Работа выполнена в рамках тематического плана (НИР 1.5.09) и АВЦП «Развитие научного потенциала ВШ (2009-2011 годы)» (проект РНП 2.2.1.1/13613) Минобрнауки. Печатный аналог: Алкин С.В. Современное состояние изучения осиноозёрской неолитической культуры Среднего Приамурья // Актуальные проблемы археологии Сибири и Дальнего Востока: Сборник научных статей.  Уссурийск: Изд-во УГПИ, 2011.  С. 188-198.

Введение

Осиноозёрская культура остаётся наименее изученной среди неолитических культур Среднего Приамурья. Коллекциям, полученным при раскопках памятников, давших названия двум другим неолитическим культурам региона – новопетровской и громатухинской – посвящены полновесные монографии (Деревянко, 1970; Окладников, Деревянко, 1977). А отчёты о двух сезонах раскопок поселения на берегу Осинового озера в Константиновском районе Амурской области опубликованы частично в виде двух статей (Окладников, Васильевский, Деревянко, 1971; Окладников, Деревянко, 1973 б). На материалах этого и нескольких других памятников была выделена новая археологическая культура – осиноозёрская (первоначальное наименование – войковская) (Окладников, 1966: 37). Затем последовал тридцатилетний перерыв в изучении неолита Среднего Приамурья. По существу до начала нового тысячелетия информации о новых комплексах, которые могли бы расширить число памятников осиноозёрской культуры, в археологической литературе не появлялось. Представление о ней зафиксировало уровень источниковой базы, каковой она сложилась к началу 1970-х гг.

В дополнение к материалам поселения на Осиновом озере в последнее десятилетие археологическими отрядами ИАЭТ СО РАН в сотрудничестве с благовещенскими коллегами были изучены новые памятники, существенно расширившие источниковую базу для анализа осиноозёрской культуры. Наиболее существенные результаты:

1. в районе с. Михайловка Благовещенского района изучена многослойная мастерская по изготовлению каменных орудий Михайловка-Ключ с культурным слоем осиноозёрской культуры;
2. во время нового этапа изучения раннесредневекового Троицкого могильника в Ивановском районе на его периферии зафиксирован ненарушенный неолитический слой и открыта стоянка Озеро Табор;
3. при дообследовании известного поселения в устье р. Громатуха в Мазановском районе выявлен осиноозёрский культурный слой и изучено одно наземное жилище;
4. обнаружен поселенческий комплекс с материалами осиноозёрского облика на горе Шапка в Михайловском районе.

В данной работе мы предполагаем обобщить результаты последнего десятилетия в изучении осиноозёрской неолитической культуры и наметить задачи исследования периода развитого неолита Среднего Амура, который она представляет.

Мастерская Михайловка-Ключ

Начало исследования многослойного памятника у Михайловского ключа в Благовещенском районе Амурской области было положено в 1996 г., когда памятник был открыт благовещенскими археологами. Среди первых находок наибольший интерес вызывала каменная булава и несколько бифасиально ретушированных наконечников стрел из разноцветного халцедона (Болотин, Сапунов, 2000: 11). По приглашению профессора Б. С. Сапунова с 2000 г. на протяжении трёх полевых сезонов Благовещенским отрядом ИАЭТ СО РАН под руководством автора проводились раскопки этого памятника. Их результаты позволили прийти к выводу о том, что впервые в Амурской области был открыт такой редкий тип археологических памятников как мастерская по изготовлению каменных орудий (Алкин, 2001).

Мастерская Михайловка-Ключ находится примерно в 45 км от Благовещенска и в 5 км северо-восточнее с. Михайловка. Расстояние до современного русла Амура составляет около 1,5 км. Памятник расположен на пологом склоне поверхности второй надпойменной амурской террасы (определение А. П. Сорокина) у места впадения Михайловского ключа в Глухую протоку. Высота террасы 10-12 м. Памятник приурочен к приустьевой части ключа, ложе которого в этом месте представляет собой глубокое и узкое скальное ущелье. В обычное время это небольшой водоток, но в периоды дождей через его ложе происходит мощный сброс, аккумулирующий водосбор с большой площади поверхности террасы. Это и позволило собрать первые артефакты, смытые с пологой поверхности левого борта ложа ключа.

Стратиграфически было выявлено три культурно-хронологических периода функционирования памятника: неолитический (осиноозёрская культура), раннего железного века (урильская культура) и развитого средневековья (отдельные находки чжурчжэньского времени).

Второй культурный слой памятника Михайловка-Ключ вмещает комплекс находок осиноозёрской культуры. Исследованная часть (около 3/4 площади памятника) представляет собой несколько рабочих площадок. Планиграфически они определяются концентрацией массового каменного материала, приуроченного к облицованным средне- и крупноразмерным плитчатым материалом участкам. Некоторые плитки имеют краевую обработку или подшлифовку поверхности. Полагаем, что они были задействованы в технологическом процессе.

