Кризис воеводского управления в Сибири в конце XVII века

В конце XVII века обнаружились многие недостатки и несовершенство важной государственной структуры, несущей на себе функции по контролю за административным аппаратом, осуществляющим управление на территории Сибири. К тому же, назначаемые за Урал воеводы не всегда должным образом исполняли возложенные на них полномочия. Этому способствовало отсутствие должной регламентации обязанностей воевод, что в ряде случаев вело к их злоупотреблениям своим должностным положением. Именно этим можно объяснить интенсивное издание российским правительством ряда законодательных актов, направленных на стабилизацию обстановки в Сибири и налаживанию должного контроля за управленческим аппаратом. Именные указы и боярские приговоры, издаваемые на тот период, затрагивали прежде всего контроль за сбором ясака и ведущейся через Сибирь торговли с азиатскими купцами.

Один из первых указов, касающийся воеводского правления в Сибири был издан 24 апреля 1695 г. «Об оставлении воевод на службе в Сибирских городах, кроме Тобольска, от 4 до 6 лет и более о даче им для письменных дел дьяков …» помещен в «Полном своде законов Российской империи» в 3-м томе под № 1511  [1, С. 203]. В нем указывается, что воеводы в большинстве своем не присылают в Москву «сметных и счетных списков», ссылаясь на то, что составлять их некому, отчего «Государевым всяким доходам чинится многое умаление». Там же говорится, что «частые перемены воевод» влекут за собой «великие недоборы и всяким доходам оскудение». Далее перечисляется, в чем именно воеводы ущемляют государственные интересы: в торговле вином собственного производства, в отборе у ясачных людей лучших соболей для себя лично, а не в государеву казну, в обложении аборигенов непомерными налогами, отчего те в «Китайское Государство» отъехали. Заканчивается указ прямой угрозой в адрес сибирских воевод «быть от Них Великих Государей в жестоком наказанье и в крайнем разорении пожитков своих».

Другим указом от 26 июня 1695 г., направленным в Сибирский Приказ, предписывалось завести всем целовальникам книги по приходу и расходу соболей и другой мягкой рухляди, поскольку ранее все подсчеты велись сугубо «в уме» [2, С. 204].

21 сентября того же года последовал «боярский приговор» о запрещении пропускать служивых и торговых людей возвращающихся из Сибири через Урал, кроме как через таможню, находящуюся в Верхотурье. Особое внимание обращалось на «воевод и их детей и братью и племянников и письменных голов и знакомцев и людей их» [3, С. 206]. Ослушников велено было арестовывать и доставлять в Москву вместе с пожитками.

В тоже время власти решили навести порядок на всех российских ярмарках, сбор пошлин с которых так же составлял немалую статью казенного дохода. 27 ноября издается «боярский приговор» о «Сборе пошлин с товаров на Ирбитской ярмарке». В нем отдельно указывалось, чтоб собранные деньги находились непосредственно на таможне и «воеводе их не отдавать». Там же воеводам запрещалось под любыми предлогами посещать саму ярмарку и «людей своих посылать невелено», чтоб торговым людям от них «в пошлинном сборе порухи не было». В том же «приговоре» следует отметить интересный момент, касательно митрополита Сибирского и Тобольского Игнатия (Римского-Корсакова). Владыке так же запрещалось направлять своих «домовых людей» на Ирбитскую ярмарку для беспошлинной торговли и указывалось, что ранее «приказной его Осип Немчинов» отказывался платить пошлину за осуществляемую им торговлю. В конце «приговора» служителям Сибирского Приказа предписывалось изготовить из серебра особую печать со словами: «печать Сибирской земли Верхотурского уезда Ирбитской слободы», которой бы были отмечены все привозимые на ярмарку товары и впредь ее «держать в таможне» [4, С. 209].

Очередной именной указ от 18 декабря 1695 г. «Об оценке в сибирских городах ясачных мехов настоящею ценою без прибавки…» указывает опять же на неблаговидную роль сибирских воевод в оценке отправляемых ими в казну мехов. В указе подробно объясняется о завышении оценочных цен на меха, в чем непосредственно участвовали представители власти и недвусмысленно говорится: «многие воеводы воруют лучшие ясачные соболи и иным зверем берут себе, а вместо того кладут худыми» и «велят ценить ценою дорогою» [5, С. 211].

