«Героический сотник», «Женщина-Герострат» и другие: образы путешественников из Сибири в столицу в еженедельных журналах второй половины XIX — начала ХХ в.

Печатный аналог: Родигина Н.Н. «Героический сотник», «Женщина-Герострат» и другие: образы путешественников из Сибири в столицу в еженедельных журналах второй половины XIX — начала ХХ в. //  Гуманитарные науки в Сибири. 2015.  №1. С. 10–14. PDF, 337 Кб.

Важными показателями модерного общества традиционно считаются рост территориальной мобильности населения, динамичное развитие средств массовой информации, формирование национального и регионального самосознания. Названные процессы связывает между собой практика путешествий и одновременно рост популярности литературы путешествий, превратившей сам факт путешествия в значимое коммуникативное событие культурной жизни нового и новейшего времени.

Если путешествия в Сибирь во второй половине XIX — начале ХХ в. достаточно давно являются объектом пристального внимания историков и литературоведов, то путешествия из региона в Европейскую Россию и их репрезентации в периодической печати крайне редко привлекают внимание исследователей. Между тем их изучение не только расширит существующие знания об образах Сибири в общественном сознании, но и детализирует представления о «героях» и событиях «сибирской жизни», актуальных для русской прессы, которая ориентируется на массового читателя.

Кратко остановлюсь на характеристике тех работ, которые помогли мне осмыслить феномен отражения путешествий из Сибири в русских еженедельниках изучаемой эпохи. Н.П. Матхановой проанализированы путевые записки о Сибири XIX в. как разновидности произведений мемуарного жанра, выявлена специфика путевых записей сибиряков, обоснована их видовая классификация [1; 2]. Н.В. Жиляковой определена специфика путевого очерка как одного из жанров сибирской периодики, выделены его основные сюжетные элементы [3], что позволяет выделить особенности освещения темы путешествий в сибирских и столичных периодических изданиях, рассчитанных на широкую читательскую аудиторию. Автор в числе первых обратила внимание на феномен путешествий из Сибири на примере романа К.М. Станюковича «Не столь отдаленные места» [4].

Работы К.В. Анисимова, И.А. Айзиковой, Н.В. Ивановой и других, посвященные литературным путешествиям в Сибирь, дают возможность охарактеризовать контекст актуализации жанра травелогов в русской культуре изучаемой эпохи, выяснить причины интереса русских писателей к региону, вычленить комплекс «сибирских тем», волновавших литераторов [5; 6; 7; 8].

Публикации М.П. Алексеева, Т.В. Воропаевой, Л.Б. Ус и других авторов о путевых заметках иностранцев о Сибири дают основание для сравнения репрезентаций региона в текстах отечественных и зарубежных путешественников, способствуют формированию представлений о мотивах и маршрутах путешествий, помогают уточнить реакцию на них русской публики [9; 10; 11]. Таким образом, существующая исследовательская традиция изучения путешествий в Сибирь (и по территории края) позволяет охарактеризовать информационное поле, в рамках которого функционировали тексты о путешествиях из региона, понять, какие события, явления, персонажи русской жизни соотносились современниками с восточной окраиной, какие мифы, стереотипы и метафоры ассоциировались с ней и отражались в литературе путешествий.

В статье ставится задача — охарактеризовать публикации о путешествиях из Сибири в Санкт-Петербург в популярных еженедельниках («Нива», «Родина», «Огонек» и др.), выявить образы путешественников из региона на их страницах.

В качестве источников я привлекла разножанровые тексты о таких путешествиях и фотографии путешественников, опубликованные на страницах еженедельных журналов «Воскресение», «Всемирная иллюстрация», «Звезда», «Огонек», «Радуга», «Родина», «Сибирские вопросы». Большая часть востребованных мною журналов (за исключением областнических «Сибирских вопросов») ориентирована на «средний слой» читательской аудитории, включая купцов, мещан, мелких и средних чиновников, провинциальную интеллигенцию. На мой взгляд, наиболее удачную характеристику социокультурного облика читателей «тонких журналов» и их познавательных потребностей дал А.И. Рейтблат:

«Получив „среднее“ образование (уездное или духовное училище, семинария, несколько классов гимназии и т. п.), они привыкли искать ответы на возникающие вопросы в книге, однако краткосрочность обучения обусловила тот факт, что „научная“ картина мира была усвоена ими не полностью, мировоззрение их было фрагментарно и сохраняло многие элементы и традиции обыденных представлений. Отсюда, с одной стороны, стремление к получению разнообразных сведений, а с другой — тяга не к систематичности этих знаний, а к сенсационности, интересности, завлекательности получаемой информации» [12].