В коллекции имеется большое количество разной степени сработанности многоцветных халцедоновых и яшмовых ядрищ, которые служили основным материалом для получения сколов и отщепов. Источник халцедонового сырья расположен примерно в 1,5 км от памятника.

Расщепление производилось без какой-либо выраженной системы. Типологически устойчивых форм нуклеусов не обнаружено. Массовый материал представлен продуктами первичного расщепления (сколы, отщепы, мелкие чешуйки). Процент готовых орудий в коллекции незначителен. Использование отщеповой техники при изготовлении двустороннеретушированных орудий является характерным признаком известных коллекций осиноозёрской культуры.

Обращают на себя внимание крупные скопления отщепов и чешуек из халцедона (от нескольких десятков до сотни экз.), каждое из которых может быть связано с процессом обработки одного халцедонового нуклеуса. В местах подобной концентрации артефактов большинство отщепов расположены под углом к поверхности вмещающего слоя, что свидетельствует о чрезвычайно активной антропогенной нагрузке на древнюю дневную поверхность. Это неудивительно имея в виду небольшую площадь пригодной для использования поверхности.

В слое присутствует относительно большое число бифасиально ретушированных инструментов. Среди них наконечники стрел и лезвия для вкладышевых орудий, скребки и дрили. К этому же горизонту приурочены находки различных типов долотовидных и рубящих орудий изготовленных в технике обивки. Техника пикетажа представлена находкой массивного гранитного песта.

Наконечники и фрагменты наконечников стрел, как правило, имеют подтреугольную форму. Ретушь, в основном, однорядная, но есть экземпляры с бифасиальной обработкой. Проксимальная часть, как правило, оформлена подтреугольной выемкой. Встречены изделия с подобием черешка.

Среди находок стоит отметить один остроконечник (шило?) из молочно-белого прозрачного халцедона, жальце которого изготовлено филигранным приёмом снятия «резцовых» сколов с острия. В аналогичной технике выполнены несколько наконечников стрел из осиноозёрского комплекса на поселении Громатуха (Деревянко, Канг Чан Хва, Бан Мун Бэ и др., 2004: 84).

Особый интерес представляют фрагменты заготовок предметов неутилитарного назначения на тонких пластинках из кварцслюдистого сланца. Законченную форму представляет одно изделие (Рис. 1, 1). Ему придана сложная геометрическая форма, по краям ритмически нанесены нарезки. Трасологический анализ показал, что это не просто украшение в виде подвески, а регулярно использовавшиеся (находившиеся в руках) инструмент. Прямых аналогий в амурском неолите нам неизвестно.

Найден образец ретушированной скульптуры (Рис. 1, 2). Она выполнена в присущей осиноозёрской культуре технике двустороннего мелкофасеточного ретуширования. Использован отщеп из материала, который определён как опал. Снятие фасеток с обоих фасов произведено таким образом, чтобы подчеркнуть отдельные детали экстерьера вполне узнаваемого животного: его морду и подгрудок, подбрюшье, спину с плечевым горбом. Очевидно, что это изображение медведя. При совмещении графических изображений обоих фасов изделия видно, что многие фасетки довольно точно совпадают не только по симметричному расположению, но и по своим размерам. Подобная работа не требовалась для стандартного оформления рабочего края орудия. Бифасиальная обработка превратила исходную заготовку в миниатюрную круглую скульптуру. В пользу вывода о неутилитарном назначении изделия дополнительно свидетельствует отсутствие каких-либо следов утилизации этого артефакта.

Судя по результатам трасологического изучения каменных артефактов, которое было выполнено докт. ист. наук П. В. Волковым, на изучаемой площади проводился цикл работ, включающий первичное расщепление камня, вторичную обработку изделий, в то время как степень утилизации инструментов оказалась незначительной, что подтверждает интерпретацию памятника как производственной мастерской.

В слое вскрыто одно кострище. Следов жилых конструкций не обнаружено. Можно предположить, что мастерская использовалась в теплое время года. Если какие-то постройки существовали, то они были лёгкими временного типа.

Функциональная специфика памятника определила невысокое содержание в культурном слое керамического материала. Тем не менее, были обнаружены единичные небольшого размера фрагменты керамики. По стилю орнаментации (тонкие налепные валики прямого или волнистого контура с рассечённой поверхностью), составу керамической массы и температурному режиму обжига они соотносятся с керамикой осиноозёрской культуры.

В целом облик собранных каменных артефактов и керамического материала свидетельствует о принадлежности его к осиноозёрской неолитической культуре. Важно отметить, что в коллекции присутствует инокультурный неолитический инвентарь. Обнаружены две ножевидные пластины из туфа, выполненные в новопетровской технике призматического расщепления.

