Печатный аналог: Шевцов В.В. Международная тематика на страницах сибирских официальных газет (вторая половина XIX — начало XX в.) // Медиа- и межкультурная коммуникация в европейском контексте: материалы Международной научно-практической конференции (15–18 октября 2014 г.) / отв. ред. О. И. Лепилкина, С. В. Серебрякова. Ставрополь: Изд-во СКФУ, 2014. С. 218–222. PDF, 189 Кб.
Исследование выполнено в рамках проекта «Человек в меняющемся мире. Проблемы идентичности и социальной адаптации в истории и современности» (грант Правительства РФ №14.B25.31.0009)
Появление в Сибири в 1857 году первых официальных массовых газет — губернских ведомостей способствовало расширению информационного пространства региона и его вовлечению в событийный ряд большого мира. Первый обзор международных событий, который вел чиновник Н.И. Виноградский, появился в неофициальной части «Томских губернских ведомостях» в 1858 г. Так, например, в одном из номеров сообщалось о предстоящей крестьянской реформе, о ходе Парижского конгресса и об открытии судоходства на Амуре [1. 1858. № 34. 29 авг.]. Однако в 1858 г. вышло всего три выпуска обзора, и только в 1870 г. отдел иностранных известий вновь появился в «Томских губернских ведомостях», в связи с начавшейся франко-прусской войной. № 31 от 8 августа 1870 г. содержал перепечатку телеграмм из «Правительственного вестника» (начавшего выходить с 1869 г. вместо официальной «Северной почты») о событиях июля 1870 г. от Эмской депеши до объявления Францией войны Пруссии [1. 1870. № 31. 8 авг.]. С № 32 к этим перепечаткам добавились еще более оперативные телеграммы Русского телеграфного агентства (РТА) (сеть отделений агентства при редакциях местных ведомостей стала создаваться с 1866 г. [3. Л. 3-4]). Начав чтение № 34 с телеграмм «Правительственного вестника», можно было узнать о поражениях французов при Верте, а на последней странице, где размещались телеграммы РТА, уже сообщалось о пленении Наполеона под Седаном, движении немцев на Париж и о провозглашении в нем республики. Таким образом, томский читатель информировался о последних событиях в Европе, коренным образом менявших в ней расстановку политических сил. Надо сказать, что и современного читателя, уже знающего, чем окончилась «борьба двух величайших держав Запада», эти on-line сообщения захватывают и создают ощущение причастности к живой, на глазах свершаемой истории. Если в первое время преобладали телеграммы из Берлина и других немецких городов, готовых дать отпор воинственным приготовлениям Наполеона III, то с первыми победами прусской армии сочувственная тональность сместилась в сторону Франции. Чтобы помочь читателю разобраться в происходящих событиях и сделать это в определенном русле, с 1871 г. в томской официальной газете была открыта рубрика «Заграничные известия. Общее обозрение», также перепечатываемая из «Правительственного вестника». В ней содержались аналитические выкладки и комментарии по поводу лишения папы светской власти, сдачи Парижа, Лондонской конвенции, положения Франции после подписания мира и т.д. Лояльное отношение к свержению монархии и установлению республиканской формы правления контрастировало с описанием Французской Коммуны («роковой день 18 марта», «самозваное правительство», «мятежные вожди красных», «гибельная анархия» и т.д.). После окончания войны и революции рубрика продолжала информировать читателя и высказывать предположения о дальнейших событиях в Европе и в мире. До № 29 от 24 июля 1871 г. она выходила в каждом выпуске неофициальной части, затем только эпизодически и наконец к концу 1871 года исчезла.