Последнее обстоятельство представляется особенно значимым, так как именно оно объясняет стремление еженедельников заинтриговать своих читателей, удивить их необычной информацией о нетривиальных поступках чем-либо «замечательных» людей. Интерес таких изданий к восточной провинции объясняется не только «модой на Сибирь», связанной со строительством железной дороги, аграрными миграциями в регион, путешествиями великих князей и известных чиновников, широко освещавшимися в названных журналах, но и противоречивой, отчасти экзотической репутацией края в массовом сознании.

Пожалуй, одним из первых путешествий из Сибири в Европейскую Россию, получившим большой резонанс среди современников и потомков, стало «хождение» Прасковьи Луполовой к императору Александру I c просьбой помиловать отца, отбывавшего ссылку в Ишиме Тобольской губернии. Как известно, она стала прототипом для целой серии литературных произведений [13; 14; 15], некоторые из них публиковались и в иллюстрированных еженедельниках второй половины XIX в. [16]. По всей видимости, под влиянием популярной пьесы Н.А. Полевого «Параша-сибирячка», воображением беллетриста Е.А. Салиаса-де-Турнемира была создана литературная героиня Маремьяна Грезкина (или Маряша-сибирячка), после смерти отца отправившаяся пешком к жениху из Владивостока в Санкт-Петербург. Подписчики журнала «Родина» три с половиной месяца в 1896 г. сопереживали злоключениям храброй, но не очень счастливой девушки, героически преодолевшей не только огромные расстояния и суровые морозы, но и встречу с разбойниками [17].

«Прасковье Луполовой, явившей миру подвиг дочерней любви» (памятник в г. Ишим)

Наряду с художественными текстами о вымышленных путешествиях из Сибири журналы публиковали информационные сообщения, публицистические статьи о реальных поездках из зауральской провинции в столицу империи. В числе вызвавших наибольший ажиотаж на страницах периодических изданий можно назвать путешествие верхом сотника Амурского казачьего полка, выпускника Иркутского юнкерского училища Дмитрия Николаевича Пешкова. В 1889 г., под влиянием известия о конной поездке М.В. Асеева из Лубен в Париж, Пешков решил отправиться на коне Серко из Благовещенска в Санкт-Петербург, чтобы испытать себя и доказать преимущества азиатских лошадей монгольской породы перед скакунами европейских пород. Его путешествие продолжалось 193 дня и широко освещалось еженедельными изданиями «для всех». Журналы «Воскресение», «Всемирная иллюстрация», «Звезда» поместили сведения о биографии сибиряка, его фотографии вместе с любимым конем, информацию о самом путешествии [18; 19; 20; 21]. Фотографии, призванные сформировать эффект максимальной достоверности события и «приблизить» его к читателю, сопровождались «говорящими» подписями: «героическое путешествие», «выдающийся сотник», «отважный путешественник», преодолевший «ужасные» климатические условия. Особое внимание уделялось обстоятельствам торжественной встречи путешественника в Петербурге и признанию важности его поступка членами императорской семьи. Встреча с наследником престола и другими членами императорской фамилии номинировалась в рамках характерного для правления Александра III сценария власти как встреча русского царя — «отца отечества» с одним из достойнейших сыновей, продемонстрировавшим лучшие качества русского казачества.

Дмитрий Николаевич Пешков

Признание со стороны власти (Д.Н. Пешков был зачислен в офицерскую кавалерийскую школу в Петербурге, был представлен к ордену св. Анны III ст.) [22] и большой резонанс путешествия в периодической печати породили у современников стремление последовать его примеру. Спустя год, в июне 1891 г., журнал «Воскресение», редактировавшийся В.П. Мещерским, сообщал о пешеходном путешествии из Владивостока в Санкт-Петербург подпоручика Бахмутова, преодолевшего этот огромный путь со своей собакой за год и шестнадцать дней.

