К вопросу о новых подходах в изучении вхождения Якутии в состав Российского государства: итоги конференции «Якутия — форпост освоения северо-востока Сибири, Дальнего Востока и Русской Америки» (Якутск, сентябрь 2002 г.)

В сентябре 2002 г. Республика Саха (Якутия) торжественно отметила 370-летие вхождения в состав Российского государства. В рамках юбилейных мероприятий Правительство РС(Я) и Институт гуманитарных исследований АН РС(Я) провели всероссийскую научную конференцию «Якутия — форпост освоения северо-востока Сибири, Дальнего Востока и Русской Америки». Уже сама формулировка основной темы серьезно отличалась от традиционных названий ставших с некоторых пор регулярными научных форумов, приурочиваемых к очередной годовщине этого исторического события. Название конференции предопределяло смещение основного внимания с проблем межэтнического взаимодействия на выявление роли Якутии в распространении и укреплении российской государственности и на рассмотрение процессов экономической и культурной интеграции региона с Россией.

На наш взгляд, подобная смена акцентов объяснялась, прежде всего, высоким общественно-политическим статусом мероприятия, и, как следствие, особым вниманием к нему органов государственной власти. Возможно, новому руководству РС(Я) показалось более важным продемонстрировать значение республики как плацдарма российского влияния на северо-востоке континента и в Азиатско-Тихоокеанском регионе, интерес к которому в последнее время неоднократно проявлялся со стороны федерального центра, нежели в очередной раз клясться в «нерушимой дружбе народов». Интересно, что конференция состоялась практически одновременно с Днями Совета Федерации в РС(Я), где не раз подчеркивались геополитический вес, высокий социально-экономический потенциал и перспективность Дальневосточного федерального округа, в который входит Якутия. Не случайно, доклад об итогах политики России на Дальнем Востоке стал заглавным в пленарной части конференции (доклад А. А. Искендерова «Политика России на Дальнем Востоке и АТР: итоги и перспективы»).

Кроме того, юбилей совпал с празднованием 200-летия нескольких республиканских министерств, что обусловило участие в работе научного форума многих высокопоставленных государственных служащих вплоть до вице-президента РС(Я) А. К. Акимова, сделавшего основной доклад с «говорящим» названием: «Якутия в системе государственности России (XVII–XX вв.)». Похоже, что воспринятые республиканскими чиновниками установки федерального центра на «воссоздание жесткой вертикали исполнительной власти», «возвращение в единое правовое пространство» и «управление целостностью государства» самым прямым образом повлияли на характер научной дискуссии, изначально определив ее «этатистскую» направленность. С целью акцентирования внимания на данной проблематике специально была сформирована секция «Историческая роль органов исполнительной власти РС(Я) в процессе укрепления целостности государства».

Стремление руководства РС(Я) вызвать отклик у российской общественности и властной элиты совпало с постоянно присутствующим, но слабо реализуемым желанием якутских исследователей расширить научные связи. Благодаря поддержке правительства на конференцию удалось пригласить специалистов из крупнейших российских научно-исследовательских центров (Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Иркутск, Улан-Удэ и Владивосток), что существенно повышало статус и эффективность мероприятия. Особо следует отметить приезд доктора исторических наук, члена-корреспондента РАН А. А. Искендерова, главного редактора журнала «Вопросы истории».

Характеризуя выступления, прозвучавшие 25 сентября, сразу хочется отметить, что несколько неожиданно не состоялось очередного раунда дискуссии по вопросу о применении терминов «вхождение», «включение», «присоединение» или «завоевание» для описания событий, развернувшихся в Ленском крае в 1630–40-х годах. Видимо, свою роль сыграли смена научных поколений и стремление уйти от вопроса с «политическим душком». Современные исследователи в большинстве своем избегают терминологических споров, занимаясь преимущественно расширением эмпирической базы. Что же касается определений, то довольно интересное обсуждение вызвал термин «колонизация», как наиболее адекватный для описания продвижения русских в Сибирь и всех сопровождающих этот процесс явлений. Перспективность термина обуславливается потерей к сегодняшнему дню негативного значения и превращения его в нейтральное понятие.

Вместе с тем, сравнивая состоявшуюся конференцию с аналогичным мероприятием 1992 года, можно отметить все же постепенное исчезновение «табуированных» тем и переосмысление многих, казалось бы, достаточно разработанных вопросов. В 1992 году конференция проходила в сложных социально-политических условиях: казалось бы, демократизация позволила историкам свободно обсуждать «закрытые» проблемы, однако над многими довлело сознание ответственности за развитие национальных отношений в недавно объявившей себя суверенной республике. Сказывалась и некоторая инерция сознания. К сегодняшнему дню это противоречие в какой-то мере себя исчерпало: этнополитическая ситуация стабилизировалась, а отечественная история за последние 10 лет более-менее оправилась от методологического кризиса, вызванного критикой марксисткой теории развития общества. В результате, на нынешней конференции оказались освещены факты многолетней конфронтации Российского государства и коренных народов Приамурья и Северо-Востока, переходящей в ожесточенные вооруженные столкновения. Особый интерес представляли доклады А. Р. Артемьева («Роль Якутского воеводства в освоении Забайкалья и Приамурья») и А. С. Зуева («Из истории присоединения северо-восточной Сибири: русско-корякские отношения в XVII–XVIII вв.»). В их свете история освоения региона и «портреты» знаменитых землепроходцев выглядят менее однозначными.