Верхний слой памятника по керамическому материалу был отнесён к урильской культуре раннего железного века. Что касается каменных артефактов, то при использовании того же халцедонового сырья и аморфных ядрищ главное отличие видится в отсутствии бифасиальной техники с преобладанием краевого ретуширования. Таким образом, мастерская Михайловка-Ключ функционировала на протяжении длительного времени в районе выходов качественного халцедонового сырья.

Осиноозёрский комплекс в устье р. Громатуха

Памятник в устье р. Громатуха (левобережного притока р. Зея) – один из ключевых объектов для изучения неолита региона. Первый этап раскопок, когда было вскрыто более 400 м² его площади, позволил исследователям выделить громатухинскую неолитическую культуру (Окладников, Деревянко, 1977). Позднее по углю и нагару на керамике были получены абсолютные даты, которые определили место этой культуры в начальном этапе раннего неолита (Радиоуглеродная хронология, 1998: с. 87; Нестеров, Алкин, Петров и др., 2005). Уже в коллекциях, полученных в 1960-е гг. можно было видеть наличие неолитических артефактов инокультурного облика. Многослойность Громатухи нашла подтверждение в 2004 г., когда при новых раскопках, которыми руководил С. П. Нестеров, был зафиксирован осиноозёрский культурный слой и изучено первое жилище этой культуры в пределах северной части её ареала (Деревянко, Канг Чан Хва, Бан Мун Бэ и др., 2004).

Верхний культурный слой памятника был насыщен фрагментами осиноозёрской керамики и каменными артефактами, основным сырьём для изготовления которых, были халцедоновые желваки красновато-желтых оттенков и речная галька. Заметим, что сырьем для каменных изделий ранненеолитического громатухинского комплекса в подавляющем большинстве случаев служили мелкозернистые плотные окремненные песчаники, тогда как халцедоны использовались крайне редко.

Были выявлены несколько рабочих площадок с высокой концентрацией отходов расщепления, скопления заготовок орудий, остатки берестяного туеска с массой мелких халцедоновых чешуек. Среди готовых орудий отмечены одностороннеретушированные режущие инструменты на пластинах и микропластинах, концевые скребки и несколько наконечников стрел с жальцами, выполненными в специфической технике снятия «резцового» скола с острия.

Керамика осиноозёрского комплекса представлена фрагментами сосудов с орнаментом в виде полосы в приустьевой зоне из пары параллельных горизонтальных налепных валиков, пространство между которыми заполнено короткими вертикальными и налепленными под углом валиками, образующими треугольные фигуры. Поверхность валиков рассечена поперечными линиями (Рис. 1, 3-7).

Осиноозёрское жилище на памятнике Громатуха представлено остатками наземной конструкции, анализ которых позволил выявить контуры постройки, особенности её пространственной ориентации и внутренней организации жилого пространства с очагом и зонами работы и отдыха.

Постройка располагалась на краю береговой террасы при месте впадения небольшой речки Громатуха в полноводную Зею. Котлован не готовился, но основание жилища было несколько заглублено относительно дневной поверхности за счет срезания дёрна на месте будущей постройки. Контуры жилищного пятна имеют овально-округлую форму. Общая площадь около 20 м² . Столбовых ямок не зафиксировано. Опоры из тонких жердей обычной для дальневосточного региона каркасно-столбовой конструкции опирались непосредственно на поверхность пола. Сохранились обугленные фрагменты лёгкой кровли из бересты. Вход обращен в сторону Зеи, что соответствует юго-западной экспозиции с широкой перспективой на нижнее течение реки. Очаг находился в специально подготовленной яме (глубина до 15 см) подпрямоугольной с закруглёнными углами формы.

По результатам функционально-планиграфического анализа были реконструированы особенности организации обитаемого пространства с выделением ряда функциональных зон. Отмечена также оптимальная пространственная ориентация жилища на местности. Осиноозёрское жилище на р. Громатуха интерпретируется как сезонная временная (промысловая) постройка. Предполагается, что оно могло иметь разборно-переносную конструкцию (Волков, 2006; Волков, 2010: 21, 23).

Поселение Озеро Табор

В середине 2000-х гг. во время проведения нового этапа изучения крупного некрополя мохэской археологической культуры Троицкого могильника проводились работы по выявлению на его площади более ранних комплексов. Поиск был обусловлен тем, что ещё во время раскопок 1969-74 гг. при разборке заполнения могильных ям и в верхней части второго литологического слоя было обнаружено большое число каменных артефактов неолитического облика. Сама площадь могильника покрыта плотными рядами средневековых могильных западин и оставалась надежда на обнаружение удовлетворительно сохранившихся фрагментов неолитического культурного слоя лишь на периферии памятника.

