Присоединение бассейнов рек Яны и Индигирки к Русскому государству

Основанный в 1632 г. Ленский острог стал центром присоединения к Русскому государству новых территорий на северо-востоке Сибири. Одними из первых осваивались бассейны рек Яны и Индигирки. Именно сюда шли мангазейские казаки во главе с тобольским казаком Иваном Ивановичем Ребровым и енисейские служилые люди во главе с Ильей Перфирьевым (Перфильевым). В Жиганском зимовье они подали в 1633 г. челобитную енисейскому приказному человеку в Жиганах Андрею Иванову с просьбой разрешить им идти «…в новое место, морем на Янгу реку» [1]. Как видно, еще до похода на Север русские казаки знали о существовании реки Яны. Очевидно, об этом, как уже не раз наблюдалось перед открытием русскими новых земель, сообщили им жители Жиганска (тунгусы).

Получив разрешение, Ребров и Перфирьев снарядили экспедицию за свой счет, без казенной помощи. Об этом походе в 1649 г. в своей челобитной на имя царя Алексея Михайловича и о просьбе за это произвести его в атаманы, Ребров писал:

Таким образом, р. Яна впервые была открыта в 1634 г. землепроходцами Ребровым и Перфирьевым. Итогом семилетнего пребывания Реброва на Яне и открытой им реке Индигирке (или как ее называли русские казаки — Собачей), был сбор ясака (пушнины) в пользу казны, в так же строительство зимовья в устье Яны и двух острогов на Индигирке.

Возникает вопрос: с каких племен собирался ясак и где было построено зимовье на Яне? Источники об этом умалчивают. Бесспорно одно: Ребров и Перфирьев собирали ясак с прибрежных племен Яны, а ими были тунгусы и юкагиры. Таким образом, русские казаки не поднялись вверх по течению Яны настолько, чтобы достичь территории самого северного по Яне из якутских родов — айбынского [3].

Отсюда можно сделать вывод, что зимовье, о котором писал Ребров, было заложено вблизи устья Яны, на территории, где проживали тунгусы.

В истории присоединении Северной Якутии, в т.ч. и долины р. Яны, к Русскому государству важное место принадлежит экспедиции во главе с енисейским десятником Елисеем Юрьевичем Бузой.

В 1636 г. енисейский воевода Прокопий Соковин поручил Бузе «…итить с служилыми людьми на Ламу (по-тунгусски — „море“ ) и которые реки впадут в море… для прииску новых землиц» [4]. в начале лета 1636 г. Буза с шестью служилыми людьми и сорока промышленниками с Олекминского острога поплыл по Лене на север. О походе Бузы сохранились некоторые челобитные, которые приводили в своих трудах Н. Н. Оглоблин, С. В. Бахрушин, М. И. Белов. Эти первоисточники позволяют воссоздать историю плавания Бузы. Буза со своим отрядом две с половиной недели плыл по Лене и «…вышед из Ленского устья… пошли морем в левую сторону (на запад)… и морем парусом бежали день в усть реки Оленки, до пошли де они по той реке 4 недели по Пириды реки», здесь на устье зимовали, собрали ясак с окрестных эвенов и вернулись в Жиганы [5]. Так завершился первый поход Бузы с устья Лены в западном направлении.

Перезимовав в Жиганске, Е. Ю. Буза в 1637 г. предпринял новый поход, теперь уже к востоку от Лены, в сторону Яны. Об этом плавании ее участник, промышленник Друганко, впоследствии рассказывал, что они поплыли по Лене до устья и шли морем до устья реки Омолоя, где их застали морозы и кочи (лодки) замерзли. Тогда они вынуждены были сделать нарты и, взяв самые необходимые вещи и товары, шли «…через Камен (т.е. горы) до Янской вершины (т.е. верховьев р. Яны) 8 недель, и пришли на верх Янги в якуты (т.е. в якутское зимовье) в Катылык, к князцу к Тузуке, для государства ясачного сбора… И тот-де Тузука государева указу не послушал и ясаку с себя не дал. И они-де с Елескою (т.е. Бузой — П. К. ) с товарищи с теми якуты бились по многие времена, и якуты-де их в осаду осадили, и сидели-де они от них в осаде 6 недель. И те якуты на выласках убили у них служилых людей 2 человека». в конце концов, Буза со своим отрядом «…тех якутов войною смирили, и их под государеву руку привели, и ясаку с них взяли вновь на 146 (т.е. 1638 — П. К. ) год 5 сороков 27 соболей» (В. Л. Серошевский приводит сведения о четырехнедельной осаде Тузекои отряда Бузы) [6].

