С каждым годом все дальше от нас уходит XX век, ставший веком колоссальных преобразований хозяйства, быта и культуры коренных народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока. Все меньше становится свидетелей тех событий — создания сети школ, медпунктов, культбаз, появления первых учебников, книг и газет, радиовещания на родных языках. Постепенно уже ушли из жизни все представители первого поколения ученых, которые избрали целью своей жизни изучение языков и культур малочисленных народов Сибири и Дальнего Востока, и нам остается только вспоминать каждого из них добрыми словами в дни юбилейных дат. Один из таких ученых — Орест Петрович Суник, 90-летие со дня рождения которого недавно отметили его коллеги и ученики.
Имя Ореста Петровича Суника может быть знакомо многим. Он — известный специалист по языку и фольклору нанайцев и ульчей, один из создателей ульчской письменности и автор конструктивного и рационального проекта письменности удэгейцев, автор целого ряда учебников по нанайскому языку для начальной школы. Вместе с тем есть основания думать, что в большинстве своем имена и фамилии тех, кто многие годы работал с коренными жителями Дальнего Востока, звучали не слишком громко — ведь кто всерьез относился к собиранию традиционного фольклора народов Приамурья или к написанию букварей для школьников, не говоря уже о том, что человек, свободно говорящий на языке местных жителей, часто вызывал иронические насмешки…
Орест Петрович Суник родился 7 ноября 1912 года. В 1930 году он окончил среднюю школу, однако поступил в Ленинградский университет только два года спустя, так как по каким-то причинам ему пришлось зарабатывать два года рабочего стажа, и он до 1932 года работал кузнецом на одном из ленинградских заводов. С сентябре 1932 года Орест Петрович стал студентом отделения языков народов Севера Ленинградского Института филологии, литературы и истории, который входил тогда в состав Ленинградского университета. История распорядилась чрезвычайно интересно — среди его ровесников и коллег были выпускники Университета, например, известный нивховед Е. А. Крейнович, занимавшийся нанайским языком В. А. Аврорин, специалист по тунгусо-маньчжурским языкам В. И. Цинциус, но все они были по образованию этнографами. Другие коллеги О. П. Суника, например, сибиряк по рождению И. С. Вдовин, и уроженцы Дальнего Востока П. Я. Скорик и Г. А. Меновщиков, начинавшие свою карьеру учителями на Дальнем Востоке, Камчатке и Чукотке, были выпускниками северного отделения Ленинградского Пединститута имени А. И. Герцена. Таким образом, О. П. Суник оказался единственным среди ленинградских североведов-лингвистов, кто имел университетское филологическое образование.
Еще до окончания учебы О. П. Суник совершил свою первую поездку на Дальний Восток — к нанайцам, где изучал их язык. Кроме нанайского языка и других тунгусо-маньчжурских языков, в частности, эвенкийского языка, который и до сих пор считается «латынью» северных языков, и его просто обязан знать каждый тунгусовед, чем бы он ни занимался, Орест Петрович прошел серьезную подготовку по маньчжурскому языку, изучал и китайский язык, знакомством с которым он позже не раз удивлял своих научных оппонентов. В 1937 году после окончания учебы О. П. Суник поступил в аспирантуру ЛИФЛИ, а в 1941 году, незадолго до начала войны, он защитил кандидатскую диссертацию на тему «Очерки по синтаксису тунгусо-маньчжурских языков. Поссессивный строй предложения». Эта работа была издана в виде книги в 1947 году.