Близость большой политики в большей степени ощущалась в Восточной Сибири, которая являлась еще осваиваемым пограничным регионом, в котором генерал-губернаторская власть была призвана не только управлять двумя крупнейшими губерниями — Енисейской и Иркутской, но и представлять стратегические интересы всей Российской империи в отношениях с восточными соседями, руководить укреплением новых границ и содержать войска в повышенной боевой готовности. В неофициальной части «Иркутских губернских ведомостей» в 1857–58 гг., в связи с описанием перспектив освоения Амура, образ динамичного будущего региона создавался посредством сопоставления топонимов Сибири с более успешными «брендами» Старого и Нового света, характеризующимися демократическим политическим устройством и свободой предпринимательства — Забайкалье / Швейцария [3. 1857. № 9. 11 июля], Енисей и Лена / Миссисипи, Амур / река Св. Лаврентия [3. 1857. № 11. 23 июля], Иркутск / Нью-Йорк [3. 1857. № 1. 16 мая], Амур / Миссисипи [3. 1858. № 28. 10 июля]. Военный инженер Д.И. Романов изложил обстоятельный проект железной дороги от Амура до залива де-Кастри на Японском море (1858, № 38, 18 сент.; № 40. 2 окт.) и проект русско-американского телеграфа через Аляску, для противостояния «усилению английского всемирного господства, грозящего уже поглотить Китай» [1859. № 4. 22 янв. — № 8. 19 февр.]. Однако все эти «предложения с мест» не имели практических последствий.
В статьей «Несколько мыслей о Сибири», автором которой был ссыльнопоселенец М.В. Петрашевский, утверждалось, что Сибирь призвана выполнить культуртрегерскую роль в отношению народов Азии: «Сибирь, по положению своему призвана добыть нам диплом на звание народа истинно европейского!» [3. 1859. № 9. 11 июля]. Такая задача для «русского в Сибири или Сибиряка» могла решаться «мыслящей частью населения этой страны», препятствиями же к этому были слабое развитие образования, административно-бюрократические методы управления, неразвитость общественной жизни.
В описаниях иркутской газетой злоупотреблений местных чиновников действующие лица иносказательно именовались титулами родовой знати у бурят и маньчжуров: зайсаны и шуленги — служащие волостного правления, тайша — волостной голова или исправник, мандарин — губернатор. Исключение в этой номенклатуре, составило наименование полицейских «альгавазилами» (принятое в Испании, с намеком на инквизиторское прошлое этой должности). Таким образом, если до официального присоединения Приамурья топонимика Восточной Сибири сопоставлялась с западной как возможной целью будущего развития, то с его включением в политическое и экономическое пространство Российской империи возобладала «китайщина» как синоним всего темного, застойного и бесправного применительно к политическим и экономическим порядкам не только у восточных соседей, но и в самой Азиатской России.
В связи с начавшимся в 1863 г. польским восстанием «Иркутские губернские ведомости» поместили «Всеподданнейшее письмо от иркутского городского общества», которое выражало готовность «принести на алтарь отечества нужные для спасения достоинства и чести его жертвы» [3. 1863. № 33. 17 авг.]. В июле Россия ответила Франции и Англии отказом созвать общеевропейскую конференцию по польскому вопросу и перед угрозой новой большой войны в стране начался патриотический подъем. В «Иркутских губернских ведомостях» были опубликовано «Всеподданнейшей письмо граждан города Троицкосавска и слобод Кяхты и Устькяхты», а также обращение ламаистского духовенства Восточной Сибири к Александру II, (которое «с ужасом узнало о коварной измене, на крайнем западе Твоего царства, подданных Твоих поляков..» [3. 1863. № 41. 21 сент.]. Селенгинские бурят-монголы предлагали употребить для подавления польского мятежа оружие хранимое ими «для истребления диких зверей» (3. 1863. № 46. 16 нояб.].
Не осталась Сибирь и в стороне от патриотического подъема, охватившего страну с началом русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Так, с июня 1877 г. в неофициальной части «Томских губернских ведомостей» сообщалось о ходе военных действий на дунайском и кавказском театрах. В редакции газеты была открыта подписка на прямое получение правительственных телеграмм из действующей армии с платой 1 руб. в месяц для томичей и 1 руб. 50 коп. для иногородних. Для того чтобы следить за ходом военных действий, читателям за небольшую плату предлагалось приобрести общую карту Балканского полуострова и карты отдельных балканских стран (1. 1877. № 25. 25 июня). Уже в 1876 г. в «Томских губернских ведомостях» появились сообщения об отправке средств в пользу жителей Боснии и Герцеговины, а затем в адрес Славянского благотворительного комитета. В 1877 г. в Томске и других городах губернии был организован сбор пожертвований в пользу раненых русских солдат и их семей. Впервые в черно-белой газете был использован цвет — красный крест предварял обращение Главного управления Общества попечения о раненых и больных воинах к населению с призывом о пожертвовании перевязочных средств [1. 1877. № 39. 1 окт.] В статье по поводу собрания членов Барнаульского комитета Общества говорилось, что «минувшая русская народная война была и будет эпохой в жизни г. Барнаула и всего Алтайского округа <…> Если в наших столицах светло праздновались знаменитые геройские победы наши, то с не меньшим ликованием и радостью спешили в церковь на призыв соборного колокола, возвещавшего падение Плевны, и жители г. Барнаула, неся в кружку на больных и раненых воинов свою трудовую копейку» [1. 1878. № 17. 6 мая]. Откликнулась далекая от черноморского побережья Сибирь и на призыв верховной власти к сбору средств на создание «добровольного флота» ввиду возможной войны с «царицей морей» [1. 1878. № 17. 30 апр. — № 23. 11 июня].
