Саянский острог был построен на правом берегу Енисея в 1717-1718 гг. отрядом служилых людей из Красноярска. Его гарнизон (главным образом — «годовальщики») также комплектовался, в основном, из красноярцев. Долгое время острог, функционировавший до начала 20-х гг. XIX в. в своем первоначальном качестве, был единственным русским населенным пунктом в Присаянье, наиболее близко расположенным к географическому центру Азии. История его во многом отражает судьбу многих пограничных острогов и форпостов на южной границе Сибири, построенных в начале XVIII в. Состав населения острога (в основном, служилые люди), а также условия, в которых это население оказалось, были одинаковыми для большинства территорий Южной Сибири. В XVIII в. Саянский острог, как и другие пограничные крепости, сыграл важную роль в освоении новых территорий и на протяжении недолгого периода существования полностью выполнил свое предназначение. Построенный как опорный пункт для продвижения русских владений в пределы Центральной Азии, острог реально в течение всего срока своего существования защищал юг Приенисейского края от внезапного вторжения врага из-за Западного Саяна и служил основой для первоначального освоения русскими людьми территории Северного Присаянья.
Археологическим отрядом Новосибирского государственного университета в течение ряда лет проводились раскопки остатков острога, которые были успешно завершены в 2001 г. Полностью изучены двор, валы и рвы городища. В результате проведенных работ получен большой объем новых источниковых материалов, относящихся к различным сферам материальной и духовной культуры русских первопроходцев Южной Сибири XVIII в. Характер полученных в ходе археологического изучения материалов позволяет широко соотносить их как с соответствующими находками из раскопок русских памятников на территории Европейской части страны и в Сибири, так и этнографическими данными, полученными в результате обследований русских старожилов Южной Сибири, т. е., проследить развитие отдельных элементов культуры первопроходцев в современной живой культуре русских людей, проживающих на данной территории. В числе находок, происходящих из состава культурного слоя Саянского острога, присутствуют и многочисленные предметы утвари, которые хорошо иллюстрируют условия быта первых русских поселенцев на этапе первичного освоения новой территории.
Утварь русского населения Сибири, в целом, достаточно хорошо описана в литературе, посвященной археологическим раскопкам на территории русских поселений. Однако большая часть этих предметов датируется слишком широко — XVII-XVIII, или даже первой половиной XIX в., т. е., в пределах настолько широких временных границ, что их использование в целях реконструкции и характеристики быта именно первопроходцев зачастую невозможно. Кроме того, вплоть до настоящего времени еще не имелось примеров полных раскопок археологических памятников русского происхождения в Сибири, что не позволяло охарактеризовать происходящие с их площади находки в едином комплексе. Данное обстоятельство, в том числе, обусловило факт отсутствия в отечественной историографии попыток рассмотрения отдельных комплексов русской утвари на менее широких хронологических промежутках. Поэтому точная датировка и атрибуция многих археологических находок до сих пор весьма затруднительна.
Материалы Саянского городища позволяют выделить комплексы предметов утвари, бытовавшие лишь в XVIII и первые годы XIX в., зафиксировать особенности, характерные для утвари не только отдельного памятника, но и соответственно всей Южной Сибири XVIII в., проследить возможности дальнейшей эволюции, а также выявить влияния сугубо местных условий на ее развитие.