Вся северо-западная часть Ивановского района Амурской области представляет собой ровную пойму р. Зея. На ней расположены песчаные рёлки и невысокие фрагменты второй и третьей надпойменных террас, разделённые в древности водными потоками на крупные с плоскими вершинами массивы. Грунтовый Троицкий могильник находится на мысу надпойменной террасы р. Белая, которая протекает у его подножья. Высота верхней поверхности мыса составляет в среднем 4 м над современным урезом воды в реке. В настоящее время он не заливается водой во время даже сильных наводнений. В древности же р. Белая была более полноводной и имела широкое русло.

При вскрытии культурного слоя раннесредневековой эпохи удалось выявить не только отдельные артефакты неолитического облика, но и на участках между средневековыми могильными ямами небольшие фрагменты неолитического слоя (Алкин С.В., Фэн Эньсюэ, 2006: 133). Кроме того, на северо-западной периферии некрополя на краю террасы был заложен раскоп, позволивший изучить неолитический культурный слой на относительно обширном участке без сколько-нибудь существенных нарушений поздними комплексами. В результате было зафиксировано новое неолитическое поселение, получившее название Озеро Табор (Деревянко, Ким Бон Гон, Нестеров, 2008а: 173).

Среди каменных артефактов неолитического времени: колотые гальки, аморфные ядрища, отщепы, сколы, микронуклеусы и микропластины, отбойники, наконечники стрел, скребки, грузила из плоских галек, шлифованные рубящие орудия, абразивы и др. (Рис. 2, 3). В большинстве случаев они найдены в переотложенном состоянии в выкидах из могильных ям, в заполнении могил и западин. Некоторая часть происходит из участков культурного слоя, сохранившегося в межмогильном пространстве.

Культурная принадлежность памятника определенна комплексом находок характерной керамики, орнаментированной налепными криволинейными валиками с насечками на поверхности, и ретушированных каменных инструментов, выполненных преимущественно на отщепах халцедонового сырья (Деревянко, Ким Бонгон, Алкин и др., 2007: 225-226).

Обращают на себя внимание некоторые особенности неолитического комплекса поселения Озеро Табор. Это, во-первых, наличие микропластинчатой технологии в каменном инструментарии (Рис. 3, 8 и др.), а во-вторых, находка уникального для Приамурья небольшого круглодонного сосудика с гребенчатым орнаментом под венчиком (Деревянко, Ким Бон Гон, Нестеров и др., 2008а: 54-56, 173; Деревянко, Ким Бон Гон, Нестеров и др., 2008б: Табл. 29). Он был обнаружен в пространстве между двумя могильными ямами и, возможно, был найден при сооружении одной из них, после чего переиспользован в качестве помина. Изделие представляет собой круглодонный горшок чашевидной (усечено-яйцевидной) формы открытого контура с поверхностью серо-коричневого цвета (Рис. 3, 1). Имеются пятна тёмного цвета, указывающие на неравномерность обжига. Высота изделия 9,5 см, диам. венчика 11,7 см, толщина стенок 4 мм. Край венчика округлый. Поперёк него наискосок нанесены вдавления, которые придали кромке волнистый контур. Ниже края венчика в накольчатой технике нанесён орнамент в виде 3 и 4 (этот ряд занимает лишь 1/3 окружности) горизонтальных рядов углублений. Аналогов в неолитических коллекциях Западного Приамурья этому сосуду неизвестно. Очевидно, потребуются дальнейшие исследования для выяснения происхождения этих неординарных для осиноозёрского в целом комплекса элементов.

Следов жилищных конструкций на памятнике не выявлено. Поселение в предварительном плане интерпретируется нами как сезонный поселенческий комплекс с преимущественной ориентацией на эксплуатацию речных ресурсов. Поиск других памятников неолитического времени в районе р. Белая результата не дал. Хотя подъёмный материал встречается в окрестностях Троицкого могильника. Была предпринята попытка найти осиноозёрский памятник (могильник?) в долине р. Зея в месте впадения в неё р. Белая (Окладников, 1966: 38; Окладников, Васильевский, Деревянко, 1971: 384; Окладников, Деревянко, 1973б: 40). Пока безуспешно. Возможно, он уже уничтожен процессами разрушения береговой линии.

Неолитический комплекс на горе Шапка

Из вновь обнаруженных памятников необходимо упомянуть культурный слой неолитического времени, выявленный при раскопках на восточной возвышенной части средневекового городища на горе Шапка в Поярковском районе Амурской области. Небольшая коллекция включает продукты первичного расщепления и готовые изделия. Обращает внимание выявленная в результате функционального изучения по методике экспериментально-трасологического анализа высокая доля утилизированных орудий, что позволило авторам исследования сделать вывод о поселенческом характере памятника. С точки зрения хозяйственной специализации эти орудия использовались для обработки мясных продуктов и дерева. Авторы раскопок презентовали коллекцию как осиноозёрскую (Волков П. В., Волков Д. П., Зайцев и др., 2009; Зайцев, Волков П. В., Волков Д. П. и др., 2010).

