Проекты реформ забайкальского пограничного казачьего «войска» второй четверти XIX в. 

Печатный аналог: Зуев А.С. Проекты реформ забайкальского пограничного казачьего «войска» второй четверти XIX в. // Роль Сибири в истории России: Бахрушинские чтения, 1992 г.; Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. Л. М. Горюшкина; Новосиб. ун-т. Новосибирск, 1993. С. 37–46

Участие России в конце ХVIII — начале XIX в. в серии крупных европейских войн остро поставило на повестку дня вопрос о необходимости создания массовой многочисленной армии и четко высветило все недостатки рекрутской системы ее комплектования. Однако в условиях сохранения в стране крепостничества (отрицающего по своей сути всеобщую воинскую повинность) и в целях экономии государственных финансов правительство не нашло ничего лучшего, как пойти на организацию военных поселений — армейских подразделений, в значительной степени находящихся на самообеспечении. Казачество со своим укладом жизни и службы как нельзя лучше отвечало этим устремлениям правительства. Через всю первую половину XIX в. тянется цепь Положений о различных казачьих войсках. Целью этих Положений являлось придание отдельным территориальным группам российского казачества относительно однообразных организационной структуры, порядка отбывания службы, государственного обеспечения и землеустройства, четкое определение прав и обязанностей казаков[1].

К середине XIX в. не реформированным осталось лишь казачество Забайкалья, представлявшее из себя разрозненные в организационном отношении (не составлявшие единого войска) Забайкальский городовой полк, эвенкийский и четыре бурятских полка, подразделения пограничных казаков и, наконец, станицы. При этом если городовой полк и станицы, образованные в результате сибирской реформы М. М. Сперанского 1822 г., еще отвечали по своему военно-организационному и хозяйственному устройству требованиям того времени, то подобное же устройство «инородческих» и пограничных казачьих формирований, созданных в 1760–1770-х гг., выглядело достаточно архаично по сравнению с прочими казачьими войсками. Так, русские пограничные казаки[2], о которых и пойдет ниже речь, во второй четверти XIX в. сохранили существующее еще с 1772 г. деление на дистанционные команды — сотни. Определенные штатом 900 русских казаков распределялись по 100–150 человек на пограничных дистанциях (Туикинокой, Харацайской, Троицко-Савской, Кударинской, Акшинской, Чиндантурукуевской, Цурухайтуевской, Горбиченской). Каждая дистанционная команда имела в своем составе кроме рядовых казаков также капралов, урядников и сотников[3].

По «Учреждениям для управления сибирских губерний» 1822 г. пограничная линия была разделена на два отделения: Цурухайтуевское и Харацайское. В первое вошли Горбиченская, Цурухайтуевская, Акшинская и Чиндантурукуевская дистанции, во второе — Харацайская, Кударинская, Троицко-Савская и Тункинская дистанции. Каждое отделение вверялось пограничному приставу из русских казачьих офицеров, назначаемых иркутским гражданским губернатором. В ведении пристава находились дистанционные казачьи команды, во главе которых стояли сотники, являвшиеся одновременно и начальниками дистанций. Общее управление «пограничной китайской линией» осуществляло Троицко-Савское пограничное управление, которое делилось на две «степени»: «окружное» — по всей границе и подчиненное ему «частное» — по отдалениям. «Частное» управление составляли пограничные приставы, «окружное» — главный пограничный начальник и пограничное правление. В правление под председательством пограничного начальника входили один советник, шесть заседателей и несколько человек технического персонала (секретарь, бухгалтер, писаря и т.п.). Заседатели избирались на три года пограничными казаками (один — от русских, прочие — от бурят и эвенков) и утверждались иркутским гражданским губернатором. Пограничное правление пользовалось правами войсковой канцелярии и ведало службой пограничных казаков, их благоустройством и хозяйством, отстаивало интересы казаков перед земским ведомством и вышестоящими властями. Троицко-Савское пограничное управление подчинялось иркутскому гражданскому губернатору[4]. Управление пограничными казаками в результате этих преобразований приобрело некоторые черты «войсковой организации». Кроме того, по примеру городовых казаков чины пограничных-казачьих офицеров были приведены в соответствии с классами «Табели о рангах» и уравнены с чинами гражданскими. В то же время в отношении численности, состава и организационной структуры пограничного казачества не было сделано никаких распоряжений.