К числу предметов утвари Саянского острога, в частности, осветительным приборам, относится экземпляр железного светца, облик которого позволяет существенно уточнить наши представления об эволюции данных изделий, характерных для культуры русских людей и принесенных в Сибирь именно ими. Светец в составе культурного слоя острога найден в единственном экземпляре (Шаповалов А. В., 1995, рис. 36; 37). Он также является единственным из числа каких-либо приборов для освещения помещений, обнаруженных в составе культурного слоя острога, хотя для русских памятников характерно одновременное бытование светцов и других осветительных приборов и их принадлежностей (подсвечников, плошек, щипцов для свечей и т. п.) (Белов М. И. и др., 1981, с. 100). Общая длина сохранившейся части светца — 13,5 см (8 см составляет ножка, 5,5 см — держатели). Металл заметно коррозирован, однако форма изделия прослеживается весьма уверенно. Изделие состоит из двух квадратных в разрезе брусков разной длины. Приблизительно, к середине длинного бруска приварен короткий. Вместе они образуют V-образный пружинящий зажим-держатель для лучины. Верхушка одного из держателей отломлена, верхняя часть второго заканчивается слабым изгибом во внешнюю сторону. В средней части (у основания ножки) светец также имеет прямоугольное сечение (рис. 1). Удлиненный конец светца заострен для вбивания в деревянную стену или другой деревянный предмет. Признаков наличия каких-либо элементов художественного оформления данный предмет не несет. Он выполнен исключительно функционально и просто.
Рис. 1. Одно-лучинный светец из состава культурного слоя Саянского острога (железо)
Светцы в средневековой Руси и несколько более позднее время являлись одним из наиболее распространенных домашних осветительных приборов, поэтому их довольно часто находят при раскопках русских городов в слоях XIII-XVIII вв. (Колчин Б. А., 1959, с. 98-99; Никитин А. В., 1971, с. 182-183; Белецкий С. В., 1981, с. 48 и др.). Обычно русский железный светец представляет собой брусок железа, заканчивающийся двумя, четырьмя или шестью зажимами для лучины. Нижняя часть светца заострена, она входила за счет вбивания в специальную подставку, в деревянный чурбак или просто в стену. Лучина вставлялась между держателями, которые за счет либо перекоса лучины, либо распирания металла пружинили и удерживали ее в нужном, обычно несколько наклонном относительно горизонтальной плоскости, положении, что было необходимо для обеспечения непрерывного продвижения пламени по лучине. Под лучиной, как правило, помещался сосуд с водой. Вода отражала и множила свет, а также гасила падающие угольки, обеспечивая противопожарную безопасность. Данный предмет полностью соответствует тому, что о нем говорится в загадке, широко распространенной в вариациях среди русского населения Сибири в XVIII-XIX вв.: «Стоит Трошка на одной (острой) ножке, крошит (роняет) крошки».
На основе новгородских материалов Б. А. Колчин разделил светцы по форме на несколько типов. По количеству держателей и вставляемых в них лучин выстроена хронологическая эволюция светцов (Колчин Б. А., 1959, с. 100). Сделан вывод, что развитие светца шло по пути увеличения количества держателей. А. Н. Лобанов, на основе материалов из Пскова, подтвердил выводы Б. А. Колчина, несколько расширив временные рамки бытования отдельных типов (Лобанов А. Н., 1989, с. 82). По типологии Б. А. Колчина, светец из Саянского острога относится к первому типу — «одно-лучинному». Это самый простой и самый древний тип подобных изделий. В Пскове и Новгороде верхней границей их бытования считается XV в. Однако, одно-лучинные светцы, видимо, бытовали значительно дольше. Так в Тушино были найдены одно-лучинные светцы, явно относящиеся к началу XVII в. (Никитин А. В., 1971, с. 43, табл. 7, 5).
В Сибири в целом светцы также широко использовались для освещения жилищ. Здесь встречались изделия двух типов — одно-лучинные и двух-лучинные. Причем, одно-лучинные, видимо, все же более ранние по своему происхождению, до недавнего времени были известны лишь в Мангазее и относились только к XVII в. (Белов М. И. и др., 1981, с. 100). При раскопках в других городищах и острогах были найдены только двух-лучинные светцы (Николаева И. Б., 1963, с. 120; Васильевский Р. С., Молодин В. И., Седякина Е. Ф., 1978, с. 222; Глинский С. В., Сухих В. В., 1992, с. 66). Эти светцы из Сибири отличаются от находок в городах Европейской Руси. Вместо четырех зажимов у сибирских светцов их только три; расположены они, обычно, на равном расстоянии друг от друга. В такие светцы вставлялись по две лучины под углом друг к другу. Все экземпляры из Сибири имеют узкие изящные очертания, некоторые из них — элементы художественного оформления, их зажимы не расходятся под прямым углом, как у светцов из памятников Европейской Руси.