В 1941–1945 годах Орест Петрович был в рядах Красной Армии, защищал Ленинград. С 1945 года после демобилизации он пришел на работу в сектор языков народов Севера Института языка и мышления Академии наук СССР, позже преобразованного в Ленинградское отделение Института языкознания (ныне — Институт лингвистических исследований РАН). Началась его многогранная и интенсивная научная деятельность — изучение нанайского языка и других языков народов Приамурья и Дальнего Востока, экспедиционная работа, разработка общелингвистических проблем, участие в научных дискуссиях. Помимо основной работы, О. П. Суник был редактором учебников и научной литературы по языкам народов Севера, издававшейся в Учпедгизе (ныне издательство «Просвещение»). Послевоенное двадцатилетие было поистине золотым временем североведной лингвистики — в эти годы защищаются кандидатские и докторские диссертации, издаются объемные грамматические описания языков народов Севера, ведущие ученые занимаются составлением двуязычных словарей и пишут учебники северных языков для начальной школы, они же преподают в вузах студентам-северянам, а многие принимают участие в составлении сборников фольклора народов Севера. И то, что вся эта огромная работа проходила через одни руки, было скорее большим достоинством, нежели недостатком, который кому-то нужно было впоследствии изживать. В 1962 году О. П. Суник за свою монографию «Глагол в тунгусо-маньчжурских языках» был удостоен ученой степени доктора филологических наук. А еще раньше, в 1957 году, когда в ЛО ИЯ из состава сектора языков народов Севера выделились два самостоятельных сектора — сектор алтайских языков и сектора палеоазиатских и самодийских языков, Орест Петрович возглавил первого из названных секторов и стал со своим коллективом активно разрабатывать проблемы древнего родства алтайских языков — языков тюркской и монгольских групп, тунгусо-маньчжурских языков, а также корейского и японского языков. В 1969 году в секторе состоялась конференция по алтаистике, а в 1971 году по ее итогам вышел в свет коллективный труд «Проблема общности алтайских языков», за которым последовали и другие коллективные труды по алтайскому языкознанию.
Изучая наследие ученых-североведов первого поколения, можно видеть, что О. П. Суник был одним из самых разносторонних специалистов по северным языкам. Он участвовал во всех лингвистических дискуссиях, написал проблемную монографию «Общая теория частей речи» — может быть, именно поэтому описательная грамматика нанайского языка была написана не им, а В. А. Аврориным, в то время как О. П. Суник занимался языком кур-урмийских нанайцев, диалектом зарубежных нанайцев, языками ульчей и удэгейцев. По этим языкам им написаны статьи, грамматические очерки для изданий «Языки народов СССР» (1966–1968) и «Языки мира» (1997); в последней книге, изданной почти 10 лет спустя после смерти ученого, помещен и написанный им очерк по маньчжурскому языку.
В 1980-е годы О. П. Суник написал и выпустил в свет фундаментальную книгу «Существительное в тунгусо-маньчджурских языках» (1982), книгу «Ульчский язык», которая стала первым монографическим описанием этого языка и в которую вошли уникальные фольклорные тексты с русским переводом (1986), а также первый учебный ульчско-русский и русско-ульчский словарь для начальной школы (1987). Для последней работы, а также для того, чтобы можно было начать преподавание ульчского языка в школах, Орест Петрович специально и впервые в истории разработал ульчский алфавит на основе русской графики.
О. П. Суник в течение более чем полувека был свидетелем и прямым участником работы по созданию и совершенствованию письменностей народов Севера и Дальнего Востока РФ, сам составлял и редактировал школьные учебники, серьезнейшим образом занимался проблемами языковой политики. Так сложилось, что в историю нашего североведения Валентин Александрович Аврорин вписался как защитник интересов коренных народов Севера в деле сохранения их языков, а Орест Петрович Суник до сих пор считается скептиком, который сомневался в необходимости преподавания северных языков в школах и издания литературы на этих языках. Точнее, такое впечатление может возникнуть, если читать изложение позиции О. П. Суника по этим вопросам в трудах самого В. А. Аврорина. На самом деле, как видно сейчас, все выглядит иначе. О. П. Суник в вопросах сохранения и развития языков коренных жителей Дальнего Востока был не скептиком, а реалистом — он сам видел, что уже в 60-е-70-е годы «носители языков» говорили на своих родных языках хуже, чем следовало, зато активно пользовались русским языком, он уже тогда отчетливо видел, что учебная литература на северных языках, в которую государство вкладывает немалые средства, не востребуется должным образом, и в подготовке специалистов-педагогов имеются серьезные недостатки. Видел О. П. Суник и то, что изучение языков и культур народов Севера вырождается и превращается в своего рода кормушку для тех, кто под видом государственных интересов заботится прежде всего о себе… Разработанная и отработанная В. А. Аврориным и учеными из Новосибирска анкета, согласно которой все жители Севера пользуются родными языками и желают изучать их в школе, была во многом популистским предприятием: в самом деле, кто в ответах на вопрос дерзнет принизить свое отношение к родному языку? И совсем другое дело — не спросить, а проследить, кто и как реально пользуется этим языком, каков процент говорящих на нем и отдельно — процент пишущих и читающих, сколько книг, созданных местными писателями, в тот или иной период издано или находится в издательствах. Обращение к библиотечным каталогам за те же 1960-е — 1970-е годы показывает — обработка ответов на анкеты выдают желаемое за действительное: позитивная оценка родных языков не подтверждается пользовательской практикой. Позже, в 1980-е — начале 1990-х годов, когда ученики О. П. Суника начали изучать те же проблемы методом включенного наблюдения, когда специалист по северному языку сам становился рядовым пользователем этого языка в учебной аудитории, методкабинете или региональной газете, позиция Ореста Петровича по вопросам языковой политики нашла не только понимание, но и реальное обоснование.
