Сибирь была, в основном, включена в состав России в первой половине XVII в., а к началу XVIII в. граница Российской империи в Сибири имела, приблизительно, те же очертания, что и сейчас. Обычно считается, что империей Россия стала в 1721 г. — в день принятия Петром I императорского титула[1]. Однако и реально и даже официально Россия была империей еще с 1547 г. — со дня коронования Ивана IV «на царство». Уже при этом первом царе («царь» — видоизмененное «Цезарь», т.е., император; ср. немецкое «кайзер» — от Caesar) его государство фактически обладало всеми признаками империи — единоличной властью государя, очень большой территорией, высокой численностью населения, включало, кроме коренной нации, и большое число других народов. Проповедывалась и имперская идеология — «Москва — третий Рим». Поэтому реально Сибирь включалась уже в состав именно империи и можно говорить об имперском опыте управления ее коренными народами.
К приходу русских людей в Сибирь у государства уже имелся богатый опыт управления «иноземцами» — народами Поволжья и Приуралья. Этот опыт в своей основе базировался на практике управления подвластными народами, применявшейся здесь ранее монголо-татарами. Она заключалась в минимальном вмешательстве во внутренние дела, поддержке внутреннего самоуправления, обеспечении защиты от внешних врагов, невмешательстве в дела религий и взимании достаточно небольшой по размерам дани. И народы Поволжья — Приуралья, и большинство коренного населения Сибири было знакомо с этой практикой, применявшейся у них до прихода русских людей в течение длительного времени. Для них это был единственно возможный и приемлемый способ управления хотя бы потому, что большая часть населения просто не знала ничего иного. Не происходило ломки устоявшихся традиций, не нарушались стереотипы поведения и мировоззрения и местные жители испытывали по этому поводу минимум тягот и неудобств. Более того, в целом ряде случаев размеры дани — ясака (ясак — от монгольского «яса», т.е., закон, установление), в пользу царя определялись в меньшем размере, чем они были, например, при Кучуме или у народов, подвластных енисейским кыргызам. Отсюда и проистекало, в целом, спокойное восприятие коренными жителями факта их вхождения в новое подданство и быстрое включение огромной территории Сибири в состав Русского государства.
Таким образом, в практике управления народами Сибири русским самодержавием был широко использован административный опыт татаро-монголов, основные принципы которого (наряду с некоторыми дополнениями) просуществовали до начала XX в.
У русских самодержцев в XVII-XIX вв., как и монархов Европы, главным принципом деятельности было стремление к территориальному расширению государства и увеличению народонаселения. Правительство, заинтересованное в поступлении в казну доходов от ясака, стремилось расширять подвластную территорию Сибири, сохранять и увеличивать численность коренного населения. В Сибири русское самодержавие, применяя минимальные вооруженные силы и максимально используя сложившиеся местные условия, даже не во всех случаях прибегало к силе оружия. Имели место лишь два крупных и длительных конфликта — против части сибирских татар (Кучума и его наследников) и против енисейских кыргызов, которые нашли силовое решение. Главной причиной этих конфликтов было соперничество за власть над ясачным населением. Остальная, подавляющая часть коренного населения Сибири, быстро осознала, что включение в состав централизованного государства будет означать ликвидацию кровавых междоусобиц (у якутов), прекращение набегов со стороны соседей (для ханты, манси, селькупов, енисейских народов и т.д.), ликвидацию феодальной анархии (буряты, большинство сибирских татар). В итоге, процесс их вхождения в состав России прошел без серьезных людских потерь. Если и отмечались какие-либо вооруженные конфликты, то по масштабам они были не велики и продолжались не долго. Всего же по нашим подсчетам в ходе присоединения Сибири в боях с русскими людьми погибло около 6 тыс. человек (3–3,5 тыс. кыргызов; около 1 тыс. — бурят, тунгусов и якутов; около 0,5 тыс. — других народов). Это составляет 3–3,5% от совокупной численности коренного населения на начало XVII в. С русскими людьми в Сибирь пришла твердая государственная власть. К началу XVIII в. эта территория была покрыта густой сетью острогов, в каждом из которых находился воевода или приказчик, представлявший эту власть. Т.о., обеспечивался достаточно эффективный контроль за соблюдением законности. Главной задачей местной администрации в отношениях с коренным населением было обеспечение поступления ясака в казну, это было возможно лишь при сохранении численности «ясачных». Для этого принимались все меры. Так местные власти не имели права самостоятельного вынесения смертного приговора «ясачному» человеку. Многочисленные челобитные промышленников, просивших разрешения «переведаться» с местными жителями, «побивавшими их на промыслах», оставались без ответа. Промышленники совершенно определенно говорили, что они «тунгусов против побивать не смеют», «от тех воров без государева указу собою оборониться не смеют». Убийство ясачного или причинение ему увечий, делавших его неработоспособным, было равноценно прямому изъятию денег из государственной казны. Поэтому правительство и принимало эти и подобные меры, на практике приводившие к положительным для местных жителей последствиям. Царские грамоты предписывали угодий у ясачных людей не отнимать. Крестьян селили только в тех местах, достоверность незаселенности которых подтверждали коренные жители.