С появлением и развитием частной сибирской периодики (в 1873–1887 гг. в Иркутске выходила газета «Сибирь», в Томске, в 1881–1888 гг. — «Сибирская газета») официальные газеты, чтобы выдержать конкуренцию, стремились к расширению своей программы для придания газете универсального характера. Обязательным условием этого был раздел международных новостей. В 1882–1883 гг., когда редактором неофициальной части «Томских губернских ведомостей» был Е.В. Корш, ставший агентом новооткрытого Северного телеграфного агентства (СТА), телеграммы о международных и общероссийских событиях занимали первые страницы газеты. При этом читатели губернских ведомостей, выходивших в четверг, могли знакомиться с последними зарубежными и столичными известиями раньше — «Сибирская газета» выходила по воскресеньям. Основными ньюсмейкерами выступали европейские государства. Наибольшее количество сообщений в 1882–1883 гг. касалось положения Турции и Египта во время англо-египетской войны — 261, далее следовали телеграммы из Франции (246), Великобритании (152), Австрии (132), Германии (96).
В 1900–1902 гг. по расширенной программе выходили «Енисейские губернские ведомости», а в 1900–1908 гг. — «Иркутские». В освещении международных событий «Енисейские губернские ведомости», как и большинство русских газет, внесли свой небольшой вклад в поддержании англофобских настроений как реакции русского общества на англо-бурскую войну, в которой все симпатии были на стороне «мужественных» и «отважных» буров, а англичане упрекались в бессердечии, жестокости и приверженности во внешней политике грубой силе капитала. О неудачах и пошатнувшемся международном престиже Великобритании сообщалось с нескрываемым сарказмом (в том числе, и с помощью анекдотов), а о неравной борьбе за свободу и независимость южно-африканских республик говорилось с восхищением (что было несколько неожиданно для унитарного монархического государства). События в Южной Африке освещало агентство Рейтер, которое обвинялось в искажении и сокрытии информации, для чего сообщения английской стороны приходилось читать между строк.
Восстание ихэтуаней 1900–1901 гг., интервенция европейских держав и ввод русских войск в Маньчжурию освещались с помощью телеграмм РТА, перепечаток из центральных газет и собственных передовых. Для наглядной иллюстрации описываемых событий приводилась карта Дальнего Востока [4. 1900. № 61. 17 июня]. В соответствии с официальной позицией, главнейшей задачей русских войск называлась безопасность собственных границ, а дипломатии — сохранение территориальной целостности Китая и противостояние Японии [4. 1900. № 108. 5 окт.] Мобилизация войск Приамурского военного округа и близость Иркутской губернии к происходившим событиям ставили перед «Иркутскими губернскими ведомостями» задачу оперативного ознакомления населения с положением дел на русско-китайской границе и в Пекине. В специальных рубриках «Внешние известия», «Вести с Дальнего Востока», «К событиям в Китае» рассказывалось о действиях войск коалиции, предложениях русской дипломатии об урегулировании «китайского вопроса», положении христианских миссионеров, русских экономических и военно-политических интересах в регионе. Поворот к Востоку в российской внешней политике обусловил интерес к жителям Серединной империи — в «Иркутских» и «Енисейских губернских ведомостях» стали размещаться статьи о близлежащих китайских провинциях, о характере китайцев, их истории, религии, вооруженных силах.