Выводы

Таковы за последнее десятилетие добавления к базе источников для изучения неолитической осиноозёрской культуры Среднего Приамурья. Результаты достаточно значительны, поскольку ранее она фактически была представлена лишь эпонимным поселением на Осиновом озере. Материалы некоторых других известных лишь по кратким упоминаниям в литературе местонахождений сыграли роль для определения ареала культуры, но мало что давали для конкретизации её черт из-за своей малой репрезентативности.

Очевидно, что для понимания облика осиноозёрской археологической культуры требуется провести анализ её культурообразующих элементов, включая каменную индустрию и керамическое производство.

Основой для изготовления осиноозёрских каменных орудий служили сколы и отщепы с желваков халцедона и яшмы. Орудия обработаны тонкой ретушью, которая наносилась, как правило, с двух сторон. Наконечники стрел треугольно-черешковые и треугольные, с прямым и скошенным, с симметрично и асимметрично вогнутым основанием. Скребки округлые с ретушью по всему периметру, подпрямоугольные с ретушью по двум-трем краям, вытянутые с ретушью на узком конце. Вкладыши сделаны из массивных отщепов и имеют бифасиальную обработку, проколки изготавливались из отщепов подтреугольных форм, ретушью у них оформлено только острие. Тесла и долота (простые и желобчатые) изготавливались из кремнистого сланца с подшлифовкой или полным шлифованием поверхности.

Керамика осиноозёрской культуры делится на три группы (Окладников, Деревянко, 1973а: 106-107). К первой относятся большие плоскодонные горшки ведрообразной формы со слабо выраженной горловиной. Край венчика обычно прямой, изредка отогнут наружу. Диаметр изделия по устью – 25-30 см, высота – 30-35 см. Сосуды украшены налепными рассеченными валиками, прямыми и волнистыми, образующими орнамент в виде кривых линий, группирующихся в ромбические или восьмёрковидные фигуры. Ко второй группе относятся небольшие горшки (высотой до 20 см, с диаметром устья ок. 15 см) с более четко выраженной шейкой. Венчик г-образной формы. Орнамент из налепных валиков. Третью группу составляют небольшие сосуды в виде чаш с прямым, как правило, венчиком (диаметр 5-10 см), иногда украшенным одним или двумя налепными валиками.

Представление о хозяйственной деятельности носителей осиноозёрской культуры обычно формулируется следующим образом: это было оседлое население занимавшееся охотой и рыболовством. О последнем свидетельствует приуроченность поселений к берегам озёр и приустьевым участкам, многочисленные находки галечных грузил и уникальный костяной гарпун с пятью зубцами из жилище №1 Осинового озера (Окладников, 1966: Рис. 4, 7).

Жилища осиноозёрской культуры представлены тремя типами. Во-первых, это полуземлянки эпонимного памятника с округлым котлованом глубиной 40-50 см площадью до 60 м². Очаг сооружался в центре в специально подготовленном углублении. Кровля предположительно конусовидной формы покоилась на двух концентрических рядах столбов (один ряд вдоль стенок котлована, другой – вокруг очага), закреплённых в столбовых ямках. В заполнении жилищ сохранились куски бересты – вероятно, остатки кровли или гидроизоляции самого котлованов. Во-вторых, это жилище наземного типа без котлована в устье р. Громатуха. В-третьих, это гипотетические лёгкие временные жилища в местах стоянок, которые могли сооружаться на памятниках типа Михайловка-ключ и Озеро Табор.

Относительно однозначного мнения о возможности существования у осиноозёрцев земледелия, на наш взгляд, данных недостаточно. Отнесение осиноозёрской культуры к числу т.н. «просяных культур» произошло на основе неясного происхождения сообщения о факте обнаружения карбонизированных зёрен проса в очажном заполнении одного из жилищ на Осиновом озере. В отчётных статьях информации об этом нет. В фондах ИАЭТ СО РАН эти образцы не обнаружены. На памятниках встречены плиты зернотёрок, песты. Но они могут служить лишь косвенным свидетельством в пользу земледелия. Приходится признать, что вопрос о начале производящего хозяйства в Приамурье в целом далёк от разрешения и потребует дополнительных усилий. То, что нам известно о раннеземледельческих культурах развитого неолита на сопредельных территориях, позволяет надеяться на то, что появятся новые данные, которые подтвердят факт перехода осиноозёрцев к производящему хозяйству.