Нам кажется, что некоторые исследователи допустили неточность, безоговорочно приняв тот факт, что Буза с устья Омолоя сухопутным путем дошел до верховьев Яны. Мы склонны считать, что в челобитных, так называемое верховье Яны — это на самом деле верховье реки Бытантая (левого притока Яны). Для подобного вывода у нас есть веские основания.

А. С. Парникова приводит, ссылаясь на «Список с книг с янских, что привез с моря от Елески Юрьева Пронька Лазарев слово в слово», данные о сборе Бузой ясака с янских якутов с 12 ноября 1637 г. по 18 июля 1639 г. Она пишет: «В ясачной книге, составленной Елисеем Юрьевым Бузой, первым среди плательщиков ясака значился якутский род князца Айбы»; «146 (т.е. в 1637 — П.К. ) году ноября 12 день на захребетной реке на Янге взято государева ясаку с якутов Домовского роду с якутцкого князца с Айбы его детей семь соболей, да с его же людей Караки соболя, с Аргузея соболя, з Бегия лисиченко красное». Собраны ясак также «с Ынгинского роду с Колеска» и «с катылинцев с Тынуса». Как справедливо замечает Парникова, эти роды жили близко друг от друга, ибо собрав 12 ноября ясак с Айбыя, 20 ноября Буза уже получил ясак «с Ынгинского роду Колеска», 24 ноября — «с Шамановых людей», 27 ноября — «с Колесковых улусных людей» [7].

Но эти роды жили ниже среднего течения р. Яны, именно в том районе, где р. Бытантай сливается с Яной. С другой стороны есть источники, касающиеся сухопутных походов на Яну, где отмечается наличие в верховьях Яны других якутских родов. Поэтому мы склонны считать, что Буза не дошел до верховьев Яны. в лучшем случае, он мог дойти примерно до района устья р. Адычи (правого притока Яны). Наши выводы подтверждает челобитная (отписка) ленских воевод Петра Головина и Матвея Глебова на имя царя Михаила Федоровича, написанная, очевидно, в первой половине 1640 г., об открытии новых земель. в ней говорится: «Да на Ленском же, государь, волоку пришел к нам холопем твоим енисейской служивой человек Пронька Лазарев с твоею государевою соболиною казною, а в распросе он Пронька нам холопем твоим сказал, ходил де он с енисейским десятником Елискою Безою по морю для проведывания Ламы реки и иных падучих рек в море, и для проведывания новых неясачных землиц и ясачного збору, и на усть Янги реки у якутов взяли де они твоего государева ясаку на прошлой на 146-й (т.е. 1638 — П. К. ) год два сорока двадцать семь соболей, четыре шубы собольи, лисицу чернобурую, восемь лисиц сивочеревных, одиннадцать лисиц красных» [8].

Весной 1638 г., построив четыре кочи (лодки), Буза спустился по Яне в море и поплыл к устью Чондона (восточнее Яны), где взял в заложники трех юкагирских князцей, и, как пишет Л. С. Берг, «…здесь застал юкагирского шамана, который привел русских к юкагирам, ранее бывшим известным лишь по слухам. Без сопротивления согласились они платить ясак» [9]. Буза прожил там три года, собрав более 12 сороков соболей ясаку, и в 1641 г. вернулся в Ленский острог, а на следующий год был отправлен в Москву с собранной в Ленском остроге «соболиной казной».

Одновременно с морским путем, организовывались походы в долину Яны и по суше, через Верхоянский хребет, или, как его называют источники XVII в., — «через Камень».