В 1970-е — начале 1980-х годов О. П. Суник как администратор и организатор науки уделял большое внимание подготовке новых научных кадров лингвистов-североведов. Это было время, когда стало ясно — классики нашей североведной науки не имеют должной смены. В Институт языкознания стали приходить молодые люди, вчерашние выпускники Университета, которые должны были осваивать новую для себя специальность — северные языки. Как авторитетный специалист и прекрасный знаток языков Орест Петрович проявлял максимум требовательности к подготовке стажеров и аспирантов, считал необходимым, чтобы молодой специалист умел не только читать на экзамене знакомый текст, но знал бы изучаемый северный язык практически, мог бы понимать разговорную речь и говорить на языке, умел бы читать любой текст без перевода, мог бы самостоятельно записывать фольклорные тексты и переводить записанное. Высшим уровнем знания северного языка Орест Петрович считал такой, при котором ученый может переводить «с листа» записанные сказочные тексты, или, что все-таки удается некоторым — синхронно переводить на русский язык с магнитофонной записи звучащую речь или фольклорные рассказы. Пусть свободно овладеть изучаемым языком удалось не всем из его учеников, и не всем это стало нужно в их дальнейшей работе, но все они прошли хорошую североведческую школу. Кстати, Михаил Симонов, знакомый многим как собиратель удэгейского фольклора, вспоминал, что в то время, когда известный нанайский ученый С. Н. Оненко в 80-е годы предлагал изменить нанйскую орфографию и выступал с очередным докладом на эту тему на конференции в Новосибирске, то Орест Петрович довольно жестко выступил против нового проекта, обратившись публично к С. Н. Оненко по-нанайски. После этого обсуждение этого вопроса прекратилось, а в дальнейшем неудачный эксперимент был отвергнут и соотечественниками С. Н. Оненко.
Более 30 лет — с 1957 по 1987 год Орест Петрович Суник был заведующим отделом алтайских языков Ленинградского отделения Института языкознания. Как, наверное, любой человек, он тяжело переживал то, что ему по возрасту пришлось уступить свое место одному из старших учеников — Д. М. Насилову, и это время в его жизни совпало с чрезвычайно сложным временем в истории государства — шла перестройка, по-новому осмыслялись роль и значение компартии, с которой у него были связано не одно десятилетие. Все это сказалось на состоянии здоровья — и тем не менее, когда О. П. Суник неожиданно скончался 21 сентября 1988 года, это было для всех неожиданностью.
С этого момента прошло почти 15 лет. За это время оправдались очень многие оценки, которые О. П. Суник давал своим коллегам, как маститым ученым, там и молодежи, проявилась правота ученого в выборе научных приоритетов, среди которых видное место занимает вдумчивый и многомерный анализ языковой ситуации, умение выполнять практическую работу, требующую знания северных языков, собирание образцов традиционного фольклора. Глядя на научные труды О. П. Суника, создается впечатление, что из того, что он мог бы сделать, он очень многого не успел. Он любил свой город, любил Дальний Восток и его жителей, любил жизнь во всех ее многогранных проявлениях, любил науку. Все это он оставил в наследство и нам.