С началом русско-японской войны жанр военной хроники и аналитики стал преобладающим в международным отделе «Иркутских губернских ведомостей». «События, происходящие на Дальнем Востоке, отодвинули как-то на задний план все местные вопросы, в свое время волновавшие общество», — так писал редактор газеты А.И. Виноградов в одном из своих обращений к читателям [3. 1904. № 3651. 20 февр.). Собственные передовые, перепечатки из центральных газет, телеграммы Торгово-телеграфного (Санкт-Петербургского) агентства (поступавшие более оперативно, чем телеграммы РТА и стоившие редакции ежемесячно до 1 т.р.), позволяли читателям уже через день-два узнавать о происходящем в Порт-Артуре и Маньчжурии. С апреля 1904 г. в газете стали печататься фотографии русских крепостей и боевых кораблей, героев обороны Порт-Артура, генералов и рядовых солдат, а также подробные карты театра военных действий. Значительное место уделялось влиянию военных действий на положение населения в ставших прифронтовыми восточносибирских губерниях и областях — первоначальные сообщения о народных манифестациях, молебнах о скорой победе, записях добровольцами и торжественных проводах призывников сменились списками убитых и раненых, тревожными публикациями о нехватке рабочих рук в деревне, росте цен на продовольствие, борьбе со спекулянтами, проблемах с расквартированием прибывающих воинских частей, раненых и больных. Регулярными стали сообщения о сборе средств на нужды армии и Красного Креста (в том числе и редакцией «Иркутских губернских ведомостей»). Также как и в 1900 г., в связи с военными действиями в Китае, война 1904–05 гг. привела к резкому спросу на газеты среди широких слоев сибирского населения [5. С. 121]. Общее количество сибиряков, взятых на службу в действующую армию во время русско-японской войны составляло 200 тыс. человек, а явка призывников, не имеющих льгот, достигала 100 % [6. С. 7–12.]. Оптимистическая оценка перспектив военных действий оставалась преобладающей на протяжении всего 1904 г. даже после череды неудач русской армии на суше и на море, которые рассматривались как временные затруднения. Сдача Порт-Артура, поражение под Мукденом и разгром Цусимской эскадры вскрыли искаженный характер «образа врага», в котором «вместо смешного полудикаря, по-обезьяньи копирующего внешние формы европейской цивилизации, пришлось увидеть прекрасно организованного, вооруженного всеми усовершенствованиями современной боевой техники и сильного духом противника» [3. 1905. № 3945. 1 янв.] Гнетущая атмосфера приближающегося поражения оттенялась сообщениями о геройских подвигах русских солдат (и особо — солдат сибирских губерний) в кровопролитных и неравных сражениях. В общем отношении к войне произошла смена идеологемы от «победоносной» к «трагичной», «злосчастной», «несчастной» для России. О падении Порт-Артура «Иркутские губернские ведомости» известили своих читателей в начале января 1905 года [1905, № 3947, 4 января]. Описание обстоятельств и причин сдачи «неприступного оплота» на Дальнем Востоке смешалось с тревожными сообщениями о событиях 9 января в столице.
Итак, сибирские губернские ведомости длительное время остававшиеся единственными региональными периодическими изданиями, наряду с освещением в неофициальных частях местной жизни, также обращались к внешнеполитическим событиям, в контексте реакции на них сибирского общества и сообразно с правительственной точкой зрения, изложенной в «головных» для ведомостей правительственных изданиях. Избирательность и фрагментарность таких сообщений сменилась более широкой панорамой и проблематизацией (применительно прежде всего к Сибири), в связи с сотрудничеством сибирских ведомостей со столичными телеграфными агентствами и их выходом по расширенной программе.
ЛИТЕРАТУРА
- Томские губернские ведомости.
- Российский государственный исторический архив. Ф. 776. Оп. 5. Д. 45. 1871 г.
- Иркутские губернские ведомости.
- Енисейские губернские ведомости.
- Зверев В.А., Зверева К.Е. Распространенность печатных изданий в селениях Сибири пореформенного периода (1861–1904 гг.) // Книжное дело в Сибири (конец XVIII — начало XX в.). Новосибирск, 1999.
- Баяндин В.И. Мобилизация сибиряков в армию в годы русско-японской войны // Гуманитарные науки в Сибири. 2004. № 2.