С. В. Бахрушин считал, что первым сухопутной дорогой пользовался служилый человек Селиван Харитонов, «…который в 1635–36 г. по распоряжению Ивана Галкина ходил „зимним путем на конях“ в новое место на новую реку Яну и поставил здесь зимовье для сбора ясака с местных якутов» [10]. Однако кроме С. В. Бахрушина больше никто не обращался к этому факту ни до него, ни после. Мы сомневаемся в достоверности этого факта, вместе с тем считаем, что уже в первые годы после основания Ленского острога до русских доходили вести о существовании этой реки.

В исторической литературе широкое освещение получил поход енисейского казака Посника Иванова. Впервые этот поход описал в XVIII в. И. Е. Фишер, который опирался на архивные документы [11]. Впоследствии было опубликовано много источников, касающихся истории Сибири XVII в., которые исследователи XIX–XX вв. использовали в своих трудах. Для нас большой интерес представляет опубликованный во втором томе «Дополнения к актам историческим, собранныя и изданыя Археографическую комиссиею» полный текст отписки якутских воевод о походах Посника Иванова и Елисея Бузы на Яну [12] (подлинник этого документа хранится в архиве Санкт-Петербургского отделения Института российской истории РАН и также использован нами). О походе Иванова и основании Верхоянского зимовья писали историки Маныкин-Невструев, Андриевич, Головачев, Огородников и другие [13]. Все авторы при описании похода Иванова и истории основания Верхоянского зимовья ссылались на Фишера или на второй том ДАИ.

Имеющиеся архивные материалы и исследовательские работы позволяют выяснить историю основания на р. Яне зимовий, в особенности Верхоянского (в русских письменных источниках XVII в. — Янского Верхнего) зимовья.

В отписке якутских воевод Петра Головина и Матвея Глебова в Сибирский приказ о походе Посника Иванова говорится:

Как видно из отписки, Иванов вышел со своим отрядом в составе 30 человек с Якутского Ленского острога 25 апреля 1638 г., и, дойдя до янских якутов, собрал с них ясак и отправил его в Якутск с шестью сопровождающими. А в 1639 г. Иванов продолжил свой поход с долины Яны через верховья р. Туостах на Индигирку (Юкагирскую землю). Здесь сомнение может вызвать количественный состав отряда Иванова, ведь он отправил 6 человек в Якутский острог, а в поход на Индигирку пошли вместе с ним 27 человек. Очевидно, в апреле 1638 г. с Якутского острога вышел отряд в 30 человек, а по пути к Иванову присоединились и другие, скорее всего это могли быть промышленники (охотники). Об этом свидетельствует и другой факт. Собрав на Индигирке ясак за 1640 г., Посник Иванов пошел «…в Якутцкой острог с служилыми людьми с пятьюнадцати человеки, а в Юкагирской де, государь, землице оставил он аманаты (т.е. вместе с заложниками — П. К. ) товарищов своих шестнадцать человек, и идучи де, государь, он назад из Юкагирской землицы в Якутский острог на Янге реке оставил он для твоего государева ясачного збору трех человек» [15].

Таким образом, начав свой поход в Якутском остроге 25 апреля 1638 г., Посник Иванов побывал на Яне и Индигирке (поход начался 28 мая 1639 г.) и, собрав ясак, часть его выслал в Якутск в 1638 г., а остальное привез сам в Ленский волок 25 августа 1640 г. При этом для дальнейшего сбора ясака он оставил на Индигирке 16, а на Яне — 3 чел. Поход Иванова длился два года четыре месяца и закончился присоединением долины Яны и Индигирки к Русскому государству, свидетельством чего стал сбор ясака, всего в 403 соболя.