Буквально через несколько дней (24 декабря) следует очередной «боярский приговор» — «Об осмотре на Верхотурской заставе … едущих в Сибирь и обратно воевод и об отобрании у них в казну всего того, что найдено будет…» [6, С. 211]. За нарушение предписания виновным угрожала смертная казнь. Следующий именной указ от 26 декабря был направлен на защиту аборигенного населения Сибири, которых местные воеводы и их ближайшее окружение обкладывали непомерным ясаком, большая часть от которого шла в карман сибирских администраторов. Приведем формулировку указа полностью: «О нечинении казней и пыток сибирским ясачным инородцам ни по каким делам без доклада Государям, об охранении их от обид и налогов и притеснений, о посылке приказчиков для ясачного сбора людей добрых по выбору градскому, и о наблюдении, чтоб они ясашных людей не грабили, запрещенными товарами не торговали, и вина не курили и не продавали» [7, С. 213]. В самом указе сообщается, что «казне в денежных и в ясачном сбое, перед прежними годами, учинился многий недобор» и указывается на виновников недоимок: « многие прежние воеводы воровали всякую денежную Великих Государей казну» и собирали ее «для своих вымышленных корыстей»; «и сами воеводы … вино курили и продавали … и всяким людям чинили всякое мученье». Там же указываются и конкретные факты выступления местного населения против ясачных сборщиков и служилых людей, которых «на дорогах побивают до смерти», а сами подданные «отошли в подданство в Китайское Государство и в разные дальние безвестные места». Власть требует прекратить беспошлинную торговлю воевод с Китаем и укрытие товаров, вывозимых через таможню из Сибири. И, наконец, прозвучала прямая угроза в адрес сибирских администраторов: «и тем самым воеводам быть казненным смертию ж и вотчины и все воры и поместья и животы взяты будут».

Кроме этого можно упомянуть и о другом указе, которым предписывалось присылать «из Сибирских городов дел и донесений в Москву за скрепами воевод, дьяков и подьячих» с конкретным указанием кто за что несет ответ, чтоб воеводы от своих «дел не отпирались» [8, С. 215].

1 января 1696 г. был издан указ «О приеме в подать от ясачных людей соболей с хвостами» и «в том чинится Великих Государей казне лишний расход» [9, С. 216]. Надо полагать, что предприимчивые администраторы умудрялись получать выгоду от махинаций с «мягкой рухлядью», подменяя качественные изделия бракованными.

Несколько указов касались совершенствования таможенных дел и должного контроля за проходящими досмотр проезжающими: «Об осмотре Верхотурского таможенному голове едущих с Верхотурья к Москве и из Москвы в Сибирь воевод», «О неосмотрении денег у воевод и дьяков, едущих в Сибирь» «О не взятии торговым людям у сибирских воевод, дьяков и их родственников соболей и других товаров для провоза и торга ими под своим именем» [10, С. 216].

В 90-е годы XVII века вскрываются должностные преступления сибирских воевод князей Гагариных (Ивана Петровича и Матвее Петровича), и их двоюродноого брата — Ивана Михайловича — воеводы в Якутске. В связи с этим 23 января 1696 г. издается именной указ: «О взятии показания с торговых людей в сибирских городах о всяких злоупотреблениях по управлению и о притеснениях торговым людям от бывших там воеводами князей Гагариных». Всех участников торговых операций просили сообщить о том, каким образом они оплачивали пошлину на таможенных заставах в Нерчинске, Иркутске и Якутске и не было ли в караванах, что направлялись в Китай, родственников или близких воеводам людей с товарами. В «Наказной статье Нерчинским воеводам — Об управлении земскими и военными делами» от 18 февраля 1696 г. вновь предлагалось жителям Нерчинска и прилежащих к нему земель сообщить «от кого будет им была какая обида и насильство и налоги» [11, С. 235].

Меж тем законотворчество по «сибирскому вопросу» продолжалось. В 1696 г. издается боярский приговор от 30 июля, направленный непосредственно в Сургут воеводе Льву Вельяминову-Зернову с требованием допросить сургутского таможенного голову Ивашку Тверитинова почему он брал с торговых людей пошлину за мягкую рухлядь «с цены деньгами, а не зверем за десятую пошлину с одного конца за промысел, а за перекуп не имал ничего». Самого Тверитина предписывалось выслать вместе с таможенными книгами в Москву в Сибирский приказ и обязать его к выплате 16 алтын 4 деньги. И куда более крупную сумму — 1648 руб. 7 алтын — «по вышеписанным ценам» востребовать с бывшего воеводы Михайлы Трусова, который «в таможенное дело вступался и Великого Государя указ» нарушал, велев брать пошлину деньгами «для своих бездельных корыстных взятков» [12, С. 255]. Если же вновь назначенный воевода (Вельяминов-Зернов) тех денег не вернет в казну, то их выплату возложить лично на него.