В случае земельных споров решения местной администрации были обычно в их пользу — «… людем, которые у ясачных людей угодья пустошат за то воровство наказание … бить кнутом нещадно, чтобы иным неповадно было … ясачным людем в звериных промыслах чинить поруху».
Селящихся самовольно на ясачных землях приказывалось «сбити долой». В 1678 г. даже у митрополита Корнилия отобрали обратно захваченные им земли ясачных людей. В начале XVIII в., например, по жалобе койбала Серженяка на разночинца Л. Песегова, обосновавшегося на его угодьях по р. Шушь, виновный и его брат выселены, а их постройки сломаны. В целом, на протяжение трех веков коренное население несло несколько меньшую тяжесть податного обложения, чем русское. Поэтому не удивительно, что в XVII в. появляется такая категория населения, как русские ясачные люди, различными путями сумевшие записаться в состав ясачных.
Страх потерпеть ущерб от ясачных недоборов побуждал власть относиться внимательно к жалобам коренных жителей, препятствовать их закабалению (например, суды не принимали к рассмотрению иски против ясачных на суммы, выше установленных законом), наказывать людей, уличенных в жестоком обращении с ясачными, снабжать голодающих продовольствием, защищать их от набегов и т.д. Там, где быстро устанавливалась твердая государственная власть (что было характерно почти для всей территории Сибири), коренное население испытывало минимум лишений. Там же, где это из-за значительной удаленности или по каким-либо иным причинам происходило с запозданием (например, в Приамурье, на Камчатке, Курильских и Алеутских островах), местные жители, как известно, сильно страдали от бесконтрольного хозяйничания пришельцев. Таким образом, отношение к коренному населению, имевшее место в Сибири, объяснялось не какой-то загадочностью, широтой русской души или убежденным гуманизмом, а чисто практическим интересом, связанным с пополнением казны. Наработанный в течение столетий стереотип восприятия коренного жителя, насаждаемый правительством, позволял терпимо относиться к его инокультурной традиции. Народы Сибири не были истреблены пришельцами, как это произошло с индейцами многих регионов Америки или тасманийцами. Они, в основном, сохранили свой бытовой уклад, свой язык. Объективно, процесс присоединения Сибири способствовал прогрессу коренных народов.
Система управления «инородцами» включала в качестве важнейшего элемента принцип их внутреннего самоуправления. Организацией жизни коренного населения ведали административные органы, созданные из числа самих коренных жителей. Принцип их формирования зависел от местных условий. На первых порах и до начала XIX в. эти руководящие органы состояли, в основном, из представителей верхушки коренного населения и формировались на основе наследования. В последующем, с разложением родов, стал преобладать принцип выборности (из «лучших людей»). Административные полномочия местной власти осуществлялись, в основном, не на территориальном, а на принципе этноконфессиональной принадлежности людей. Какие-либо автономные территориальные образования, (в отличие от Финляндии, Польши и Средней Азии), отсутствовали. Тем не менее, обеспечивалась реальная, внутренняя автономия коренных жителей.
Принимаемые в течение XVII-XIX вв. меры по организации этого управления оказались достаточно эффективными и положительно сказались на численности коренных жителей — рост к концу XIX в. в 4 раза. В начале XX в. царское правительство допустило несколько грубых ошибок в практике управления коренным населением, ухудшивших его положение и приведших к уменьшению численности некоторых народов (применение норм землеустроительного закона 1900 г., мобилизация коренного населения в ходе I Мировой войны и др.). В результате, в среде коренного населения без особого сочувствия относились к факту падения самодержавия в 1917 г. и попыткам его восстановления в последующем.