О походе Посника Иванова на Яну и Индигирку более подробно говорится и в одной из челобитной красноярского казака Ивана Родионовича Ерастова, участника этого похода. Ерастов пишет:

Приход русских на Яну отразился и в якутских преданиях. Предание гласит, что родоначальниками янских якутов были четверо якутов с семействами: Юссаль, Байду, Янге и Харя. Между якутскими родами постоянно шла вражда и война, причем она особенно сильна была между байдунцами и юсальцами. Байдунцы уговаривали других родичей уничтожать юсальцев: «…для этого было вот что сделано: один из байдунцев едет (за 110 верст) в гости к своему тестю — старику, родоначальнику юсальского рода; погостивши у него, зять приглашает тестя со всеми родичами (их оставалось в живых человек десять) к себе погулять. Назначается день — день приезда: к этому дню должны были приехать к байдунцу его родичи, чтобы сделать нападение на гостей — юсальцев и всех их перебить. Старик юсалец приехал к зятю один; в юрте, кроме хозяев (старика со старухой и дочерью) не было никого. Хозяйка с дочерью начали угощать гостя, а хозяин то и дело выходил из юрты: он поджидал, по условию, товарищей. Между тем хозяйка (дочь гостя) сообщила отцу о намерении его родичей — убить старика и всех вообще юсальцев. Старик в одно мгновение выбежал из юрты, сел на свою лошадь, поскакал обратно и приехал в юрту поздно ночью. Время было летнее, лег спать, но заснуть не мог; он разбудил жену-старуху и начал рассказывать ей о случившемся; в это время слышит топот лошадей вблизи юрты. Старики перепугались: „это байдунцы приехали погубить нас“, сказали они и заплакали; посмотрели в окно, удивление превзошло страх; они увидели несколько человек совершенно непохожих на якутов. Что это за святыня, блестящие шесты у них в руках? …спросила старуха, увидавшая ружья. Должно быть русские, сказал старик, я давно слышал, что где-то живут русские. Они избавят, может быть, нас от нападения байдунцев: сказав это, старик взял черную лисицу, прикрепил к шесту и высунул ее в трубу камина, как подарок и знак подчинения. Русские догадались в чем дело; они попросили через окно, чтобы кто-нибудь вышел, снял лисицу и поднес русским, которые приняв ее в ясак, назвали место „Ясучное“ (т.е. „Ясачное“ — П.К. )» [17]. Автор статьи, где приводится это предание, объясняет, что местность Ясачное находится в 40 верстах от г. Верхоянска по р. Дулгалах.

Таким образом, устное народное предание о первом появлении русских и объясачивании янских якутов связывается с местностью «Ясачной», название которой красноречиво говорит само о себе.

Определенный интерес представляет и история появления населенных пунктов на севере Якутии, в частности история Верхне-Янского зимовья, ставшего впоследствии крупным административным центром.

В источниках конца 30-х — начала 40-х годов встречаются названия трех янских зимовий: Нижнего, Среднего и Верхнего. Как уже отмечалось, в своей челобитной И. И. Ребров писал, что «…на Янге реке зимовье и с нагородней поставил же» [18]. Это было в 1634–1635 гг., следовательно, с тех времен в низовьях Яны и существовало зимовье.

О походе Е. Ю. Бузы уже говорилось, что он собирал ясак у самых северных янских якутов и зимовал там. Исходя из расположения родов янских якутов, можно сделать вывод, что он зимовал на территории эгинского рода, ведь 27-го ноября 1637 г. Буза собирал ясак «с Колесковых улусных людей», а значит зимовье, которое он построил, находилось где-то на границе проживания эгинских и эльгетских родов. Эти выводы хотелось бы подкрепить выдержкой из челобитной И. Р. Ерастова, относящейся к концу 1645 — началу 1646 гг., где он пишет: «Да мы же, холопи твои (обращаясь к царю — П.К. ), из среднего Янского зимовья ездили вниз по реке к олгеским мужикам для янского юкагирсково князца Ендарака, что он, Ендарак янских низовских ясачных якутов Аибина улуса и Колескова и Кортугина и всех олгеских мужиков убивает, и обидит, и своими их холопи называет, и рыбу у них и всякой корм отнимает, и жены их и дети в полон емлет» [19].

Из челобитной Ерастова можно сделать вывод, что если автор подчеркивает именно «среднево Янсково» зимовья, значит уже в это время, летом 1639 г. существовало по крайней мере еще одно зимовье, кроме «среднево». Оно было заложено в 1638 г., скорее всего в конце мая, когда Посник Иванов пришел к «егдурским князцам к Тунгусу и Темереку». Легенда гласит, что собрав ясак у юсальцев в местности «Ясачное» (примерно в 43 км по р. Дулгалах, от современного г. Верхоянска), «…русские выстроили дом в Ясачном» [20]. Очевидно «Ясачное» Ерастов считал Верхним зимовьем.

