж).

О). Маньчжурский латник.

Панцирь типа «жилет» с наплечниками. Стальной шлем с ламинарной лакированной бармицей («Маньчжоу шилу»).

П). Цинский офицер.

Стальной шлем с бармицей состоящей из наушей, назатыльника и стоячего воротника. Пластинчатый панцирь куячного типа с листовидными наплечниками и фигурно вырезанными «подмышечниками» (с портрета Куан Лонга в военном снаряжении, Пекин) и бронированными рукавами (с русского рисунка нач. XVIII в. из фондов Российского государственного архива древних актов).

Р). Халхасский воин

Халхасский воин в ламеллярном кожаном халате с набрюшником (Тауэр, Лондон).

С). Владетельный восточно-монгольский князь.

Вазообразный шлем с козырьком и наушами (Оружейная палата), двойным ламинарным назатыльником. Маньчжурский жилет с набедренником и листовидными наплечниками.

Рис. 6. Главнокомандующий маньчжурских войск сер.ХУШ в. (с портрета императора Куан Лонга. PALACE MUSEUM); Маньчжурский солдат «столичных войск» XVIII в.

Рис. 6. Главнокомандующий маньчжурских войск сер.ХVIII в. (с портрета императора Куан Лонга. PALACE MUSEUM); Маньчжурский солдат «столичных войск» XVIII в.

Слева направо:

1. Главнокомандующий маньчжурских войск сер.ХУШ в. (с портрета императора Куан Лонга.PALACE MUSEUM)

Стальной сфероконический шлем с накладками и золотой насечкой, пластинчатым нашейником и назатыльником. Доспех состоит из жилета (пластинчато-нашивная система бронирования), наплечников с металлическими усилителями, набедренников, подмышечников и передника. Панцирь поверх кожаной основы с пластинами обшит желтой шелковой тканью с изображением драконов. Металлические пластины вшиты в тканевые наручи и сапоги.

2. Маньчжурский солдат «столичных войск» XVIII в.

Лакированный стальной шлем пирамидальной формы с козырьком, нащечниками и назатыльником украшен плюмажем из крашеного конского волоса. Доспех типа «куяк» состоит из жилета (подбитого металлическими пластинами), наплечников, набедренников, подмышечников и передника. На боку воина палаш, колчан со стрелами и лук в налучье, в руках боевой трезубец «Дан Джи» с бунчуком.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Батуев Б.Б. Буряты в XVII-XVIII вв. Улан-Удэ, 1996.
2. Бехайм В. Энциклопедия оружия. Санкт-Петербург, 1995.
3. Винклер П. Оружие. Москва, 1992.
4. Герасимов Ю.В. Погребения с вооружением в позднесредневековом комплексе могильника Окунево-VII на Татарском увале // Наследие древних и традиционных культур Северной и Центральной Азии. Новосибирск, 1999, т. 2.
5. Горелик М.В. Средневековый монгольский доспех // Третий международный конгресс монголоведов. Улан-Батор, 1979.
6. Горелик М.В. Ранний монгольский доспех (IX — первая половина XIV в.) // Археология, этнография и антропология Монголии. Новосибирск, 1987.
7. Златкин И.Я. История Джунгарского ханства. Москва, 1964.
8. Златкин И.Я. История Джунгарского ханства. Москва, 1983.
9. Их цааз («великое уложение»). Памятник монгольского феодального права XVII в. / Транслитератиция, пер., введ. и комент. С.Д. Далыкова. Москва, 1981.
10. Кычанов Е.И. Повествование об ойратском Галдане Бошокту-хане. Новосибирск, 1980.
11. Материалы по истории русско-монгольских отношений 1607-1636. Москва, 1959.
12. Михайлов В.А. Оружие и доспехи бурят. Улан-Удэ, 1993.
13. Цыбиков Г.Ц. Буддист-паломник у святынь Тибета. Петроград, 1919.
14. Худяков Ю.С. Вооружение енисейских кыргызов VI-XII вв. Новосибирск, 1980.
15. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири и Центральной Азии. Новосибирск, 1986.
16. Худяков Ю.С. Защитное вооружение кыргызского воина в позднем средневековье // Проблемы средневековой археологии Южной Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск 1991.
17. Худяков Ю.С. Вооружение кочевников Южной Сибири и Центральной Азии в эпоху развитого средневековья. — Новосибирск, 1997.
18. Худяков Ю.С., Соловьев А.И. Из истории защитного доспеха в Северной и Центральной Азии в эпоху развитого средневековья // Военное дело древнего населения Северной Азии. Новосибирск, 1987
19. Уоддель А. Лхаса и ее тайны. Санкт-Петербург, 1906.