Печатный аналог: Журавлев В. В. Идея народного представительства в период колчаковской диктатуры. // Региональные процессы в Сибири в контексте российской и мировой истории. Новосибирск, 1998. С.148–152.
В отечественной историографии уделялось немало внимания представительным учреждениям на востоке России в период «демократической контрреволюции» (Сибирской областной думе, Комитету и Съезду членов Всероссийского учредительного собрания, Уфимскому государственному совещанию), сыгравшим важную роль в политической борьбе того времени. Значительно менее изучена история идеи народного представительства в период колчаковской диктатуры.
18 ноября 1918 г. в результате государственного переворота избранное на Государственном совещании в Уфе Всероссийское временное правительство («Директория») было свергнуто. Постановлением Совета министров Директории власть была передана единоличному диктатору — адмиралу А. В. Колчаку. Конструкцию новой власти описывала так называемая «конституция 18 ноября» — «Положение о временном устройстве государственной власти в России». Согласно этому акту вся полнота Верховной власти сосредоточивалась в руках Верховного правителя. Никаких представительных учреждений не предусматривалось. Функции же центральных органов законодательной и исполнительной власти принадлежали правительству (Совету министров), ответственному перед Верховным правителем. Законы, изданные правительством, получали силу после их утверждения Верховным правителем.
Несколько позднее были учреждены еще два коллегиальных органа, занявшие важное место в системе высшей власти колчаковской диктатуры. 21 ноября 1918 г. был учрежден Совет Верховного правителя, формально обладавший лишь консультативными функциями. В состав Совета входили председатель Совета министров, ключевые министры (внутренних дел, иностранных дел, финансов), управляющий делами, а также лица по приглашению Верховного правителя. Фактически Совет был органом принятия основных политических решений, законодательно оформлявшихся указами Верховного правителя. 22 ноября 1918 г. «в целях разработки экстренных мероприятий в области финансов, снабжения армии и восстановленияторгово-промышленного аппарата» было учреждено Чрезвычайное государственное экономическое совещание. Первоначально Совещание носило практически исключительно бюрократический характер, хотя и имело в своем составе представителей кооперации, финансовых и торгово-промышленных кругов.
Однако, несмотря на то, что первоначально в структуре органов власти колчаковского режима полностью отсутствовали даже суррогаты народного представительства, сама идея созыва в будущем всероссийского представительного органа являлась важным элементом идеологии «омской власти».
Еще в декларации от 18 ноября 1918 г. Верховный правитель заявлял, что конечной целью своей деятельности видит создание таких условий, в которых народ мог бы «беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает». Ссылки на созыв в будущем Национального или Учредительного собрания содержались во многих правительственных актах, в выступлениях самого А. В. Колчака.
Так, правительство заявляло, что «лишенное возможности проводить закон через народное представительство, стремится, однако, подготовить страну к выборам во Всероссийское национальное собрание и в ближайшее время созовет комиссию для разработки соответствующего положения». Эта же идея была озвучена в ответе Российского правительства на ноту союзных держав от 27 мая 1919 г.
29 апреля 1919 г. вышло постановление Совета министров «Об образовании подготовительной комиссии по разработке вопросов о Всероссийском представительном собрании учредительного характера и областных представительных учреждениях». Председателем Комиссии был назначен А. С. Белоруссов-Белевский, а товарищем председателя — Н. Н. Козьмин. В составе комиссии была образована особая подкомиссия по выработке положения о сибирском представительном органе.
В задачи Комиссии входило собирание материалов о Всероссийском учредительном собрании 1917 г., выработка общих принципов организации будущего «Всероссийского представительного собрания учредительного характера» и разработка законопроектов, определяющих компетенцию, функции и состав этого органа.
Составленные подготовительной комиссией проекты предполагалось рассмотреть впоследствии в двух совещаниях представителей общественных и национальных организаций: одном — по всероссийскому, другом — по сибирскому представительному органу.
18 мая 1919 г. комиссия приступила к работе, а 22 августа в Совет министров был представлен проект положения о выборах в Учредительное собрание.
После свержения Директории, разгона Съезда членов Учредительного собрания, расстрела ряда членов Всероссийского учредительного собрания в ходе омских событий декабря 1918 г., деятели левого фланга антибольшевистского движения в Сибири перешли в резкую оппозицию по отношению к «омской власти». Их последним бастионом становились органы земского самоуправления, а главным лозунгом — созыв «Земского собора», временного органа «земской власти», обязанной довести страну до Учредительного собрания.
Но правительство испытывало определенное давление даже со стороны лояльных кругов общественности. Уже в декабре 1918 г. близкая к правительственным кругам омская газета «Заря» заявляла, что «идея народного представительства, решающего настоящее и будущее страны, неизбежна, как судьба, бессмертна, как феникс». В феврале 1919 г. эта же газета подчеркивала необходимость создания «хотя бы временного представительного органа».
Тогда же А. С. Белоруссов-Белевский выступил в печати с проектом разделения исполнительных и законодательных функций, принадлежавших по «Конституции 18 ноября» Совету министров и передачи выполнения последних специальному органу, созданному по образцу дореволюционного Государственного совета.
Чуть позже, в мае 1919 г. в недрах Ставки Верховного главнокомандующего родился проект реформы высших органов государственной власти. Согласно этому проекту, Совет министров также должен был лишиться своих законодательных полномочий, которые переходили к реформированному Совету Верховного правителя. Последний предполагался как псевдопредставительное учреждение в составе 33 членов. Министры входили в состав Совета по должности, остальные назначались Верховным правителем «от духовенства Православной Российской церкви, представителей земских и городских самоуправлений, армий, университетов, Совета торговли и промышленности, рабочих, представителей земледельцев».