О существовании уже в 1639 г. (а значит, основанном в 1638 г.) зимовья упоминается и в челобитной «енисейских служилых людей Посника Иванова с товарищами о возвращении им мягкой рухляди, отобранной в государеву казну, и о выдаче им денежного и хлебного жалования», поданной в Ленском остроге 30 августа 1640 г. В ней говорится:

Из челобитных Ерастова и Иванова становится ясно, что Янское зимовье, в котором они находились, и откуда предпринимались походы вниз по Яне по просьбе эльгетских якутов против юкагирского князца Ендарака, и по просьбе байдунского князца Селбука против юкагиров в верховьях Адычи, должно было располагаться в таком месте, от которого был бы прямой путь в оба направления, для чего больше всего подходит район слияния Дулгалаха с Сартаном. Следовательно, там и находилось «Янское», как называет его Иванов, или по Ерастову — «среднее Янское» зимовье.

В первые годы cвоих походов казаки строили множество зимовий, однако не все они существовали долго, многие из них были временными, как например, ликвидированные в 1666 г. Омолоевское и Хромовское зимовья. Поэтому названия, которые, как правило, казаки давали произвольно, нельзя безоговорочно принимать как факт их существования в дальнейшем. Б. О. Долгих отмечает, что в низовьях Яны существовали два зимовья — Янское нижнее (до 1651 г. — Янское юкагирское), основанное в 1642 г. сыном боярским Василием Васильевым вблизи устья р. Джанки и Усть-Янское (существовавшее до конца XVII в.) [22]. Но как мы уже подчеркивали, об основании зимовий на Яне сообщали и И. И. Ребров с И. Порфирьевым, и Е. Ю. Буза, что еще раз говорит о том, что не все основанные на Яне и Индигирке зимовья продолжали в дальнейшем функционировать.

Важными источниками для выяснения местонахождения тех или иных острогов или зимовий являются географические описания, карты и пояснительные записки к картам, составленные в XVII–XVIII вв.

В пояснительной записке к карте 1667 г., составленной в Тобольске Петром Ивановичем Годуновым говорится: «…от Якутского же острогу до Алдан реки до переводу Верхоянского зимовья 4 недели, а то зимовье стоит на Яне реке» [23].

В «Чертежной книге Сибири», составленной сыном боярским Семеном Ремезовым в 1701 г., на 23 листе показана р. Яна с притоками, при этом автор р. Яной считает р. Сартан с истока. Ремезов на Яне показывает два зимовья: Верхоянское, в среднем течении р. Дулгалах; Янское, ниже устья Адычи (примерно на одну треть до моря Лаптевых) [24].

Если сопоставить сведения челобитных и картографические данные XVII — начала XVIII вв., то видно, что расстояние обе группы источников указывают с Якутского острога до Верхоянского зимовья одинаково — срок пути четыре недели. Это указывает на то, что Верхоянское (Янское Верхнее) зимовье действительно находилось районе ниже слияния рек Дулгалах и Сартан (по-якутски Сартанг), где образуется полноводная Яна.

Архивные источники позволяют выяснить имена тех, кто вместе с Посником Ивановым основал Верхоянское зимовье, будущий город Верхоянск. Среди них были енисейские казаки Аничка Никитин, Тренка Трифонов, Кирилл Нифантьев, Нестор Барабанский, Дмитрий Михайлов, Федор Афанасьев, Степан Иванов, Афанасий Степанов, Харка Афанасьев, Степан Осипов, Пронка Калуга, Тренка Алексеев, Матвей Кишкец, Федор Чюкичев, Поспелко Кузмин; красноярские казаки — Михаил Семенов, Иван Родионович Ерастов, Селиван Харитонов; промышленники — Иван Куклин, Иван Артемьев, Иван Павлов, Иван Захаров, Ульян Карпов, Юшко Иванов, Сидор Фомин, Сисой Васильев [25].