Правительство и в дальнейшем принуждало воевод исполнять возложенные на них обязанности путем угрозы выплаты денежных штрафов за их провинности. Так, в августе 1696 г. за Туринским воеводой Иваном Моревым, покинувшим место своего служение без разрешения была обнаружена недостача в 264 руб. 86 коп. Кроме недостачи на него был наложен еще и штраф в 200 рублей, а взыскать деньги поручалось его приемнику Василию Лутовитину. Кроме того Мореву ставится в вину, что в Туринске из-за его «небережения» сгорел воеводский двор «со всяким хоромным строением, и от того пожару городовая стена вырублена» [13, С. 257].

9 декабря того же года следует именной указ «О сделании вновь казенной печати Сибирского Царства, о прикладывании оной к грамотам и подорожным, о непропуске ни кого с грамотами без печатей и о конфисковании провозимых товаров и вещей, у которых сей печати не будет» [14, С. 266]. Кроме того был введен единый тариф в один рубль для всех «купцов, приказчиков и работников, которые будут просить проезжих грамот для торгового промысла в Сибирские города» [15, С. 275]. Вслед за тем специальным указом приказывалось прекратить обмен ввозимого в Сибирь табака на меха, За неисполнение указа грозила смертная казнь [16, С. 329].

Недовольство правительства вызвали даже через чур роскошные наряды местной администрации и членов их семей. С. М. Соловьев по этому поводу пишет: «царь в октябре 1697 года издал указ, запрещавший в Сибири служилым и всяких чинов людям женам и детям их носить богатое платье». Далее он приводит сам текст указа: «чего им по чину своем; носить не довелось; и знатно, что те служилые люди, у которых та кое излишнее дорогое платье есть, делают его не от правого своего пожитку, кражею нашея великого государя казны или с иноземцев грабежом те богатства себе наживают». Далее рекомендуется куда следует использовать денежные излишки: «а буде у кого, каким промыслом правым, нажиток лишний сверх его нужных расходов явится, и те пожитки ему довелось держать на покупку доброго себе ружья и панцырей и платья нужного, чтоб к нашей службе был всегда готов и к боям с неприятелями потребен» [17, С. 670].

О желании правительства изменить состояние дел в Сибири, говорит документ от 1 сентября 1697 г. — «Наказ ближнему боярину князю Черкасскому, назначенному в Тобольск воеводою». В нем говорится о необходимости донесения на прежних «начальных людей» об обидах и «самовольствах», которые те чинили торговым людям, а тех «беречь во всяком призрении». В «Наказе» значительное внимание уделяется сохранению и «бережении» государственного имущества, сбору пошлин, запрещению частной торговли хлебом, вином, табаком и «мягкой рухлядью», которую требуется всю сдавать в казну [18, С. 335].

Аналогичный «Наказ» в 1699 г. адресуемый Тюменскому воеводе Осипу Яковлевичу Тухачевскому, так же говорит об озабоченности правительства экономическим состоянием края, совершаемым в нем торговым операциям, разведке «новых землиц» для сбора ясака и пашенных угодий [19, С. 532].

Таким образом, значительное число правительственных указов, направленных на изменение правовой и экономической составляющих, лежащих в основе деятельности сибирских воевод, говорит об определенном кризисе власти в конце XVII века на обширной и практически бесконтрольной территории Сибири. И это, на наш взгляд, сыграло значительную роль в проведении административных реформ в начале XVIII века, как в самой Сибири, так и по России в целом.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Полный свод законов Российской империи (далее — ПСЗ). Т. 3. № 1511. СПБ. 1830. С. 203–204.
2. ПСЗ. Т. 3. № 1514. СПб. 1830. С. 204–205.
3. Там же. № 1518. С. 206.
4. Там же. № 1520. С. 209–210.
5. Там же. № 1522. С. 211.
6. Там же. № 1523. С. 211.
7. ПСЗ. Т. 3. № 1526. СПб. 1830. С. 213.
8. Там же. № 1527. С. 215.
9. Там же. № 1529. С. 216.
10. Там же. № 1529, 1530, 1531, 1533. С. 216–217.
11. Там же. № 1542. С. 235.
12. Там же. № 1545. С. 255–257.
13. Там же. № 1547. С. 257–258.
14. Там же. 1559. С. 266–267.
15. Там же. № 1571. С. 275.
16. Там же. № 1590. С. 329.
17. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. 7. Т. 13–14. М. 1997. С. 670–671.
18. ПСЗ. № 1595. С. 335–375.
19. Там же. № 1670. С. 532.