Другим дискуссионным вопросом в изучении осиноозёрской культуры является проблема взаимосвязи между нею и новопетровской ранненеолитической культурой. В статье 1971 г. авторы раскопок на Осиновом озере проанализировав формы сосудов и орнаментацию осиноозёрской керамики отметили её близость керамике новопетровской культуры. В связи с чем, было высказано предположение о преемственности двух культур, основанное также на близости технологий строительства жилищ (Окладников, Деревянко, 1973а: 106-108 и др.). Эта точка зрения подверглась критике (Гребенщиков, 2001: 56).

Возникший спор требует отдельного анализа и определения собственной позиции. В данной работе ограничусь лишь следующими замечаниями.

Во-первых, необходимо согласиться с тем, что сходство строительных технологий двух культур является скорее стадиально-конвергентным и обусловлено принадлежностью к одному хозяйственно-культурному типу.

Во-вторых, никто из исследователей не отрицает, что одна из групп керамики, обнаруженных в новопетровских комплексах, по формам и орнаментации близка керамике осиноозерской культуры.

Объяснение сходства керамических традиций композитивным характером материала, предлагаемое А. В. Гребенщиковым (2001: 51-52), принято быть не может. В ходе раскопок на памятнике Новопетровка-III, которые были возобновлены в 2003 г., нами лично было зафиксировано in situ нахождение на одном уровне в основании культурного слоя нуклеусов призматического принципа расщепления из светло-серого туфа и развала керамического сосуда с рассечёнными валиками под срезом венчика (Деревянко, Нестеров, Алкин и др., 2004: 58-59). И этот комплекс на раскопе встречен повсеместно.

Такая керамика представлена как отдельными фрагментами, так и развалами археологически целых плоскодонных сосудов баночных форм. Керамическое тесто с отощителем в виде тонкокристаллического песка, цвет поверхности темно-коричневый, со слабо выраженной пятнистостью, на изломе черного цвета. Венчики прямые, чуть отогнутые вовне. Орнамент приурочен к зоне устья. В отдельных случаях орнаментальная полоса широкая и занимает не менее трети поверхности тулова сосуда. Орнамент представлен рассечёнными или прерывистыми налепными валиками. Новое, что удалось отметить в 2003 г.: на одном сосуде встречается до 6 налепных полос, каждая из которых может быть надсечена своим особым приёмом, кроме того, на валиках встречаются своеобразные вдавления в виде «глазков». Поверхность между горизонтальными валиками может быть заполнена шевронами, выполненными в той же технике налепа.

Представляется, что подобная керамика поселения Новопетровка-III по уровню технологии изготовления и характеру орнаментации может быть определена как керамика эпохи развитого неолита. Сходство с осиноозёрской керамикой этой эпохи очевидно. Первые исследователи справедливо обратили на это внимание, предложив гипотезу о генетическом родстве. Но теперь, когда абсолютные даты новопетровской культуры получили значительное удревнение, ситуация безусловно требует своего разъяснения.

Говоря коротко, следует отметить, что в неолитическом комплексе памятника Новопетровка-III имеется группа находок, которые свидетельствуют о возрасте, меньшем, чем это теперь принято для новопетровской культуры. Среди них: фрагмент дольчатой булавы, абразивные песчаниковые плиты (в т.ч. с желобками на рабочей поверхности), изделие в форме куранта, массивный кубический предмет из песчаника со сквозным сверленым отверстием, пара миниатюрных шлифованных наконечников стрел листовидной формы, небольшой полностью шлифованный топорик, фрагмент тщательно отшлифованной симметрично заточенной лезвийной части рубящего орудия и др. Эти артефакты найдены в комплексе с призматическими нуклеусами и ножевидными пластинами. Стратиграфическое положение их в основании новопетровского культурного слоя безупречно. Заметим, что речь идёт не о находках в котловане жилища или выкиде из него, а в культурном слое. Таким образом, новые материалы с памятника Новопетровка-III позволяют видеть взаимовстречаемость архаичных форм каменных инструментов и артефактов, которые не могут быть датированы ранее периода развитого неолита. Мы полагаем, что этот комплекс может характеризовать более поздний этапа развития новопетровской культуры, нежели те комплексы, которые относятся к рубежу голоцена и характеризуются как ранненеолитические.

В той же стратиграфической ситуации на Новопетровке-III встречены неожиданные сырьевые сочетания, когда в комплекте с ножевидными пластинами из туфа найдена расколотая жеода тёмно-красного халцедона. Изделий из халцедона встречено не было, но интерес к этому виду сырья очевиден. Вероятнее всего, халцедон происходит из тех же источников, откуда его получало население поселения на Осиновом озере, которое расположено на расстоянии в 4 км.