Первоначально Верхоянское зимовье находилось напротив современного города Верхоянска, на лугу — в местности Боронук, поэтому нередко исследователи, особенно в XIX в., писали, что Верхоянск по-якутски называется Боронуком. В действительности же это не так. Русские казаки основали зимовье не на месте якутского стойбища Боронук, а именно в местности Боронук. В первую очередь эта местность привлекала русских казаков тем, что она находилась в центре проживания янских якутов. Очевидно, немаловажен был и расчет на удобное географическое положение. Отсюда можно было поплыть (или поехать) вниз по Яне, вверх по Дулгалаху и Сартану, а так же переехать самым коротким путем в бассейн р. Адычи и ее притока Борулаха, в места расселения якутских адычанских и байдунских родов, и в бассейн р. Индигирки.

Таким образом, походы русских казаков в 1634–1638 гг. привели к присоединению к Русскому государству долины рек Яны и Индигирки, опорными пунктами которого стали основанные ими остроги и зимовья.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Оглоблин Н. Н. Восточно-Сибирские полярные мореходы XVII ст. [олетия] // Журнал Министерства народного просвещения. 1903. № 5. С. 45.
2. Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на Севере-Востоке Азии. М., 1951. С. 153–154.
3. Парникова А. С. Расселение якутов в XVII — начале XX вв. Якутск, 1971. С. 37.
4. Якутия в XVII веке. Очерки. Якутск, 1953. С. 50–51.
5. Бахрушин С. В. Научные труды. Т. 3. Ч. 1. М., 1955. С. 126.
6. Оглоблин Н. Н. Восточно-Сибирские полярные мореходы XVII ст. [олетия]. С. 50–51; Серошевский В. Л. Якуты. Опыт этнографического исследования. М., 1993. С. 212.
7. Парникова А. С. Расселение якутов… С. 36–37.
8. СПбО ИРИ РАН. Ф. 160. Д. 1. Ст. 987–988 (документ полностью напечатан: ДАИ. Т. 2. № 88. С. 241–243; Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на Северо-Востоке Азии. С. 99–102; Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах. М.; Л., 1952. С. 36–39).
9. Берг Л. С. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга. М.; Л., 1946. С. 303.
10. Якутия в XVII веке. С. 52.
11. Фишер И. Е. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием. Кн. 3. СПб, 1774. С. 385–386.
12. ДАИ. Т. 2. С. 241–242.
13. Маныкин-Невструев А. И. Завоеватели Восточной Сибири. Якутские казаки // Русский вестник. 1883. № 4. С. 482; Андриевич В. К. История Сибири. Ч. 1. СПб., 1889. С. 64–71; Головачев П. М. Очерки заселения Сибири в XVI и XVII столетиях. СПб., 1906. С. 19; Огородников В. И. Из истории покорения Сибири. Покорение Юкагирской земли // Труды Государственного Института народного образования в Чите. Вып. 1. Чита, 1922. С. 62.
14. СПбО ИРИ РАН. Ф. 160. Д. 1. ст. 983–984; ДАИ. Т.2. С. 241–242; Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на Северо-востоке Азии. С. 99–100; Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах. С. 36–37).
15. СПбО ИРИ РАН. Ф. 160. Д. 1. Ст. 985.
16. Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на Северо-востоке Азии. С. 129–131.
17. Первое появление якутов в Верхоянском округе и обложение их ясаком русскими // Северная звезда. СПб., 1877. № 29. С. 490–491.
18. Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века на Северо-востоке Азии. С. 154.
19. Там же. С. 131.
20. Северная звезда. № 29. С. 491.
21. СПбО ИРИ РАН. Ф. 160. Д. 20. Ст. 85.
22. Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. М., 1960. С. 382–383; СПбО ИРИ РАН. Ф. 160. Д. 59. Ст. 33.
23. Титов А. А. Сибирь в XVII веке. М., 1890. С. 32.
24. Чертежная книга Сибири, составленная тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым в 1701 году. СПб., 1882. Карта № 23.
25. СПбО ИРИ РАН. Ф. 160. Д. 20. Ст. 84.