В ходе революции и Гражданской войны коренное население пострадало мало, т.к. боевые действия в Сибири были скоротечны. Контрреволюционные власти и большевики на первых порах изменений в системе управления почти не производили. Реальные нововведения начались лишь в 20-е гг. Советское правительство от принципа этно-конфессиональной автономии перешло к системе территориальной автономии, полностью унифицировав в этом отношении Сибирь с остальными территориями СССР. Тем самым была ликвидирована определенная национальная замкнутость, оторванность коренных сибиряков от процессов социально-экономического развития в стране, характерная для дореволюционной эпохи. Действуя, в основном, на тех же принципах, что и организаторы реформы управления «инородцами» 1822 г., советское руководство разделило все народы Сибири на отдельные группы и, соответственно, придало им разные формы и уровни автономии — автономные республики в составе РСФСР (Бурятия, Якутия, Тува), автономные области в составе краев (Хакасия и Горный Алтай), автономные округа в составе краев и областей (Ямало-Ненецкий, Ханты-Мансийский, Эвенкийский и др.), автономные сельсоветы (например, для селькупов и некоторых других малочисленных народов). После ряда изменений, переделов территорий и т.п. данная система управления к середине 40-х гг. полностью устоялась и просуществовала почти без изменений до 1991 г. В реальности, особенно на первых порах, это привело к ощутимой потере действительной автономии в повседневной жизни. В большинстве органов власти на территории своих автономий коренные жители не были представлены, т.к. почти повсюду в Сибири некоренное население преобладало по численности и, соответственно этому, а также более высокому уровню общей культуры, грамотности и т.п., преобладало в составе властных и хозяйственных структур. Для поддержания хотя бы минимального представительства в управлении использовался ряд мер по искусственному выдвижению коренных жителей (специальные курсы по подготовке руководителей, квоты для льготного поступления в вузы, специальные учебные заведения и т.д.). В советское время все коренные жители потеряли ряд льгот, которыми они пользовались прежде — уменьшенное налогообложение, отсутствие воинской повинности и др. В этом отношении их положение ухудшилось. Но, одновременно, почти все народы получили свою письменность, больше возможностей получения любого уровня образования, современную медицину и т.д. Для таежных народов, где преобладали охотничье-промысловые формы хозяйства, создавались фактории, интернаты для детей, на льготных условиях продавалось продовольствие, снаряжение и т.п. В итоге, общий баланс последствий изменений, произошедших в советское время, для коренного населения Сибири, оказался, в целом, положительным.
В течение XX в. продолжался общий рост его численности. Оценивая опыт управления коренным населением Сибири в Российской империи и СССР, следует отметить, что он был положительным по ряду основных показателей, в числе которых:
- общий рост численности коренного населения в XVII-XX вв.;
- сохранение большинства сибирских этносов, их национального самосознания, культуры и т.д.;
- наличие в течение всего этого времени элементов автономии (национально- конфессиональной до революции и национально-территориальной в советское время);
- недопущение предпосылок для каких-либо серьезных вооруженных выступлений коренного населения против русской власти.
Способ управления, применяемый в Российской империи, был единственно возможным и приемлемым для Сибири в условиях XVII — середины XIX вв. В дальнейшем, требовались существенные его корректировки, что и было сделано уже в советское время. Но при этом, в основе своей, принципы управления остались прежними. Опыт Российской империи и СССР применительно к Сибири очень похож на аналогичный опыт Китая. Похожесть эта проистекает из во многом единой основы принципов управления другими этносами, т.к. усвоенные у татаро-монголов русским самодержавием эти принципы в действительности были заимствованы последними из китайской государственной практики. В дальнейшем же — в ХХ в., уже китайские руководители заимствовали в СССР опыт современного национально-территориального устройства. В отличие от современных им империй Габбсбургов и Оттоманской державы, в России и Китае государством в большей мере обеспечивались возможности внутреннего самоуправления, свободы вероисповедания и меньше поощрялись проявления национально-конфессиональной розни. Поэтому, несмотря на серьезные общественно-политические катаклизмы и потери ХХ в., Россия и Китай по-прежнему сохранились в виде государств, обладающих многими признаками империи.
Крупнейшая держава западного полушария — США, также обладающая рядом признаков империи, реально в своей внутренней политике всегда проводила часть этих принципов, но, в основном, применительно к пришлому, разноэтничному населению. К сожалению, в связи с небольшой ролью государства в освоении новых территорий, ситуация с положением коренных жителей — индейцев, была иной, чем в Сибири. Иными были и их судьбы — известно, что даже во второй половине ХIX в. имели место вооруженные конфликты с немногочисленными уже индейцами. Ситуация, во многом, был такой же, как и у коренных жителей Приамурья, Камчатки, Курильских и Алеутских островов, освоение которых шло с незначительным участием государства и сопровождалось серьезными потерями численности населения. В настоящее время число коренных жителей в США весьма невелико, но в составе пришлого населения присутствуют заметно различающиеся между собой группы людей, весьма крупные по численности. На мой взгляд, в ближайшее время в США неизбежны реформы, связанные с преобразованием реально существующих начал национально-культурной автономии в элементы национально-территориальной автономии (для потомков выходцев из Африки и латиноамериканцев). И наверняка, российский опыт и опыт Китая послужит авторам таких преобразований в качестве примеров, достойных внимательного изучения.
ПРИМЕЧАНИЕ
- На самом же деле, императорский титул многими монархами Европы признавался лишь лично за Петром I. Поэтому наследникам Петра пришлось приложить немало усилий, чтобы закрепить его за российскими самодержцами. Окончательно это было сделано при Анне I и, строго говоря, только с этого времени Россию можно считать абсолютно полноправной империей.