Есть и другие примеры, характеризующие контакты двух культур. Так, хотя в типолисте осиноозёрской культуры отсутствуют нуклеусы, предназначенных для снятия ножевидных пластин, но отдельные находки таких пластин из светло-серого туфа известны на памятниках Михайловка-Ключ и Озеро Табор.

Таким образом, предлагаем обсудить гипотезу о сосуществовании позднего этапа новопетровской культуры и осиноозёрской культуры, по крайней мере, в одной части её ареала. В её рамках можно объяснить то, что на новопетровских памятниках встречается керамика, близкая по форме, технологии изготовления и орнаментации осиноозёрской, а на осиноозёрских обнаруживаются артефакты новопетровской культуры. Различие в характере каменной индустрии не позволяет говорить о генетической преемственности.

Важна в этом плане информация об абсолютном датировании памятников неолитических культур Среднего Амура. Корпус их увеличился до 31 даты. Если громатухинская и новопетровская культуры представлены относительно большим числом дат, то осиноозерских всего семь. Михайловка-Ключ и Осиновое Озеро имеют даты в промежутке около 5290-3410 л.н. (Джалл, Деревянко, Кузьмин и др., 2001; Кузьмин, Нестеров, 2010). Самый древняя дата принадлежит мастерской Михайловка-ключ – вторая половина IV тыс. до н.э. Но и эта дата отстоит от наиболее поздних дат новопетровской культуры на не менее чем на три с половиной тысячи лет.

Следует признать, что исследования неолита Среднего Приамурья в последние десятилетия характеризуются преимущественным интересом к проблемам, связанным с удревнением начальных этапов формирования громатухинской и новопетровской культур. Что, конечно, закономерно в свете общего внимания к изучению содержания процесса перехода от палеолита к неолиту в регионе. Поэтому и доисследование эпонимных памятников, открытых в 1960-х гг. началось с Новопетровки и Громатухи. И ряд важных вопросов по динамике неолитизации населения Среднего Приамурья получили новое освещение. Но по-прежнему недостаточно информации для решения проблемы внутренней хронологии. До сих пор нет ясности, в каком направлении шло дальнейшее развитие громатухинской и новопетровской традиций.

Что касается проблематики осиноозёрской культуры, то очевидна неоднозначность исследовательской ситуации вокруг неё. До сих пор это наименее изученная из неолитических культур Среднего Амура. Характеристика хозяйственно-культурного типа носителей осиноозёрской культуры как охотников и рыболовов с возможными элементами раннего земледелия требует уточнения. Остаётся открытой проблема происхождения культуры, её хронологии и периодизации, связей с другими неолитическими культурами региона.

Все эти вопросы могут быть решены лишь при проведении полного картографирования известных памятников, расширении археологического поиска, доисследовании открытых ранее и распространении раскопочных работ на новые памятники. Такая работа начата в ИАЭТ СО РАН, где ведётся обработка коллекции Осинового озера и готовится к публикации коллекция мастерской Михайловка-ключ.