Уже вскоре после сибирской реформы 1822 г. военные и гражданские власти ясно осознали «неимение положительных правил для устройства русских пограничных казаков» Забайкалья и необходимость приведения их организационной структуры в соответствие о принципами, принятыми при организационном построении казачьих войск (в первую очередь, единая войсковая организация).

Сохранившиеся в фондах ЦГВИА документы позволяют выяснить, какие же меры предлагались правительственными чиновниками для реформирования «пограничного казачьего войска на китайской границе»[5]. В связи с ограниченным объемом в данной работе внимание сконцентрировано лишь на одном моменте, а именно — на предложениях по реформе организационной структуры пограничного казачества. Не менее важные проблемы, поднятые в ходе обсуждения проектов реорганизации забайкальского казачества (улучшение государственного обеспечения, поземельного устройства, хозяйственного быта, просвещения казаков и т.п.), остались не рассмотренными.

Первым после реформ 1822 г. заметил недостатки в устройстве пограничной казачьей стражи Забайкалья полковник генштаба Ладыженский. Возвращаясь в 1832 г. из Китая, он осмотрел границу и в ноябре 1833 г. представил начальству «Замечания», включающие в себя и меры по улучшению охраны границы. Придя к выводу, что «Забайкальский край не только вовсе не обеспечен с внешней стороны, но внутреннее охранение его далеко не соответствует надобности и роду населения», Ладыженский предлагал передать всех пограничных казаков из гражданского ведомства (в котором они находились с 1791 г.) в военное («ибо военная команда под гражданским начальством опускается и теряет приличную воинную выправку» ), увеличить их численность вместе с бурятскими и эвенкийскими казаками до 5 тыс. человек, присвоить старшине пограничных казаков чины, принятые в казачьих войсках[6].

«Замечания» Ладыженского, однако, не повлекли за собой никаких обсуждений. Непосредственным же толчком, послужившим причиной постановки вопроса о реорганизации забайкальского казачества и его широкого обсуждения в правительственных кругах, стало обращение в 1832 г. части бурятских казаков во вторую Ясачную комиссию с просьбой о переводе их в ясачное состояние. Чиновники комиссии, рассмотрев просьбу бурят, предложили упразднить «инородческие» полки, увеличив при этом численность русских пограничных казаков. Это мнение полностью поддержали в 1835 г. Троицко-Савское пограничное управление и генерал-губернатор Восточной Сибири С. Б. Броневский[7]. В 1838 г, на этом же настаивал новый генерал-губернатор Восточной Сибири В. Я. Руперт, в отличие от иркутского гражданского губернатора, который резко был против. Идею упразднения бурятских полков и увеличения численности русских казаков поддержали Сибирский комитет, Военное министерство, Министерство государственных имуществ и Комитет министров; 7 января 1841 г. с ней согласился и Николай I. Военное министерство 31 января предписало В. Я. Руперту «предоставить вскорости проект положения о русских полках». В мае того же года проект уже лежал на столе военного министра[8].

Проект В. Я. Руперта предусматривал улучшение материального положения и преобразование управленческой и организационной структур пограничного «войска». Наряду с упразднением «бесполезных» бурятских и эвенкийского полков он предлагал сформировать из русских пограничных казаков и их детей три шестисотенных полка (Цурухайтуевский, Троицко-Савский и Акшинский) и полусотню мастеровых общей численностью в 2 224 человека (табл. 1). Полки сводились в одну бригаду во главе о бригадным командиром из армейских штаб-офицеров. По месту жительства казаки составляли станицы (сотни), а они, в свою очередь, — три полковых округа. В станице предполагалось иметь станичное правление (из сотника и двух выборных из числа урядников судей), а в полковых округах — полковое правление (из полкового атамана, двух заседателей и казначея, избранных из офицеров). По всем вопросам жизни и быта (военным, гражданским, хозяйственным) казаки подчинялись Войсковому бригадному правлению. И командиру бригады вменялось в обязанность следить не только за службой и военным обучением казаков, но и «строго наблюдать, дабы казаки в домашнем быту их имели время и возможность для полевых и хозяйственных своих занятий». Он же утверждал выборных членов станичных и полковых правлений. Иначе говоря, В. Я. Руперт предполагал административно-территориальное деление и управление у пограничных казаков полностью военизированным. Пограничные казаки должны были именоваться «пограничным линейным казачьим войском» и находиться в военном ведомстве, подчиняясь генерал-губернатору Восточной Сибири, а по вопросам охраны границы — Троицко-Савскому пограничному управлению. В. Я. Руперт особо подчеркивал, что «пограничные линейные казачьи полки суть полки поселенные». На них возлагалась пограничная и полицейская служба. Чины казачьих офицеров сравнивались в рангах с чинами офицеров армии. Разрабатывая свои предложения, Руперт использовал «Положения» о Сибирском линейном и Донском казачьих войсках.