По словам В. А. Рязановского, видного правоведа, близкого к колчаковским правительственным кругам,«необходимость народного представительства» была осознана правительством и были приняты «некоторые меры для привлечения представителей общественности к участию в работе правительства и контролю над ней».
Правительство пошло на преобразование Чрезвычайного государственного экономического совещания в некое подобие представительного органа. 2 мая 1919 г. было утверждено новое положение о Государственном экономическом совещании.
Согласно этому акту в состав Совещания входили по должности 11 министров (военный, морской, торговли и промышленности, финансов, снабжения и продовольствия, путей сообщения, труда, земледелия, внутренних дел, иностранных дел, государственный контролер) и начальник штаба Верховного главнокомандующего, по назначению Верховного правителя — представители губернских земских собраний и городских дум из числа выдвигавшихся этими органами кандидатов (не более 20 членов), представители науки и другие лица — по представлению председателя Экономического совещания, выборные от ряда организаций: по 5 делегатов — от Всероссийского совета съездов торговли и промышленности и Совета всесибирских кооперативных съездов, по 2 делегата — от Центрального союза профессиональных организаций, Совета частных банков, Сельскохозяйственного общества, Общества сибирских инженеров, по одному делегату — от Московского народного банка, Омского (Центрального) военно-промышленного комитета, Оренбургского, Сибирского, Уральского и Забайкальского казачьих войск. Председатель Государственного экономического совещания назначался Верховным правителем. На этот пост был назначен Г. К. Гинс, одновременно вошедший в состав Совета министров на правах его члена.
Совещание обладало правом обсуждать разработанные министерствами законопроекты, касавшиеся экономических вопросов, рассматривать проект государственного бюджета, предлагать правительству мероприятия в области экономики. Экономические законопроекты вносились в Совещание отдельными министрами, затем поступали на рассмотрение Совета министров и после — на утверждение Верховного правителя.
19 июня 1919 г. работа нового состава Государственного экономического совещания была торжественно открыта А. В. Колчаком. При этом Верховный правитель заявил, что рассматривает планы создания законосовещательного органа на базе Экономического совещания.
По словам члена Совещания Л. А. Кроля, в новом составе Государственного экономического совещания преобладали деятели, оппозиционно настроенные по отношению к правительству, причем часть из них была назначена А. В. Колчаком. Товарищем председателя Совещания был избран бывший член Директории кадет центра В. А. Виноградов, а секретарем — бывший председатель Амурского временного правительства эсер Н. А. Алексеевский.
Такой состав Совещания предопределял неизбежный выход его за границы чисто экономических проблем и превращение в трибуну общественно-политических дискуссий.
Управляющий военным министерством А. П. Будберг впоследствии указывал в своем дневнике, что некоторые члены совета министров и «влиятельные представители омской реакции» «смотрят на это совещание, как на ширму и громоотвод, назойливые и неприятные, но по обстановке необходимые».
17 июля наиболее левая часть Совещания (19 членов) обратилась к А. В. Колчаку с петицией, в которой потребовала срочного преобразования этого органа в Государственное совещание и передачи ему всех законодательных функций Совета министров. Это вызвало протесты, как со стороны правых кругов, так и Совета министров, так как умаляло власть последнего.
На встрече с членами Совещания Верховный правитель подтвердил намерение власти преобразовать Государственное экономическое совещание в законосовещательный орган, пообещав поставить «этот вопрос на очередь».
Лишь к 16 сентября 1919 г. эта очередь подошла. В специальной грамоте по поводу военных успехов под Челябинском А. В. Колчак заявлял: «Почитаю я ныне своевременным созвать умудренных жизнью людей земли и образовать Государственное земское совещание для содействия мне и моему правительству». Разработка положения о новом органе была поручена председателю Совета министров П. В. Вологодскому, но продвигалась крайне медленно из-за упорного отстаивания Советом министров своего права на совместное с Верховным правителем законодательство.
Положение о Государственном земском совещании и о выборах в него было утверждено спустя почти два месяца — 5 ноября 1919 г. Члены Государственного совещания должны были выбираться от сельского и городского населения, земств, казачьих войск, государственных вузов, от общин православных, старообрядцев и мусульман, Всероссийского земского союза, всероссийского союза городов, торгово-промышленных организаций, кооперации, профсоюзов, а в числе не превышающем одну треть «членов по выборам», — назначаться Верховным правителем. Полномочия нового органа были ограничены законосовещательными функциями.
Но время для привлечения «левых» политических сил для поддержки колчаковского правительства было упущено. Положение дел на фронте и в тылу не давало никаких шансов для проведения выборов в Государственное земское совещание. Положения от 5 ноября 1919 г. так и остались на бумаге.
Идея диктатуры, особенно военной, подразумевает невозможность существования подлинного народного представительства. Поэтому, несмотря на признание «омской властью» «суверенных прав народа» и даже лозунга Учредительного собрания, все попытки введения в структуру государственной власти элементов народного представительства носили суррогатный характер. Они были нацелены не на учет настроений и требований общества, а на создание необходимого пропагандистского эффекта, прежде всего на международной арене, и лишь в последнюю очередь — на расширение социальной поддержки правительства.