Список иллюстраций

Литература

1. Алкин С. В. Предварительные результаты изучения памятника Михайловка-Ключ в Среднем Приамурье // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: материалы Годовой сессии Ин-та археологии и этнографии СО РАН. Декабрь 2001 г. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2001. Т. VII. С. 11-14.
2. Алкин С. В., Фэн Эньсюэ. Совместные российско-китайские исследования Троицкого могильника в Амурской области в 2004 г. // Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2006. Том 5, выпуск 4: Востоковедение. Новосибирск, 2006. С. 132-134.
3. Болотин Д. П., Сапунов Б. С. Древние культуры Приамурья. Благовещенск: Изд-во АмГУ, 2000. 16 с.
4. Волков П. В. Жилища эпохи голоцена на Дальнем Востоке России (опыт функционально-планиграфического анализа) // Археология, этнография и антропология Евразии. 2010. № 2. С. 14-24.
5. Волков П. В. Планиграфическая реконструкция «от печки» осиноозёрского жилища // Современные проблемы археологии России: Сб. науч. тр. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2006. Т. 1. С. 249-252.
6. Волков П. В., Волков Д. П., Зайцев Н. Н., Миронов М. А. Неолитическая коллекция с горы Шапка в Амурской области (по результатам раскопок в 2009 году) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы итоговой сессии ИАЭТ СО РАН 2009 г. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2009. Т. XV. С. 70-74.
7. Зайцев Н. Н., Волков П. В., Волков Д. П., Коваленко С. В. Неолитическая коллекция с горы Шапка в Амурской области (по результатам раскопок 2009  г.) // Традиционная культура востока Азии: сб. статей. Вып. 6. Благовещенск: Амурский гос. ун-т, 2010. С.120-127.
8. Гребенщиков А.В. Ранний неолит Среднего Амура: мифы и реальность // Традиционная культура Востока Азии. Благовещенск: Изд-во АмГУ, 2001. Вып. 1. С. 49-61.
9. Деревянко А. П. Новопетровская культура Среднего Амура. Новосибирск: Наука, 1970. 204 с.
10. Деревянко А. П., Канг Чан Хва, Бан Мун Бэ, Ко Чже Вон, Нестеров С. П., Кан Сун Сёк, Ким Чон Чан, Кан Си Нэ, Волков П. В., Комарова Н. А., Савелова А. В., Кудрич О. С., Мин Чжи Хён. Полевые исследования памятника Громатуха на реке Зее в 2004 году // Проблемы археологии, этнографии и антропологии Сибири и сопредельных территорий: материалы Годовой сессии Ин-та археологии и этнографии СО РАН 2004 г.). Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2004. Т. Х., часть I. С. 82-86.
11. Деревянко А. П., Ким Бонгон, Алкин С. В., Нестеров С. П., Субботина А. Л., Хон Хёну, Ю Ынсик.Совместные российско-корейские исследования Троицкого могильника в Амурской области в 2007 году // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы Годовой сессии ИАЭТ СО РАН 2007 г. Том XIII. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2007. С.222-227.
12. Деревянко А.П., Ким Бон Гон, Нестеров С.П., Чой Мэн Сик, Хон Хён У, Алкин С.В., Субботина А.Л., Ю Ын Сик. Материалы и исследования российско-корейской археологической экспедиции в Западном Приамурье. – Тэджон: Издательство Института культурного наследия, 2008а. Вып. 1, часть 1: Раскопки раннесредневекового Троицкого могильника в 2007 году. 218 с.
13. Деревянко А.П., Ким Бон Гон, Нестеров С.П., Чой Мэн Сик, Хон Хён У, Алкин С.В., Субботина А.Л., Ю Ын Сик. Материалы и исследования российско-корейской археологической экспедиции в Западном Приамурье. Тэджон: Издательство Института культурного наследия, 2008б. Вып. 1, Часть 2: раскопки раннесредневекового Троицкого могильника в 2007 году. 154 с.
14. Деревянко А. П., Нестеров С. П., Алкин С. В., Петров В. Г., Волков П. В., Кудрич О. С., Канг Чан Хва, Ли Хон Чжон, Ким Кэн Чжу, О Ён Сук, Ли Вон Чжун, Ян На Ре, Ли Хе Ён. Об археологических раскопках памятника Новопетровка-III в Амурской области в 2003 году. Новосибирск, Чечжу, 2004. 116 с.
15. Джалл Э. Дж. Т., Деревянко А. П., Кузьмин Я. В., Орлова Л. А., Болотин Д. П., Сапунов Б. С., Табарев А. В., Зайцев Н. Н.Новые радиоуглеродные даты археологических памятников Среднего Приамурья // Вестник Амурского государственного университета. 2001. Вып. 12. С. 47-48.
16. Кузьмин Я. В., Нестеров С. П. Хронология неолитических культур Западного Приамурья // Традиционная культура востока Азии: сб. статей. Вып. 6. Благовещенск: Амурский гос. ун-т, 2010. С.103-110.
17. Нестеров С. П., Алкин С. В., Петров В. Г., Канг Чан Хва, Орлова Л. А., Кузьмин Я. В., Имамура М., Сакамото М. Результаты радиоуглеродного датирования эпонимных памятников громатухинской и новопетровской культур Западного Приамурья // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: мат-лы Годовой сессии Ин-та археологии и этнографии СО РАН 2005 г. Том XI., часть I. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. С.168-172.
18. Окладников А.П. Археология долины реки Зеи и Среднего Амура // Советская археология. 1966. №1. С. 32-41.
19. Окладников А. П., Васильевский Р. С., Деревянко А. П. Археологические исследования на Осиновом озере (раскопки 1965 года) // Материалы полевых исследований Дальневосточной археологической экспедиции. Часть II. Новосибирск, 1971. С.323-392.
20. Окладников А. П., Деревянко А. П.Громатухинская культура. Новосибирск: Наука, 1977. 285 с.
21. Окладников А. П., Деревянко А. П. Далёкое прошлое Приморья и Приамурья. – Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1973а. 440 с.
22. Окладников А. П., Деревянко А. П. Осиноозёрская культура на Среднем Амуре // Материалы по истории Дальнего Востока (история, археология, этнография, филология). Т. 9. Владивосток: Ин-т истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО АН СССР, 1973б. С.33-42
23. Радиоуглеродная хронология древних культур каменного века Северо-Восточной Азии / Кузьмин Я. В., Алкин С. В., Оно А., Сато Х., Сакаки Т., Матсумото Ш., Оримо К., Ито Ш. Владивосток: Тихоокеанский институт географии ДВО РАН, 1998. 127 с.