Пока военный министр рассматривал проект В. Я. Руперта, к нему в 1842 г. поступили контрпредложения прибывшего из Китая статского советника Любимова, который выступил в защиту бурятских казаков и настойчиво советовал оставить их в прежнем положении. В отношении же русских казаков он предложил ограничиться лишь незначительным увеличением их численности, предупреждая, что «чрезвычайные меры» по укреплению границы могут обеспокоить Китай[9]. В результате проект В. Я. Руперта был отложен, а «дело об обращении тунгус и бурят в ясачное состоянии и об учреждении вместо их для охранения границы казачьих полков» в ноябре 1842 г. передали «для ближайшего рассмотрения» сенатору И. Т. Толстому, направленному с ревизией в Восточную Сибирь. В этом же 1842 г. Николай I указал разработать новое положение о сибирских городовых казаках.

Прибыв в Иркутск, И. Т. Толстой в мае 1843 г. отправил с инспекцией на забайкальскую границу капитана генштаба Н. Х. Агте. Последний в октябре 1844 г. представил сенатору «Обзор пограничной линии с китайскими владениями», в котором, солидаризируясь по принципиальным вопросам с Любимовым, подверг критике проект В. Я. Руперта. Негативно отзываясь о состоянии дел на границе, Н. Х. Агте тем не менее советовал «оставить положение пограничного войска в главных видах без изменений» и предлагал лишь частные «перемены, необходимые по управлению оного и устройству». Его идеи вкратце сводились к следующему: увеличение численности русских казаков до 1 500 человек при одновременном сокращении числа «инородческих» казаков до тысячи человек (в результате перевода трех бурятских полков с границы на внутреннюю службу и сокращения штатной численности одного бурятского полка с 600 до 500 человек); дистанционные команды сохранялись, а пограничные отделения как лишнее звено в управлении казаками упразднялись; дистанции и два «инородческих» полка напрямую подчинялись Троицко-Савскому пограничному управлению, а последнее по казачьим делам — департаменту военных поселений Военного министерства (правда, за иркутским гражданским губернатором сохранялось руководство казаками по «гражданской части»); чины пограничных казачьих офицеров «переименовывались» «из классных в соответствующие военные иррегулярных войск». Организационное построение пограничного казачества Н. Х. Агте не планировал менять: дистанционные команды не делились на более мелкие и не сводились в более крупные подразделения. Он только добавил новые чины есаулов и хорунжих (табл. 2).

В отличие от Н. Х. Агте И. Т. Толстой представил в 1845 г. развернутый проект коренной реформы организационной структуры пограничного «войска» и управления им. По этому сюжету предложения сенатора во многом перекликались с принципиальными положениями проекта В. Я. Руперта. И. Т. Толстой находил возможным образовать из русских, бурятских и эвенкийских пограничных казаков и из станичных казаков, живущих в приграничной полосе, единое казачье войско. В состав его должны были войти три русских пятисотенных полка, четыре бурятских и один эвенкийский шестисотенные полки, две полубатареи казачьей артиллерии и команды мастеровых. Общая численность пограничных казаков вместе с нестроевыми чинами (писарями, фельдшерами, чиновниками полкового, войсковых и станичных правлений) достигла бы более 5 тыс. человек. Управление в войске делилось бы по территориальному принципу на три «степени»: станичное (сотенное), полковое (дистанционное) и войсковое. Станичные и полковые правления представляли командиры сотен полков. Они находились под командой войскового правления во главе с наказным атаманом (из армейских полковников). Войсковое правление делилось на две экспедиции — воинскую и гражданскую — и имело при себе канцелярию. В его руках находилась вся полнота власти на территории войска, а само оно подчинялось через генерал-губернатора Восточной Сибири военному министерству. Как Руперт и Агте, Толстой считал необходимым переименовать чины пограничных казаков в «соответствующие чины иррегулярных войск», уравняв их в правах с армейскими чинами. Однако при этом действительные офицерские чины могли получить лишь дворяне, поступившие на службу в войско. Необходимо заметить, что «Соображение об устройстве границы с Китаем и состоящей на оной российской стражи» Толстого в выгодную сторону отличается от предшествующих проектов своей обстоятельностью и охватом широкого круга проблем устройства казачества. Фактически это был готовый проект Положения о пограничном казачьем войске Забайкалья, в разработке которого Толстой опирался на Положение 1835 г. о Войске Донском (табл.3).