Для характеристики материальной культуры русских первопроходцев именно Южной Сибири имеет смысл привлечь для анализа очень репрезентативную коллекцию светцов из краеведческого музея г. Новокузнецка (раскопки Ю. В. Ширина на территории поселения Ильинка-V и Кузнецкого острога). Оба эти памятника из числа раскопанных в Сибири территориально наиболее близко расположены к Саянскому острогу. На поселении Ильинка-V найдены 4 двух-лучинных светца очень сходной формы (Ширин Ю. В., 1989, с. 61). Они имеют по три зажима. Ножка одного из них снабжена резьбой, у фрагмента ножки другого имеется небольшой упор. Все светцы выполнены весьма изящно и со вкусом, они тщательно обработаны, что свидетельствует о высоком профессионализме кузнеца, их изготовившего. Светцы из Кузнецкого острога имеют более простые формы, два из них одно-лучинные (Ширин Ю. В., 1990, с. 10, 12). Особенное сходство со светцом из Саянского острога имеет образец, изготовленный из шорского железа. У него также отсутствуют украшающие держатели завитки, технология изготовления чрезвычайно проста. Из-за отсутствия уверенной привязки к конкретному историческому периоду данный светец датирован весьма широким отрезком времени — второй половиной XVII — XVIII вв.
Все известные по данным археологических раскопок сибирские светцы, кроме экземпляра из Саянского острога и предмета из шорского железа из Кузнецкого острога, демонстрируют устойчивые формы и наличие элементов декоративного оформления. На концах зажимов часто делались декоративные завитки, которые, например, имели даже одно-лучинные светцы из Мангазеи. Некоторые образцы имели витую ножку, либо резьбу для вкручивания в подставку, в стену и т. п. В данном отношении следует уточнить назначение такого предмета с резьбой из Мангазеи, который авторы назвали «шомполом пищальным» (Белов М. И., 1981, с. 138, табл. 69, 4). Реально, это обычный двух-лучинный светец с элементами художественного оформления; железные шомполы, обнаруженные нами в составе культурного слоя Саянского острога (вместе с деталями кремневых ружей, например, такими же, как в Мангазее, винтами от замков), имели совершенно иную форму. Вероятно, можно говорить, что в Сибири светцы обладали своей специфической, распространенной на всей ее территории, формой, несколько отличной от европейской. Светец из Саянского острога любопытен тем, что его архаичная для Сибири XVIII в. форма отражает специфическое состояние материальной культуры первопроходцев малообжитых районов, где при отсутствии широкой торговли и развитого кузнечного ремесла «годовальщики» и другие поселенцы использовали наиболее простые формы бытовых вещей, не требовавшие от изготовителя специальных навыков. Данное объяснение, видимо, следует считать основным, учитывая, что единственный известный светец из состава культурного слоя Красноярского острога — места выхода строителей и большинства состава гарнизона Саянского острога, был двух-лучинным и имел элементы художественного оформления (Николаева И. Б., 1963, с. 120).