Автор журнальной хроники сетовал на то, что «встреча этого „спортсмена“ не отличалась ни торжественностью, ни даже радушием. Никто из сотоварищей Бахмутова по оружию не вышел к нему на встречу, встречал его исключительно простой народ, собравшийся толпами на дебаркадере Николаевской железной дороги и перед вокзалом» [23].

Американские исследователи К. Джемисон и К. Кэмпбелл выделили следующие признаки события, важного для СМИ: наличие главного героя, вокруг которого развивается сюжет; драматургия события, конфликт интересов; событие должно содержать активное действие, чтобы приковывать внимание читателя; новизна события и степень отклонения от общепринятых норм; возможность привязки события к темам, которые в данный момент разрабатываются СМИ [24, с. 188–189]. Можно предположить, что сдержанная реакция еженедельников на путешествие Бахмутова определялась отсутствием двух последних характеристик — новизны и актуальности.

Тема героических спортсменов-путешественников из Сибири вновь была актуализирована осенью 1901 г. сообщением о велосипедной поездке из Иркутска в Санкт-Петербург командора Иркутского комитета Общества велосипедистов-туристов («Туринг-клуба») А.К. Чернякова. Как и в рассказах о путешествиях Пешкова, Бахмутова, в журнальных текстах о поступке «смелого велосипедиста» подчеркивались суровые условия путешествия (жаркое лето в Барабинской степи), неприветливое отношение местного населения (велосипедиста принимали за антихриста и пугались ацетиленового фонаря на велосипеде), внимание при этом акцентировалось на встрече с «королем» сибирской тайги — медведем. Анонимный автор журнала «Родина», отметив, что целью путешествия было составление дорожника маршрута для велотуристов, иронизировал:

«Цель, несомненно, прекрасная, но дело в том, что, ознакомившись с будущим дорожником, туристы едва ли захотят последовать примеру смелого велосипедиста и совершить такую прогулку, которая обещает уж слишком много сильных впечатлений» [25].

Можно говорить о том, что изначально пафосный героический дискурс об отважных путешественниках из Сибири по мере увеличения числа путешественников и постепенного превращения таких турне в достаточно обыденную практику приобретает иронические черты.

В начале ХХ в. внимание периодической печати, в том числе еженедельных изданий, привлекает коммерциализация такого рода путешествий. Так, в сообщениях о поездке жителя Енисейска Красноярской губернии на волках в северную столицу (1909–1910 гг.) уже практически не упоминаются путевые трудности, но зато говорится о выступлениях путешественника с прирученными им волками перед жителями населенных пунктов, встречавшихся по маршруту путешествия [26]. Особенно ярко это иллюстрирует реакция еженедельников на поездку верхом вдовы войскового старшины Оренбургского казачьего войска А.Г. Кудашевой из Харбина до столицы через территорию Сибири. Как писали многочисленные центральные и сибирские газеты, главной целью поездки было доказательство верности государю-императору не только со стороны казаков, но и казачек. Очевидно, примером для путешественницы была поездка Д.Н. Пешкова. Об этом свидетельствует и утрирование своей принадлежности к казачеству (хотя до поездки Кудашева работала счетоводом на Восточно-Китайской железной дороге), и план подарка коня Монголика, при помощи которого она смогла преодолеть значительную часть территории страны, императору Николаю II (а по некоторым сообщениям периодических изданий — наследнику престола). Между тем автор рубрики «Очерки сибирской жизни» областнического еженедельника «Сибирские вопросы» сомневался в искренности декларировавшихся казачкой мотивов и считал неприемлемым требование местных властей к сибирским крестьянам о сопровождении ее «от селения до селения» [27]. Журнал поместил даже специальную статью под красноречивым названием «Женщина-Герострат», которую посвятил мотивам путешествий такого рода, и выразил свое отношение к ним [28]. По мнению неустановленного мною автора, жизнь предоставляет женщинам много способов «войти в историю» по-настоящему героическими поступками. В качестве примера он упоминал об английской сестре милосердия К. Марсден, которая посещала селения прокаженных в Якутской области в 1891–1892 гг. Автор едко критиковал коммерческую составляющую «рекламного проекта» А.Г. Кудашевой. Он, в частности, писал:

«Почтенная туристка уже заранее позаботилась извлечь доходы из своей будущей славы. Для этого она, прежде всего, завела себе секретаря и рекламера Л.В. Игнатовича, рассылающего во все редакции повременных изданий условия помещения известий об отважной путешественнице: за помещение снимков — 5 рублей, за печатную строчку „в виду обширной материальной стоимости рейда, крайней рискованности и трудности путешествия — 3 коп.“» [29, с. 84].

Александра Георгиевна Кудашева

Итак, можно выделить следующие черты, характерные для тематического дискурса о путешественниках из Сибири русской периодической печати второй половины XIX — начала ХХ в.

1. Данный дискурс возник на страницах изданий для массового читателя и первоначально выполнял просветительские (рассказы о новых, малоизвестных территориях, экзотических народах), дидактические (воспитание уважения к смелым, выносливым и находчивым путешественникам), идентификационные (формирование национального и регионального самосознания на примере соотнесения себя с лучшими земляками и соотечественниками) функции. Однако по мере коммерциализации такого рода путешествий и использования их для саморекламы он стал соотноситься с тематическими дискурсами о контролирующей функции периодической печати, о природе героизма и критериях полезности для общества.
2. Анализируемая совокупность публикаций представлена художественными текстами о вымышленных путешествиях и информационными сообщениями, отдельными публицистическими статьями, фотографиями о реальных поездках. Отсутствие путевых очерков, заметок самих путешественников объясняется, вероятно, невысокой литературной социализацией самих путешественников.
3. В рамках названного дискурса конструировались и соответствующие образы путешественников и путешествий. В конце XIX в. доминировали следующие слова-маркеры: «смелый», «отважный», «храбрый», «выносливый». В начале ХХ в. к этим номинациям добавляются «турист», «спортсмен», «предприниматель», «Герострат», что свидетельствует и об эволюции эмоционально-оценочного восприятия самих путешествий — от восторженной к нейтральной или критической. Примечательно, что героями публикаций и фотографий являлись не только сами путешественники, но их спутники — кони (Серко у Д.Н. Пешкова, Монгол у А.Г. Герасимовой), собаки (Фараба у Герасимовой и безымянный пес у Бахмутова), ручные волки (у И. Репечко). Можно предположить, что упоминание о питомцах должно было вызвать симпатию и любопытство читателей.
4. Можно выделить несколько сюжетных элементов, характерных для журнальных «рассказов» о путешествиях: принятие решения (как правило, с патриотическими целями); преодоление трудностей пути (чрезмерно холодная сибирская зима или слишком жаркое сибирское лето; бездорожье; встречи с местными жителями, порой принимавшими путешественников за жандармов или антихристов; усталость как следствие большой протяженности пути и др.); торжественная встреча в Санкт-Петербурге представителями высшей власти и «простым народом».