Проект И. Т. Толстого поступил в департамент военных поселений, а оттуда к военному министру. Рассмотрение проекта тянулось в различных правительственных инстанциях около двух лет, пока Николай I не вынес резолюцию: «Кончить прежде проект положения о сибирских городовых казаках и потом приступить к составлению положения о преобразовании пограничных казаков на китайской границе»[10]. В результате этого решения проекты 1830 — первой половины 40-х годов реорганизации пограничного казачества Забайкалья так и остались лишь проектами. Но при всем при этом они достаточно отчетливо показывают, в каком направлении правительство пыталось реформировать организационную структуру казачества. При всех разногласиях, в рассмотренных выше проектах и предложениях можно выявить существенное сходство позиций: 1.) перевод пограничных казаков из гражданского в военное ведомство; 2.) увеличение их численности; 3.) создание стройной войсковой организации (Руперт, Толстой); 4.) милитаризированное административно-территориальное устройство и управление; 5.) введение более дробной иерархии офицерских чинов, как это было принято в казачьих войсках (Донском, Сибирском и др.); при этом казачьи офицерские чины уравнивались в рангах не с гражданскими, а с военными чинами. Значительное принципиальное сходство наблюдалось и в решении других вопросов (землеустройства, чинопроизводства, организации службы и т.п.).

Предложенные Ладыженским, В. Я. Рупертом, Н. Г. Агте и И. Т. Толстым основные подходы к реформе забайкальского казачества не долго ждали воплощения в жизнь. В 1851 г. в прямой связи с началом присоединения к России Приамурья и Приморья в Забайкалье, ставшем естественным плацдармом для занятия новых территорий, по настоянию генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Н. Муравьева было создано казачье войско. Разработанные Н. Н. Муравьевым Положения о Забайкальском казачьем войске (17 марта и 21 июня 1851 г.) включили в себя многие принципиальные идеи проектов 1830–1840-х гг., хотя и отличались от них большей масштабностью, более детальной разработкой и самое главное — касались они не отдельных категорий забайкальских казаков, а всего казачества Забайкалья в целом.

Таблица 1. Проект штатов забайкальского пограничного казачьего войска В. Я. Руперта 1838 г., чел.

Составлено по: ЦГВИА. Ф.405, оп. 6, д.3089, л.32–41, 94–136об.

Таблица 2. Проект штатов забайкальского пограничного казачества Н. Х. Агте 1844 г., чел.

Составлено по ЦГВИА. Ф.405., оп.6, д.3091

Таблица 3. Проект штатов пограничного казачества Забайкалья И. Т. Толстого 1845 г., чел.

Составлено по ЦГВИА. Ф.405, оп.6, д.3090, л.53–144

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Столетие Военного министерства. Спб., 1902. Т. II, Ч.1 С. 136–143, 278–295.
2. В составе забайкальских пограничных казаков в данной статье учитываются и казаки Тункинской дистанции.
3. ЦГВИА. Ф.13, оп. 2/110, Д.151, ч.2, д. 214–220об, 227–328.
4. Там же. Ф.405, оп.6, д.3091, л.53–54; ПСЗ-1. Т.38, № 29125. С. 377–379.
5. Часть этих документов уже использовалась авторами II тома «Столетие Военного министерства» и особенно А. П. Васильевым, который кратко пересказал основное содержание проектов реформы забайкальского казачества 30-40-х гг. XIX в. (за исключением предложений Н. Х. Агте) (См.: Васильев А. П. Забайкальские казаки: Ист. очерк. Чита, 1916. Т.2. с. 257–266).
6. ЦГВИА. Ф. ВУА, д. 18528.
7. Там же. Ф.405, оп.6, д.3090, л.42–46.
8. Там же. Д.3089, л.2–17, 24–62, 80–93.
9. Там же. Л. 157–180 об.
10. Васильев А. П. Забайкальские казаки… Т.2. С. 266.