Не менее плодотворным оказался пересмотр стереотипов, сложившихся при изучении русско-якутских отношений в 1630–40-х годах. Анализ известных событий в контексте сложившейся на Средней Лене потестарно-политической обстановки выявил дополнительные факторы, определявшие действия как якутов, так и казаков. В этой связи новую трактовку получили позиции лидеров разных якутских улусов. Именно этой теме были посвящены доклады А. А. Бродникова («Потестарно-политическая ситуация на Средней Лене и русско-якутские отношения в 30–40-е годы XVII века») и А. А. Борисова («Российское государство и якутское общество в XVII в.: исторические альтернативы развития»).

Другие стереотипы, вызванные к жизни идеологическими соображениями, оказались объектом критики при пересмотре подходов к изучению ясачной политики Российского государства. Не смотря на обширную историографию, подразумевающую, что новым в данном вопросе может быть уточнение статистических данных, на конференции прозвучали идеи, давно распространившиеся среди сибиреведов, но пока «неосвященные» высоким статусом форумов или авторов в Якутии. В частности, предлагалось перестать рассматривать сословный статус «ясачных» как социальной группы, наиболее ущемленной в правах в дореволюционной России. Сословный характер российского общества, особенно учитывая специфику российского абсолютизма, предполагал, что каждое из сословий имеет как и обязанности, так и привилегии. С таким же успехом можно заявлять об ясачных, как о привилегированной группе населения, т. к. они не подлежали призыву в армию, несли, как было установлено, меньшую, чем другие податные сословия, фискальную нагрузку и находились под особым вниманием царского, а потом императорского дома, т. к. пушнина шла непосредственно в «государеву казну». Таким образом, в становлении ясачной системы предлагалось видеть в первую очередь интеграцию коренных народов Сибири и Дальнего востока в хозяйственный механизм России, во-вторых, распространение на них сословно-подданических (государственных) отношений, прежде для них неизвестных (доклад Л. М. Дамешек «Ясачный режим в Сибири в XVII — нач. XX вв.»).

Важным моментом конференции, достойным, чтобы его специально отметили, стал повсеместный отход от рассмотрения межэтнических взаимодействий в регионе как влияния стоящего на более высокой ступени социально-экономического развития русского народа на менее развитые аборигенные этносы. Сказался уже упоминаемый кризис формационной теории, когда сравнение «уровней развития» считалось не только корректным, но и вызывало серьезные дискуссии, носившие принципиальный характер (например, о существовании феодальных отношений у якутов в XVII веке). Возможно также, некоторым образом сыграла роль политкорректность, согласно которой говорить о «неразвитости» этноса считается сейчас просто неэтичным. Так или иначе, тезис о русском народе, как о «старшем брате», отошел в прошлое.

В контексте дискуссии о культуре народов, населяющих северо-восточные территории (контактах, традициях, современных процессах) интересным показалось предложение об интенсификации изучения распространения православия в традиционных обществах. Христианизацию, по мысли выступавших, следует рассматривать как сложный процесс духовного взаимодействия двух культурных ареалов (доклад Е. Н. Романовой «Якутский традиционный мир XIX века: религиозное сознание народа саха»). Тезис о поверхностном характере крещения, как показывают современные исследования, уже не отражает сущность явления. Отмечаемый же синкретизм верований остается слабо изученным.

Обращая внимание на рекомендации, принятые участниками конференции, следует отметить, что при вполне традиционной и ожидаемой констатации позитивного исторического опыта освоения субконтинента, в постановочной части отразились все вышеперечисленные тенденции. Подчеркивались многогранность этого процесса и неизбежные трудности, возникающие при экономической, политической, социальной и культурной интеграции региона с Россией. Особо указывалось на взаимодополняющий и взаимостимулирующий характер этого процесса. Обращалось внимание на «европейские цивилизующие» тенденции указанного «неоднозначного явления». Выделялось значение включения «до-государственных» народов в «орбиту законодательной системы России» и установление здесь политических институтов. О Якутии говорилось как о регионе, обладающем огромными запасами природных богатств и, что характерно, «сосредоточии административных ресурсов, позволивших (ей), начиная с XVII века, играть роль стратегического центра освоения северо-востока Сибири, Дальнего Востока и Русской Америки».

Подводя итоги, можно считать, что основные цели конференции были достигнуты. Руководство республики получило ожидаемый резонанс от торжественных мероприятий по случаю «знаковой» юбилейной даты, донеся свою политическую позицию в обсуждаемом вопросе как до российской, так и до региональной научной общественности.

Якутские ученые — историки, этнографы, политологи, социологи и языковеды — ознакомились с современными разработками в интересуемой области и установили новые профессиональные связи. «Информационный барьер», возникновение которого было связано с труднодоступностью региона и финансовыми проблемами последнего десятилетия, обусловившими снижение интенсивности прежних профессиональных контактов, оказался в очередной раз прорванным. Кроме того, выступления с высокой трибуны гостей конференции, критикующих устоявшиеся взгляды, легитимизировали, поддержали и дали толчок для дальнейших региональных исследований в новом методологическом ключе.

Принятые же практические рекомендации позволят региональной гуманитарной науке существенно продвинуться вперед по пути изучения исторического прошлого при поддержке заинтересованных органов государственной власти.