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Матханова Н.П. Сибирская мемуаристика XIX века. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2010. С. 76–85.
2. Матханова Н.П. Сибирская мемуаристика второй половины XIX в.: корпус, разновидности, жанры // Гуманитарные науки в Сибири. 2007. №3. С. 21–25.
3. Жилякова Н.В. Дорожные мотивы в «Сибирской газете» // Сибирь. Литература. Критика. Журналистика. Памяти Ю.С. Постнова. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2002. С. 125–138.
4. Жилякова Н.В. Рождение романа: путешествие из Сибири в Петербург (К.М. Станюкович «Не столь отдаленные места») // Сибирский текст в русской культуре. Томск: Сибирика, 2002. С. 44–53.
5. Анисимов К.В. «Нельзя быть генерал-губернатором поневоле». Инспекционная поездка М.М. Сперанского в Сибирь: Особенности рецепции и художественного воспроизведения в текстах региональной словесности XIX века // Литература Урала: История и современность: сб. стат. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2006. С. 167–181.
6. Анисимов К.В. Путешествие: к вопросу о жанровой составляющей сибирского текста // Сибирский текст в русской культуре. Томск: Сибирика, 2002. С. 20–30.
7. Айзикова И.А. К вопросу о жанровом своеобразии путевых заметок о переселенцах («Переселенцы и новые места. Путевые заметки» В.Л. Дедлова и «В далекие края. Путевые наброски и картины» К.М. Станюковича) // Айзикова И.А., Макарова Е.А. Тема переселения в Сибирь в литературе центра и сибирского региона России 1860–1890-х гг.: проблема диалога. Томск: Изд-во Том. унта, 2009.С. 167–189.
8. Иванова Н.В. «Литературные путешествия в Сибирь»: поэтика «Писем с берегов Лены» Н.С. Щукина и «Писем из Сибири» П.А. Словцова // Вестн. Моск. гос. обл. ун-та. Сер. Рус. филология. 2010. №1. С. 186–192.
9. Алексеев М.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей: Введение, тексты и комментарии. 2-е изд. Иркутск: ОГИЗ, 1941. 609 с.
10. Воропаева Т.В. Население Сибири как объект описания в путевых записках иностранных путешественников второй половины XIX — начала ХХ в. // История и историография Сибири в исследовательском и образовательном контекстах. Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2014. С. 61–71.
11. Ус Л.Б. Международные научные связи Сибири (конец XIX — начало ХХ в.). Новосибирск: Сова, 2005. 240 с.
12. Элерт А.Х. Путешествие по северо-востоку Сибири как переломный этап в экспедиционной деятельности Г.Ф. Миллера // Гуманитарные науки в Сибири. 2012. №4. С. 44–47.
13. Рейтблат А.И. От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы. М.: Новое лит. обозрение, 2009. 448 с.
14. Коттен М.С. Елисавета Л., или Нещастия семейства, сосланного в Сибирь и потом возвращенного: Истинное происшествие. М., 1807.
15. Местр де К. Юная сибирячка. СПб.: Тип. И. Селезнева, 1845.
16. Драматические сочинения Н.А. Полевого из русской истории. СПб.: Тип. М.П. Фроловой, 1902.
17. Полевой Н.А. Параша Сибирячка (отрывок) // Нива. 1896. №16. С. 378–379.
18. Салиас Е.А. Ваня: (Маряша-Сибирячка) // Родина. 1896. №1. С. 3–6; №2. С. 51–54; №3. С. 91–94; №4. С. 131–134; №5. С. 171–180; №6. С. 211–222; №7. С. 251–262; №8. С. 291–294; №9. С. 331–342; №10. С. 371–382; №11. С. 411–414; №12. С. 452–460; №13. С. 501–510; №14. С. 539–548.
19. Кавалерийская поездка сотника Д.Н. Пешкова из Благовещенска в Петербург [с портретом] // Всемирная иллюстрация. 1890. №1108. С. 265–266.
20. Дмитрий Николаевич Пешков // Воскресение. 1890. №25. С. 767.
21. Дневник событий [с фот.] // Звезда. 1890. №21. С. 467.
22. Сотник Д.Н. Пешков [Изоматериал]: сотник Д.Н. Пешков на своем «Сером»: (рис.) // Звезда. 1890. №22. С. 476.
23. Наградное дело сотника Пешкова / Публ. [вступ. ст. и примеч.] В.М. Безотосного // Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв.: Альманах. М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1995. С. 366–375.
24. Хроника // Воскресение. 1891. №25. С. 776–777.
25. Кириллова Н.Б. Медиакультура: от модерна к постмодерну. М.: Акад. проект, 2006. 448 с.
26. Смелый велосипедист [с фот.] // Родина. 1901. №42. С. 22.
27. На волках из Сибири в Санкт-Петербург // Огонек. 1910. №36. С. 16.
28. Л. К. Очерки сибирской жизни // Сиб. вопросы. 1910. №36. С. 25–27.
29. Женщина — «Герострат» // Сиб. вопросы. 1910. №40/41. С. 83–86.