Саянский острог был довольно мощным фортификационным сооружением, оснащенным всем необходимым для длительной обороны в условиях оторванности от основных мест расселения русских людей. Население его — казаки-«годовальщики», оказавшись на время оторванными от ранее освоенных территорий, первыми начали хозяйственное освоение Южной Сибири, подготовив почву для дальнейшей колонизации. Сюда переносились хозяйственные и трудовые традиции, выработанные в Сибири предыдущими поколениями. Таковыми явились, в частности, навыки ремесленного производства, которые, хотя и трансформировались в связи с учетом местных условий, но в основе своей не отличались от тех, что практиковались в ранее освоенных районах Приенисейского края. При раскопках нами были получены убедительные доказательства наличия здесь кузницы и мастерской по ремонту оружия и снаряжения в виде отдельно стоящих зданий. На территории острога также осуществлялась плавка металлов из местных руд (здесь обнаружены куски железной и медной руды, в том числе со следами предварительного обжига, железные и медные шлаки, тигли для плавки металлов и т. п.). В составе культурного слоя острога обнаружено большое количество разнообразных железных изделий. Скорее всего, найденный нами железный светец был изготовлен в остроге. Его простая форма зависела либо от навыков местного кузнеца, либо от условий заказа, когда мастер мог не вдаваться в художественные изыски, удовлетворяя простые потребности «годовальщиков», для большинства которых пребывание в Саянском остроге было лишь кратковременной обременительной обязанностью.
Таким образом, результаты наших исследований убедительно показывают, что на территории Южной Сибири еще в XVIII в. бытовал простейший тип светцов. Как уже указывалось, Саянский острог являлся лишь одной из числа многочисленных крепостей на южно — сибирской границе. Видимо, условия для кузнечного производства, существовавшие в нем, во многом совпадали с тем, что имело место в других пограничных регионах. В силу данного обстоятельства, вероятно, следует уточнить уже разработанную типологию и хронологию кованых железных светцов — кузнечных изделий, типичных для русской культуры.
Саянский острог является первой из южно-сибирских крепостей XVIII в., полностью изученной как археологический объект. Полученные результаты свидетельствуют о возможности и необходимости систематического археологического изучения других русских памятников в Сибири. Исследования Саянского острога, по нашему мнению, являются лишь первым шагом в этом направлении. Думается, в перспективе возможно изучение не только отдельных памятников, но и сравнительный анализ материалов с территории целых районов, с включением одновременных памятников коренного населения, что позволит восполнить пробелы в наших знаниях о культурных процессах, проходивших в Сибири в период русского освоения.
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
- Белецкий С. В. Раскопки Псковского городища в 1977-1978 гг. // Древнерусские города. М.,1981.
- Белов М. И., Овсянников О.В., Старков В. Ф. Мангазея. Материальная культура русских полярных мореходов и землепроходцев XVI-XVII вв. Ч. II. М., 1981.
- Васильевский Р. С., Молодин В. И., Седякина Е. Ф. Исследования Илимского острога // Древние культуры Приангарья. Новосибирск, 1978.
- Глинский С. В., Сухих В. В. Реконструкция крепостных сооружений Албазинской крепости по археологическим источникам и опубликованным материалам // Записки Амурского областного краеведческого музея и общества краеведов. Вып. 7. Благовещенск, 1992.
- Колчин Б. А. Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого // МИА. № 65. М.,1959.
- Лобанов А. Н. Некоторые бытовые находки из Пскова // КСИА. № 195. М., 1989.
- Никитин А. В. Русское кузнечное ремесло XVI-XVII вв. // САИ. Вып. Е1-34. М., 1971.
- Николаева И. Б. Раскопки на территории бывшего Красноярского острога // Материалы и исследования по археологии, этнографии и истории Красноярского края. Красноярск,1963.
- Шаповалов А. В. Отчет об археологических раскопках Саянского острога в Шушенском районе Красноярского края в полевом сезоне 1995 г. Новосибирск, 1996 / Архив Института археологии РАН.
- Ширин Ю. В. Отчет об археологических работах Новокузнецкого краеведческого музея на юге Кемеровской области в 1988 г. Т. 1-2. Новокузнецк, 1989 / Архив Института археологии РАН.
- Ширин Ю. В. Археологическое изучение Кузнецкого острога // Разыскания. Историко-краеведческий альманах. Вып. 1. Кемерово, 1990.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
- КСИА — Краткие сообщения Института археологии АН СССР
- МИА — Материалы и исследования по археологии СССР
- САИ — Свод археологических источников